По следам дзёро-гумо (СИ) - Луговцова Полина Страница 2

Собственное отражение в зеркале вызывало отвращение. Захотелось взять что-нибудь потяжелее да запустить в него с размаху. Амина положила ладонь на массивную керамическую мыльницу и представила, как зеркало разлетается на множество осколков, клиновидных и острых, как бритвы. Такие осколки – как раз то, что нужно, чтобы заглушить боль в сердце. Пусть они ранят ее, пусть вонзятся в тело и отвлекут от ужасных мыслей, это поможет ей вытерпеть сегодняшний день, а завтра, вероятно, к ней вернется желание жить дальше. Если же нет – что ж, в этом гостиничном номере еще много зеркал. В прихожей вообще зеркальный шкаф во всю стену. Амина уже так делала раньше: спасаясь от душевной боли, переключалась на боль от внешних ран. У нее было двенадцать длинных рубцов на правой ноге выше колена, тонких и белых, почти незаметных. Они появлялись по одному в день, начиная с того момента, когда Амина потеряла надежду на то, что мама вернется, а случилось это спустя месяц после ее исчезновения. Надежда растаяла, как только отец Амины привел в дом другую женщину. Быстро же он нашел маме замену, даже не зная, жива она или мертва! Одиннадцатилетняя Амина решила, что теперь-то уж мама точно не придет домой, раз ее место занято. Лишь повзрослев, она поняла: мама пришла бы за ней, если была бы жива, ведь матери не бросают своих детей. На такое способны только очень плохие матери, которые не умеют любить. Мама Амины не могла выразить свою любовь словами, потому что была немой, но она часто гладила Амину по голове и улыбалась ей так, как могут улыбаться только люди с горячо любящим сердцем.

Амина подняла мыльницу и уже собралась с духом для броска, но внезапно ее рука замерла в воздухе. Ей показалось, что ее отражение, так мало похожее сейчас на нее саму, напоминает ей кого-то другого: молодую девушку, китаянку, которую она видела совсем недавно. Мыльница выскользнула из пальцев и с громким стуком упала в раковину. Амина шагнула к зеркалу и присмотрелась. Откинула волосы со лба, собрала их в хвост, потом скрутила в тугой пучок, так, что уголки ее зареванных глаз приподнялись и устремились к вискам. Поджала губы, вскинула подбородок. Вспомнила! Вчера вечером девушка с похожей внешностью стояла во дворе этого отеля. Амина увидела ее, когда заинтересовалась, отчего Кирилл так долго пялится в окно в их номере, и подошла посмотреть, что он там увидел. Но тогда эта девушка не вызвала у нее интереса – бледная и невзрачная, в каком-то простом темном кимоно – Амина подумала, что она из обслуги, из тех, что работают снаружи, убирают территорию, ухаживают за клумбами, чистят пруды. Пруды здесь были восхитительные: обширные, утопающие в зелени, затянутые лотосом, с мостиками и каменными фигурками. Берега вплотную подступали к стенам здания. Увидев пруды впервые, в день заселения, Амина даже удивилась, как они еще не затопили отель, ведь вода уходила прямо под лоджии первого этажа. Но, видимо, устройство водоемов было достаточно надежным, потому что на этих лоджиях постояльцы с довольным видом попивали чаек, и никто из них не выказывал беспокойства. Алина порадовалась, что им с Кириллом достался номер на последнем, четвертом этаже, предпочитая любоваться прудами на расстоянии, все-таки от них шел запах тины, несло сыростью и летели какие-то мелкие мошки, безобидные, но надоедливые.

В день заселения китаянка тоже была во дворе перед окнами, копошилась возле прудов. Сейчас Амина отчетливо вспомнила это, хотя тогда, охваченная новыми впечатлениями, совершенно не обратила на нее внимания. Трудно представить, что Кирилл мог увлечься девушкой из обслуги, да еще с такой неброской внешностью. Но почему вчера он так долго стоял у окна? Разглядывал ее? И она на него тоже смотрела? Внезапно Амина почувствовала, как вдоль позвоночника прокатилась волна колючих мурашек от осознания, что Кирилл стоял у окна не только вчера. Ох, он ведь почти каждый вечер торчал там, как завороженный! И почему Амина раньше не придавала этому значения? Она начала перебирать в памяти события последних дней и поняла, что китаянка часто попадалась ей на глаза, так часто, что Амина даже запомнила ее внешность, хотя и не смотрела прямо на нее. Девушка выглядела довольно юной, но возраст определить было трудно, ведь известно, что китаянки на долгие годы сохраняют молодость. Она все время крутилась неподалеку от входа в отель, и поэтому Амина видела ее несколько раз в день. Кроме этой девушки, в саду работали и другие люди, но именно она всегда находилась возле прудов. Причем, Амина ни разу не видела, чтобы китаянка занималась каким-нибудь делом, например, ухаживала за растениями или собирала сачком нападавшие в пруд листья; нет, она обычно выглядывала из гущи ивовых или пальмовых зарослей у самой воды, будто русалка, и смотрела на проходящих мимо туристов своими непроницаемо-черными блестящими глазами, словно кого-то высматривала. Охотилась за чужими мужьями? Ловила их блуждающие взгляды? Может быть, она зарабатывала, торгуя собой? Но в таком случае Кирилл бы не написал эту ужасную записку, а уже вернулся в номер и, оправдывая свое отсутствие, плел сейчас всякие небылицы. Амине ярко представилось виноватое лицо ее мужа, мечущийся от неловкости взгляд, капельки пота, выступившие на лбу от чрезмерных стараний казаться невозмутимым. Когда Кирилл врал ей (а это случалось часто, но в основном по мелочам), Амина сразу же его раскусывала, но делала вид, будто верит, считая, что он просто не хочет ее расстраивать, а значит, дорожит отношениями. Чтобы вот так, одним махом сжечь все мосты и уйти – это было совсем на Кирилла не похоже!

Но, черт возьми, что же тогда с ним произошло?!

Повинуясь инстинктивному импульсу, Амина вышла из ванной, позабыв о том, что собиралась разбить зеркало, и приблизилась к окну, но не вплотную, а остановилась в двух шагах от него, оставаясь в тени комнаты. Ее взгляд устремился вдаль, в гущу сочной зелени пальм, обступавших пруды. Среди широких, похожих на раскрытые веера, листьев, угадывался точеный девичий силуэт. «Разлучница»? Но что ей теперь здесь делать, если она достигла цели и увела у нее Кирилла? Или же дело не в ней?

Амина проследила за взглядом китаянки и вздрогнула: та смотрела в одно из окон правого крыла отеля, выдававшегося во двор. За окном, прижавшись лбом к стеклу, стоял парень европейской внешности и не сводил с китаянки глаз. Он не улыбался ей, не подавал никаких знаков и даже не шевелился – просто таращился на нее с отрешенным счастливым видом, какой бывает у путника, добравшегося до цели после того, как надежда на это окончательно умерла.

Глава 2.«Отпадный мерзавец»

Тремя месяцами ранее.

Россия, Москва, центральный офис банка «Русский Старт»

В абсолютной тишине обычное цоканье каблуков звучало оглушительными ружейными залпами. Как всегда, весь отдел замер и уставился в мониторы своих компьютеров, едва перед Аминой распахнулись двустворчатые двери из дымчатого стекла, выпуская ее в зал для приема клиентов. Она не очень-то любила покидать свой уютный кабинет и приходила сюда только в крайних случаях, когда вопрос нельзя было решить по телефону или с помощью видеосвязи. Но на этот раз у Амины не было никаких рабочих вопросов, ею двигало жгучее любопытство: в клиентском отделе появился новый работник, на камерах он выглядел редким красавчиком, и ей хотелось взглянуть на него поближе, а заодно отогнать Камиллу, прилипшую бедром к его столу. Камилла торчала рядом с ним уже битый час, и приторно-милая улыбка не сходила с ее лица, а парень с радостным видом прихлебывал принесенный Камиллой кофе и, судя по всему, не спешил приступать к своим обязанностям. Причем, оба так увлеклись беседой, что даже довольно громкие шаги приближающейся Амины их не смутили.

– Прошу прощения, если помешала. – Амина остановилась за спиной у щебечущей что-то Камиллы, и, скрестив руки на груди, окинула парня строгим взглядом.