Кто ходит в гости по ночам (СИ) - Евтушенко Мария Страница 2

Движение рукой, еще одно, поглаживание и поцелуй. Придерживаю одну ее дрожащую ногу у себя на бедре, а другой рукой ласкаю ее, подводя все больше к точке эйфории, но и не давая сорваться слишком быстро. Надолго ее не хватает, она слишком голодна, слишком отзывчива, слишком чувствительна, даже для ее природы. Алиса мечется в сильных руках, выгибается, стонет и кричит в ладонь, прикрывающую ее рот.

Волны её оргазма едва не сносят нас обоих — меня и его. Обнажают нас перед ней, сметая тысячелетний налет цивилизации и напускной гуманности, показывая наше истинное лицо. Хищники, зажавшие между собой жертву в желании утолить ею свой голод.

— Не здесь... — хриплю я, едва найдя силы оторваться от неё, зализывая следы своих зубов. Слишком сильно сжал челюсти, когда почувствовал накал её эмоций, не сдержался.

— Это только начало, — отвечает мне он. И я вижу, что он, как и я сам, едва сдерживает себя. — Приглашаю в гости.

В знакомстве нет нужды, он знает, кто я такой, а я — кто он. Но приглашение хозяина этого города более чем лестно, хоть и не несет в себе никакого официального, а уж тем более политического подтекста.

Агата справа от меня ощутимо напрягается, и это даёт силы для шага назад. Меньше всего я настроен рисковать любимыми женщинами.

— Может быть, в следующий раз. — Стараюсь не смотреть на столь желанную Алису, которая с блаженной улыбкой на устах обвисает в его объятьях.

— Брось, — протягивает он, ухмыляясь. — Ты же и сам знаешь, что следующий случай представится еще нескоро, а может, его и вовсе не будет. У тебя есть только сегодня, Рилан.

Да, знаю. Я бы с удовольствием пошёл с ним, если бы не Агата. Тем более что я вижу, как жадно он на неё поглядывает. И это нервирует. Был бы он другим, была бы она не такая, как есть. Но Агата — валькирия, дитя Призрачных просторов и стихии Смерти. А он — некромант, повелевающий мертвецами и теми, кто приходит с другой стороны Бытия. Этих двоих ни в коем случае нельзя сводить вместе. А он словно дразнит меня, рассеяно поглаживая Алису то по щеке, то по плечу.

«Иди, — говорит мне Антуанетта мысленно. — Получи то, что хочешь, а мы подождем тебя там, где остановились». Смотрю на Агату, и она кивает в ответ на невысказанный вопрос. Ведь я хотел провести это время с ними. А они так легко отпускают меня. Я один буду скучать? Но нет. Чувствую эмоции моих девочек. Они просто хотят, чтобы я получил всё, пока могу. Приказываю себе не думать о том, что будет после. О том, когда буду вынужден оторвать от сердца любимых женщин. Присутствует смутное ощущение западни, ошибочности принятых решений, но я гоню его прочь. Дарю своим возлюбленным сладкие поцелуи с обещанием приласкать их, как только вернусь, и следую за ним.

Юрий приводит нас в квартиру на последнем этаже высотного дома. Что странно, я всегда думал, что некроманты предпочитают держаться ближе к земле. В его апартаментах хорошая звукоизоляция, чем он хвастается, когда мы заходим внутрь. Все это, конечно, хорошо, только я никак не могу понять, почему люди не чувствуют вибрацию звуковых волн, расползающуюся по стенам. Хотя музыка играет негромко, скорее фоном. Впрочем, слишком часто смертные предпочитают не замечать ничего, у них в ежедневной суете на это банально не хватает ни времени, ни сил. К тому же неведение нередко является синонимом покоя.

Алиса оставляет нас, обещая вернуться. А я осматриваюсь. Принадлежность к другой культуре не дает мне возможности оценить жилище, но и тех знаний, коими я владею, достаточно, чтобы понять — средства у Юрия имеются и немалые. Потому что всё выглядит, как говорят люди, дорого.

Присутствующие тут разговаривают, выпивают и уединяются в комнатах. Искусственные ароматы, по которым я определяю людей, смешиваются с запахами алкоголя, табака и секса. И естественным благоуханием бессмертных, находящихся здесь. Наблюдаю нескольких демонов среднего ранга, двух вампиров и с удивлением наталкиваюсь взглядом на тёмного фея. Надо же. Эйрис видит меня, широко улыбается и направляется в нашу сторону.

— Рилан, — фей преклоняет голову. — Не ожидал встретиться с тобой на подобном мероприятии.

— Сам-то ты что тут делаешь? — парирую с добродушной улыбкой.

Мы не друзья, но и не враги, после тех каникул, которые себе устроили в одном из миров. Весёлое было приключение.

— Надеялся встретить тут одну знакомую. — Эйрис меняется в лице и обращается уже к некроманту: — Она больше не приходит? София сказала...

— Не приходит, — подтверждает Юрий. — Зачем тебе она?

— Помириться хочу, — бурчит Эйрис.

— Боишься, что нажалуется на тебя Люциферу? — посмеивается некромант.

— Не станет она жаловаться там, где сама способна разобраться. — Фей качает головой. — С ней лучше конфликтов не иметь, сам знаешь.

— Знаю, — соглашается Юрий. — А ещё знаю, что она грозилась голову тебе оторвать и в железной банке засолить.

Это уже серьёзно. Железо смертельно опасно для фей, а соль — для демонов. Эйрис — плод любви этих двух видов, такой себе гибрид. И если загадочной женщине удастся провернуть подобное, Эйрис не сможет восстановиться. И меня прямо-таки разбирает любопытство.

— Вы о ком говорите? — спрашиваю, смотря то на одного, то на другого.

— Есть тут одна ведьма, — поясняет некромант. — На неё не действует ни очарование фей, ни влияние демонов. Вот все они теперь ломают головы, чтобы найти её слабое место.

— Интересно, — я растягиваю губы в улыбке. — Юрий, ты знаешь, где её можно найти?

— Нет. — Юрий кривится, неосведомленность его нервирует. — Её нет в городе. Уехала она. А куда? Никто не знает. И я её понимаю. Мне бы тоже не понравилось, если бы за мной ходили толпы демонов, высунув языки. — Он указывает на фея. — Вон как Эйрис.

— Пф! — фыркает фей, складывая руки на груди.

— Наворотила она тут дел, — продолжает некромант. — Приехала неизвестно откуда, стала ведьм молодых в ковены собирать и обучать. Сперва на этот кружок юных Василис никто внимания не обращал. А потом стало ясно, что зря. Ученицы её довольно сильными получились. Теперь в городе четыре ковена из довольно могущественных молодых ведьм, не связанных кровью, но с общими целями. Ещё одна сила, с которой приходится считаться.

— Кружок юных Василис? — переспрашиваю я, услышав непонятный словесный оборот.

— Не бери в голову, — отмахивается некромант. — Выражение такое. Когда собираются женщины и обмениваются знаниями.

— Понятно, — перевариваю полученную информацию.

Знал бы, что тут есть такая интересная ведьма, в первую очередь к ней бы заглянул. Но теперь уже и не увижу, и любопытство своё не утолю.

— Ладно, — вздыхает Эйрис. — Отдыхайте, а я дальше пойду. — Кивает мне: — В другой раз повеселимся ещё.

Я смотрю ему вслед, думая, что он глубоко погряз в этом мире, раз не знает последних событий. Но, с другой стороны, с какой стати ему интересоваться новостями чужого для него государства.

— Тут где-то ещё одна иллити, — говорит некромант, а я удивленно раскрываю рот. — Пойду найду её. Не скучай.

С чего бы суккубу скучать в рассаднике порока? Улавливаю тонкий запах, и он приводит меня на балкон. Как вовремя. Алиса стоит по другую сторону перил и держится за них руками. Решается на последний шаг. Оказываюсь рядом, перехватывая за талию.

— Отпусти! — шипит она, вырываясь.

— Тебя расплющит, если упадешь с такой высоты. — Смотрю вниз. — Череп треснет, как спелый арбуз.

И правда высоко, даже для иллити. Они бессмертны, но не неуязвимы.

— Плевать, — не уступает она. — Хочу умереть!

— А дальше что? — спрашиваю, и она затихает. — Хочешь расскажу, что будет с тобой после смерти? — В ответ молчание, и я продолжаю: — Твоя душа попадёт в Ад, потому что ты нарушила закон Мироздания. Самоубийство — это преступление против самой Жизни, потому что погибнешь ты не в свое время и ничей голод своей смертью не утолишь. В Аду твою душу очистят, но даже Ад не сможет отменить метку иллити на твоей душе. Ты родишься заново, в другом мире и теле. Но демоны будут чувствовать тебя и пользоваться твоим незнанием о собственной сути. Если в этой жизни ты можешь торговаться с нами, то в другой не будешь осознавать свою ценность, и тебя будут просто иметь, ничего не давая взамен. Так что выберешь: блаженное забытье или все же знание и свободу?