Юлия Куркан - Злая-презлая сказка [СИ] Страница 20

— И?

— Но. Но появился ты — не последняя фигура, как я понимаю, в иерархии.

— Она все-таки ведьма, хоть и слабенькая недоучка.

— Ты уходишь от ответа.

— Если тебе так интересно знать, то да — твои выводы верны. Но, помимо всего прочего, я умею видеть будущее. И это Игра показалась мне весьма интересной. Ты долго сопротивляешься.

— Понятно, — в комнате воцарилось молчание.

— Почему ты сопротивляешься? — неожиданно спросил он. — Я же вижу, как ты на меня реагируешь.

— Не всеми людьми движет только плоть.

— Как это в стиле твоего друга! — рассмеялся он. По моей коже побежали мурашки. — Но ты же ведь совсем не такая. В тебе есть тьма, и я чувствую это, — глаза его сверкали бешенным пламенем, и я чувствовала, что опять не могу оторвать от них глаз. — Иди ко мне… — голос шелестел, завораживая. Моих сил хватило только на то, чтобы покачать головой. — Иди сюда. Встань, — голова кружилась, в горле пересохло, и я уже плохо понимала, где нахожусь. — Какая же ты упрямая, — он вздохнул, казалось, с жалостью.

В руке Падшего откуда-то появилась моя расческа. Он аккуратно вытащил застрявший там волос, подул на него, и осторожно потянул. Вот тогда я поняла, что такое дыба. Кости и сухожилия трещали, все тело пронзала боль.

— Ну, как?

— Сволочь, — выдохнула я.

— Как это некультурно, — он в притворном ужасе округлил глаза. — Подойди ко мне… — я только сильнее сжала зубы, чтобы не закричать. Тогда, он щелкнул пальцами, и на них образовался маленький огонек. — Ты знаешь, он может гореть вечно… — Падший улыбнулся, и поджег волос.

И я узнала, хотя скорее, вспомнила, как сжигали на кострах сотни ведьм. Я чувствовала, как плавятся волосы, сгорает и клочьями сползает кожа… Больно. Не выдержав, я закричала.

— Выйдешь из круга? — требовательно спросил демон. Я смогла только кивнуть. Боль немного уменьшилась, и я смогла встать на четвереньки. Перед глазами все плыло и двоилось, каждая клеточка тела продолжала вопить от боли. Внезапно, я услышала знакомое шипение. Перед маковым кругом стоял Люцик и зло шипел на Падшего. Тот разглядывал паука с немалым удивлением. — Противиться? Мне? — демон легко взмахнул рукой, и от бедного паука осталась только горстка пепла. Но этого мгновения хватило для того, чтобы он ослабил контроль надо мной, и боль пропала. В это мгновение я провалилась в обморок.

Утром меня разбудил телефонный звонок. Я вяло подумала, что это уже входит в привычку. Вопреки моим ожиданиям, звонил не Лёша, а моя старая подруга Катя.

— Ой, Лис, ну где ты пропадаешь? Я не могу тебе дозвониться! Тут такое случилось! — затараторила она в трубку.

— Здравствуй, Катя, — после вчерашнего я еще туго соображала.

— Ник умер!

— Что? — в горле встал ком. — Как?

— Позавчера его нашли родители. Он вскрыл вены.

— А… там не было ничего необычного? Ну, с самим Ником?

— Ты о чем? — удивилась Катя. — Изможденный только был, похудевший раза в два… Сегодня в три похороны. Придешь?

— Наверное… — неуверенно протянула я.

— Встретимся там, — безапелляционно заявила подруга. — Заодно и посплетничаем.

Оставшееся до похорон время я потратила на то, чтобы привести себя в порядок и немного поспать. Я сомневалась, стоит ли мне идти на похороны, но в итоге решилась — все же Ник был такой же жертвой обстоятельств, как и я.

К трем часам, одетая во все черное, я стояла на кладбище, чуть в стороне от убитых горем родственников и друзей. Впав в какое-то оцепенение, я наблюдала, как заколачивают гроб, и опускают его в глубокую яму. На лице Никиты действительно не было ни морщин, ни язв, что так напугали меня. Обычное осунувшееся лицо смертельно усталого человека. Темный мир умел заметать следы. Я не замечала слез, катящихся по моим щекам. Вот так просто: был человек — нет человека. Скоро и в мою честь будут проводить подобное мероприятие. Колючий, полный ненависти взгляд, заставил меня чуть обернуться. И встретиться глазами со Светкой. Она выглядела просто ужасно: фиолетовые круги под глазами, бледное лицо, похудевшая — она вызывала скорее жалость. Посмотрев в последний раз на растущий над могилой холмик, я ушла.

После похорон я все еще пребывала в некой прострации. Все мне казалось каким-то размытым и ненастоящим. Единственной эмоцией было беспокойство за Лёшу. Он не звонил и не приезжал. Чтобы немного придти в себя, я решила принять душ. Сначала я окатила себя ледяной водой, а потом едва не сварила заживо в кипятке. Попытки изменить температуру воды тоже успехом не увенчались. Холодные и горячие струи хлестали попеременно. Выругавшись, я закрыла кран. Неожиданно погас свет. Я неловко повернулась, пытаясь нащупать полотенце. Одной рукой я хотела опереться об стену, чтобы не упасть, но вместо этого провалилась в пустоту. Падая, я пыталась понять, откуда в моей ванной взялись ступени, но ответ упорно не приходил. Да, согласитесь, сложновато размышлять об отвлеченных понятиях, когда ты попеременно ударяешься то ребрами, то, пардон, пятой точкой, о твердую лестницу. Однако, всему на этом свете приходит конец. Ступеням тоже. Выкатившись на пол, застеленный по ощущениям, ковром, я попыталась понять, где же нахожусь. Что, в кромешной темноте, оказалось весьма затруднительным. Шипя от боли в отбитых частях тела, я медленно поднялась на четвереньки, а затем нашла в себе силы выпрямиться. И тут же в помещении вспыхнули несколько десятков свечей. Они отбрасывали нервные, мечущиеся тени на стены и потолок. Оглядевшись, я заметила горящий камин, пушистую медвежью шкуру, лежащую на полу, красиво сервированный на двоих столик и огромную двуспальную кровать, застеленную черным шелковым покрывалом. И абсолютно не удивилась, увидев Падшего, сидящего перед столиком. Демон, как всегда, был потрясающ. Свободно распущенные волосы, черная рубашка, расстегнутая до середины груди, глаза, полыхающие пламенем Преисподней.

— А вы не оригинальны, — нашла я в себе силы улыбнуться.

— Как вы могли заметить, я — эстет. И если беру на себя смелость приглашать девушку, заметьте, красивую девушку, в свои скромные апартаменты, то почему бы не сделать это красиво?

— О, да. Колобок, кувыркающийся по ступеням — это очень красиво.

— На самом деле, планировалось, что леди гордо и изящно спуститься с лестницы на своих прелестных ножках.

— Увы, я не оправдала ваших ожиданий.

— Ну что вы, — он хищно улыбнулся. — Присаживайтесь, все здесь сегодня только для вас.

— Как вы успели заметить, я несколько неодета.

— Вам это только к лицу, — он демонстративно осмотрел меня с головы до ног. Я гордо вскинула голову, и села напротив.

— А вам не кажется, что вы нарушаете собственные правила? — я взяла высокий бокал с темно-бордовым, почти черным вином, и осторожно пригубила.

— О чем вы? — он хитро посмотрел на меня сквозь выпуклое стекло бокала.

— О времени.

— Ах, я подумал, что время — это такая мелочь. К тому же, — в голосе Падшего прорезались мурлыкающие нотки. — Чем больше его у нас — тем интереснее.

— А вам не надоело?

— Что? — похоже, мой вопрос действительно заставил его удивиться.

— Одно и то же. Соблазнения, искушения, игра марионетками — людьми…

— Что вы! Это настолько увлекательно, что не может надоесть! Как, например, сейчас… — его лицо внезапно приблизилось, а дыхание обожгло губы. Вдруг, совершенно не к месту, я подумала, как бы он себя вел, если бы не он меня домогался, а я его. Воображение тут же нарисовало растрепанного Падшего, с ужасом на лице, взирающего на этакую гарпию в моем лице, с всклокоченными волосами, полубезумными глазами, танцующую стриптиз и протягивающую к объекту вожделения руки, с длинными когтями. Не выдержав, я хихикнула, а, заметив удивление во взгляде демона, вовсе расхохоталась в полный голос. Перед глазами встала другая картинка: Падший, с воплями ужаса бегающий вокруг кровати, и я, с сачком наперевес, гоняющаяся за ним.

Недоуменно взирая на мою истерику, демон чуть отодвинулся, и пробурчал:

— Женщины… Перед ней сидит такой мужчина, а она смеется…

— Я просто… хи-хи-хи… Воображение у меня хорошее… ой, не могу… уф… Все, я готова к конструктивному диалогу, — я подняла все еще смеющиеся глаза на собеседника.

— Признаюсь, вы сумели меня удивить.

— Но, тем не менее, это не помешает вам меня убить.

— Ну, зачем же забивать такую хорошенькую головку столь мрачными помыслами?

— Увы, я не блондинка, а потому не млею от каждого комплимента, и уж тем более не забываю интересующих меня вещей, — я твердо взглянула в горящие желанием черные глаза.

— До чего же я докатился, — удрученно вздохнул демон. — Сижу с обнаженной девушкой перед горящим камином, обстановка — интимней некуда, а девушка спрашивает меня о своей смерти.