Маска из другого мира (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич Страница 18

— За мной! — вытащив иглу из мертвого Мухина и закинув его грузное тело на спину, Гершензон подхватил Доктора под руку, заставляя двигаться и прийти в себя, а потом со всей доступной им скоростью рванул к порталу. Абрам не верил в бога — и как коммунист, и как еврей, и как обладатель маски. Но сегодня он был готов молиться, потому что помочь им могло только чудо.

— Я в норме! — неожиданно Севостьянов пришел в себя и, подхватив тело Мухина с другой стороны, позволил им немного ускориться.

И портал внезапно оказался не так уж и далеко — с той его стороны неожиданно выскочили Усольцева–Клариче и Данилов–Паскуале, единственные, кто остался в живых из их труппы. Вот же заразы, выругался про себя Гершензон, совсем не слушают своего режиссера… Но именно появление этих двоих помогло им уйти от очередного залпа, и в итоге они все вместе оказались по эту сторону портала. На Земле, их временно приютившем доме…

— Нужно закрыть проход, — глухо сказал Севостьянов, глядя на режиссера и пытаясь оттереть окровавленные руки.

На полу лежало мертвое тело Мухина, а к пространственной дыре с той стороны уже пробирался гигантский хутхэн. И он был не один — его сопровождали не меньше десятка обычных «дикобразов», видимо, прибывших на подмогу. Они явно планировали проследовать за гостями с Земли, и размер портала им это позволял. Вот только пустить их сюда, в театр, а следовательно, на улицы Твери, было никак нельзя.

— Пока на сцене идет спектакль, — Абрам посмотрел на Доктора, борясь с навалившейся апатией. Как будто он сам не понимает, что еще ничего не кончено… — Портал не закроется. Слишком мощная энергетика.

— Но надо же что–то делать! — Севостьянов схватил режиссера за плечи и хорошенько встряхнул, оставляя на рукавах рубашки кровавые пятна.

Данилов сел в углу антисцены на корточки, обхватил коленки руками и что–то неразборчиво бормотал себе под нос. Усольцева лежала на полу и рыдала. Абрам вновь заглянул в портал и увидел, что хутхэны уже почти добрались до него. Еще немного, и они перейдут на эту сторону. И это снова помогло ему взять себя в руки. Не время раскисать!

— Надо остановить постановку! — в глазах режиссера сверкнула решительность, и он помчался к сцене, круша по дороге реквизит.

«Плевать! — думал Абрам на бегу. — Выстрелить в потолок, и вся недолга! Потом разберемся, а сейчас… Сейчас просто нет иных вариантов, кроме самых крайних!»

Он выскочил с правой стороны, пробежал по скрипящим доскам на глазах изумленных актеров и зрителей, разрядил в потолок все оставшиеся в его маузере заряды и упал. Кто–то закричал, люди в зале повскакивали со своих мест, пронзительно заверещал милицейский свисток.

— Остановите… спектакль… — над Гершензоном склонились люди, но он почти не различал их лица, будто бы скрытые туманом. — Хутхэны… Они скоро будут здесь…

Он хотел еще что–то добавить, но его хорошенько огрели прикладом по затылку. Сработала крепость, блокируя повреждения, и Абрам даже смог подняться на ноги. Возглас удивления, матерная брань… Его снова ударили прикладом, и на сей раз этого хватило. Он упал, продолжая бессвязно говорить. Еще удар по затылку, еще и еще…

Грохот тяжелых ботинок по сцене, снова милицейский свисток, выкрики… Кто–то, кажется, приподнял его, перетащил и усадил на ступеньки. Дал выпить воды, которая внезапно обожгла рот и пищевод — оказалась водкой.

Потом его подняли на ноги, прижали с двух сторон и куда–то поволокли. Какой–то кабинет, похоже, к Северодвинскому… Точно. Директор театра в строгом костюме–тройке расхаживал по кабинету. Аккуратно подстриженная бородка, пенсне, цепочка карманных часов — он все еще был человеком старого режима, хоть и всей душой, как говорил, принял октябрьскую революцию.

— Абраша, как же так! — шептал старик. — Семь трупов! Целых семь трупов! Я же правильно понимаю, что все, кто не вернулся… кого ты не вернул, Абрам, все они мертвы?! Кто на вас там напал?

— Гигантский хутхэн, — с трудом разлепив губы, ответил режиссер. — Очень мощный. Большой «дикобраз», стреляющий иглами. Они пробивали щиты, игнорировали крепость… Я впервые вижу такую мощь. Вы закрыли портал?

— Проход закрыт! Хвала всем богам и героям, что тут ты успел! — забормотал Северодвинский, схватив Гершензона за руку. — Но что теперь будет… Ты же выбежал на сцену в окровавленной одежде! Стрелял! В зале ведь была милиция! Они пришли туда, Абрам, пришли и увидели труп Мухина!

— Погибших могло быть гораздо больше, — режиссер с трудом говорил, его глаза закрывались. Видимо, его настолько отделали ударами по затылку, что крепость, полученная от маски Панталоне, дала сбой.

— Могло быть, если бы твари все же прорвались в Тверь, — закивал Северодвинский. — Боюсь представить, что могло произойти, пока бы их сумели остановить. Они бы все залили кровью на улицах. А рядом городской сад, сегодня воскресенье, люди гуляют… Было бы море трупов. Ты молодец, Абрам… Но что же теперь будет?

— Наверху ведь знают о масках, — режиссеру стало немного получше, и он принял удобную позу на скрипучем венском стуле. Руки его дрожали. — Это же было задание горсовета… В партии есть наши, вы же знаете!.. Они пришлют чистильщиков…

— Конечно–конечно, Абрам! Основное они подчистят… — Северодвинский успокаивающе погладил его по плечам. — Но те же выстрелы в зале все равно уже никуда не денутся, мой дорогой товарищ… Им придумают другое объяснение, но отвечать кому–то придется, возможно, даже головой. Будет большой скандал…

Их разговор прервал громкий и уверенный стук в дверь. Не дождавшись разрешения войти, в кабинет директора театра влетел крепкий усач в кожаной куртке. На боку его болтался планшет, пояс оттягивала тяжелая кобура с вороненой сталью. Маузер, опознал Абрам. Как и у него самого.

— Товарищи Северодвинский и Гершензон, — гость из особого отдела ОГПУ не спрашивал, а констатировал факты. — Под маской все чины равны.

Лицо чекиста подернулось черной дымкой, сквозь которую проступили пустые глазницы и длинный тонкий птичий клюв. Это был Виктор Бейтикс, обладатель маски Чумного Доктора в рядах советских органов госбезопасности.

— Под маской все чины равны… — нестройным хором повторили режиссер с директором театра, открывая свои личины перед суровым посетителем. Впрочем, вел он себя, скорее, как хозяин.

— Мне выйти? — поинтересовался Северодвинский, с волнением сжимая в ладонях пенсне.

— Можете остаться, Амвросий Глебович, — сухо ответил Бейтикс, бесцеремонно отодвигая пожилого директора и занимая его место за тяжелым дубовым столом. — К вам у меня тоже есть пара вопросов.

Абрам подобрался, прекрасно понимая, что разговор будет вестись в основном именно с ним. Старик Северодвинский лишь ставил спектакль и следил за его ходом, а вылазка в портал была полностью на режиссере. Соответственно, ему и отвечать за провал задания партии. А еще — за гибель сразу семи человек… Каждый из которых был сильной маской.

— Гершензон Абрам Вениаминович, — чекист Бейтикс, он же Чумной Доктор, пристально смотрел в глаза режиссеру. — Год рождения, национальность, в партии… Опустим эти подробности. Расскажите, почему вы допустили такой исход событий? Что вам помешало выполнить приказ как следует? Вы ведь знали, что на вас рассчитывали?

— Я… — Абрам выдохнул, собираясь с силами. — Мы не ожидали, что наткнемся на гигантского «дикобраза»… Тактика для моей труппы была выбрана верно, мы легко отразили натиск обычных «дикобразов». Но тот странный монстр, удары которого пробивали даже воплощенные щиты… Он появился неожиданно…

— Молчать! — гаркнул Бейтикс, обдав режиссера ледяным дыханием. — Целый зрительный зал слышал твои вопли и наблюдал за твоими прыжками по сцене в окровавленной одежде. Ты не представляешь, что творится сейчас в городе и особенно в милиции! Ты мог выдать нас всех! Да что там говорить — общество масок и сейчас под угрозой! Ты соображаешь, что отделу чистильщиков придется неделю без выходных все это разгребать?