Салли Грин - Половинный код. Тот, кто убьет Страница 19

В камере как раз сидел один Черный Колдун, и я знала, что они с ним делают.

Глупо было даже пытаться ему помочь. Он все равно не смог бы никуда убежать. Но меня переполнял праведный гнев, и я решила: сделаю, что смогу.

Я притворилась, будто ненавижу этого колдуна до смерти. Это было нетрудно: ведь он вырезал семью одного из членов Совета, хотя, по правде говоря, при жизни они были заносчивые снобы и обращались со мной так, словно я грязь у них под ногами.

Она отхлебнула еще чаю.

— Под каким-то предлогом я зашла в тюрьму. Никакого плана у меня не было, да и оружия, по правде говоря, тоже, но у двери стоял стол с ножами и… другими инструментами. Орудия пыток — так их, кажется, называют. Я схватила какой-то нож, завопила и сделала вид, будто сейчас наброшусь с ним на пленника. Бестолковая затея, разумеется. Никакой возможности убить его у меня все равно не было. В меня тут же вцепился охранник, и, отбиваясь от него, я сделала так, что нож упал рядом с тем местом, где заключенный сидел на цепи. Тот схватил его и тут же ударил им себя в сердце.

Мэри поставила на землю чашку.

— Я прикинулась сумасшедшей. И меня отпустили. Но сомнения остались. Многие считали, что я все это нарочно устроила. Так что с тех пор я… как это говорится? Стараюсь не высовываться.

— Ничего себе.

— Да, я и сама часто удивляюсь, неужели я это сделала? Но ни о чем не жалею. Я спасла того человека от многонедельной пытки.

— А кто это был?

— Ну, наконец-то хороший вопрос.

Ее ладонь мягко опускается на мою руку.

— Его звали Массимо. Он был дедом твоего отца.

Позже в то же утро Мэри затвердила со мной инструкции моего возвращения домой. Они сильно походили на те, что привели меня к ней.

— Это что, заклинание, сбивающее со следа?

— Да, я в них специалист и, хотя нехорошо хвастаться, скажу, что не многие так могут. Большинству просто не хватает терпения. Прежде чем сделать новый шаг, приходится подождать. Зато, если вытерпишь, даже Охотники тебя не найдут.

— Они, наверное, пошли бы сюда за мной.

— Охотники ходят за тобой везде, Натан, всю твою жизнь. Только сюда они за тобой и не пришли. И на обратном пути тоже не выследят, если ты все сделаешь, как я говорю.

— Почему они ходят за мной всю жизнь?

— На то они и Охотники, Натан. Работа у них такая. И они хорошо ее делают.

Я киваю.

— Да, знаю.

— Ничего ты еще не знаешь. Врага нельзя недооценивать, Натан. Запомни. Охотники ходят за тобой по пятам всюду и уже давно убили бы тебя. Им так этого хочется. Но они работают на Совет, а Совету пока удается держать их в узде, с трудом.

— Мне что, благодарить их за это?

Мэри качает головой.

— Совет еще опаснее Охотников, не забывай. Охотники у них на службе. Им служат все.

Что значит «все»? Я говорю:

— Бабушка рассказывала мне, что у них есть шпионы.

— Да, шпионить — это они любят. Никому не доверяйся, Натан. Ни друзьям, ни родственникам. Если они Белые, значит, Совет обязательно попытается использовать их. И обычно им это удается.

Совет и Охотники связаны общей целью: они хотят убить Маркуса. И истребить всю его родню.

— Вчера вы говорили, что Совет никогда не хотел моей смерти.

— Да, до тех пор, пока они считают, что ты полезнее им живой.

— Значит, они хотят использовать меня как приманку для Маркуса?

— Такая идея наверняка приходила им в голову, быть может, они даже пытались ее осуществить. Но это не самое главное. Не ходи больше ни на какие Освидетельствования. Найди Меркури. До твоего Дарения она спрячет тебя у себя. Уходи как можно скорее.

Я снова киваю, но вижу, что она хочет сказать мне еще что-то. Однако она умолкает.

Тогда я говорю:

— Я вспомнил еще кое-что о Маркусе. Несколько лет назад убили семью Белых Ведьм по фамилии Грей. Это сделал Маркус. Мне кажется, он хотел забрать у них вещь под названием Фэйрборн. Вы знаете, что это такое?

— Да, знаю. Это нож.

— Зачем он Маркусу?

— Это непростой нож. Он с характером. Фэйрборн — фамилия человека, который сделал этот нож лет сто тому назад, как я помню. Свое имя он написал на клинке. Я многое узнала об этом ноже, пока шло следствие по делу о моем нападении в подвале: именно его я швырнула в камеру к Массимо. Это был его нож.

— Теперь я понимаю, почему Маркус хотел заполучить его обратно.

— Нет, Натан. Ты не понимаешь.

Тыльной стороной ладони Мэри трет себе лоб и вздыхает.

— Маркус был у меня несколько недель назад. Просил об одолжении. Он видит фрагменты будущего… возможного будущего. По-моему, это скорее наказание, чем Дар. Одно из своих видений он мне пересказал: оно впервые явилось ему много лет назад и продолжает являться до сих пор. Он хотел, чтобы я рассказала о нем тебе. Думал, ты лучше поймешь его, если узнаешь.

— Он что-то просил мне передать! И вы говорите мне об этом только сейчас, когда я ухожу?

— Будь моя воля, я бы вообще молчала. Ты должен понять, Натан, что это всего лишь видение. Один из возможных вариантов будущего. Не больше. Но чем серьезнее люди относятся к видениям, тем больше у тех шансов сбыться.

— Да вы представляете, как я жду от него хотя бы слова? — Я вскакиваю, дохожу до края лужайки, возвращаюсь, склоняюсь над ней и говорю: — Рассказывайте.

— Натан, многие Белые Ведьмы тоже видят будущее. Если Маркусу было видение, то, будь спокоен, в Совете уже знают о нем. Маркус хочет, чтобы ты понял его, а заодно и их.

— Так вы расскажете или нет?

— Существуют два орудия, которые, только слившись воедино, убьют твоего отца. Совет охраняет их оба до тех пор, когда ими можно будет воспользоваться.

— Что это такое?

— Первое орудие — Фэйрборн.

— А второе?

— Второе орудие…

И тут мне неожиданно расхотелось слушать… Я понял, какое следующее слово она произнесет, и сразу же в голове загрохотал гром и завыли волки. Пусть они воют все громче и громче! Главное — не слышать ее голоса, которым она произнесет сейчас совсем не то, чего я так ждал услышать все эти годы. Это же неправда! Губы Мэри продолжают шевелиться, но в моей голове стоит такой шум, что я, наверное, неправильно расслышал. А если шум не прекратится, то мне не надо будет…

— Натан! Ты меня слушаешь?

Я трясу головой.

— Я не хочу его убивать.

— Вот почему тебе надо уходить. Если останешься у Белых Ведьм, Совет заставит тебя это сделать. Второе орудие — это ты.

ШЕСТОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ

Есть лишь один-единственный реальный вариант будущего.

Я твержу это как заклинание, хотя знаю, что прочих вариантов будущего миллионы, если не миллиарды.

Нет, я не убью его. Я не сомневаюсь в этом, ведь он мой отец.

Не убью.

Я хочу его увидеть. Потому что убить его — вне моих сил и возможностей. Вне моего желания. Я обязан сказать ему все это. Но он верит в видение. И не захочет встретиться со мной. Никогда.

А если я сам попытаюсь найти его, он решит, что я хочу его убить. И убьет меня.

Мэри дала мне адрес Боба, ее друга, который поможет мне отыскать Меркури. Она говорит, что мне надо уходить немедленно, и я соглашаюсь, но все это паршивый треп. На самом деле я не знаю, что мне делать.

И иду домой.

Я хочу поговорить с бабушкой. Надо расспросить ее о Маркусе. Она должна мне что-нибудь рассказать. Да и до дня Дарения Аррана всего ничего. Побуду с ним в его день, а потом уйду.

Домой я приезжаю вечером. Еще светло. Бабушка в кухне, печет пирог, чтобы полакомиться после церемонии. О Мэри и ее дне рождения она не спрашивает.

Я не говорю ей «привет», или «я соскучился», или «как тут у нас пирог?». Я спрашиваю напрямик:

— Сколько раз ты видела Маркуса?

Она замирает и, взглянув на дверь кухни, тихо отвечает:

— Джессика приехала домой на День Дарения Аррана.

Я подхожу к бабушке совсем близко и спокойно говорю:

— Он мой отец. Я хочу знать.

Бабушка качает головой. Я так зол, что меня трясет. Бабушка пытается уговорить меня отложить разговор до завтра, но я угрожаю ей, говорю, что позову Джессику, пусть послушает. И хотя бабушка должна знать, что я никогда ничего такого не сделаю, она тяжело опускается в кресло и едва ли не шепотом рассказывает мне все, что сама знает о Маркусе и моей матери.

В нашей спальне с Арраном я открываю окно. Темно, тонкий полумесяц так и тянется в небо. Арран выбирается из постели и подходит, чтобы меня обнять. Я тоже обнимаю его, и мы долго стоим так. Потом мы садимся у окна на пол.

Арран спрашивает:

— Ну, как прошла вечеринка?

— Понятия не имею, о чем ты.

— Ты совсем ничего не можешь мне рассказать?

— Расскажи лучше ты. Про завтрашний день. Какие у тебя ощущения?

— Прекрасно себя чувствую. Правда, немного нервничаю. Надеюсь, все пройдет гладко.