Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья Страница 21

– Он-то н-нормальный, но к н-нам приперлись эти идиоты, М-макс с Камилем. И н-началось… – Артем скорчил недовольную мину и, изменив голос, попытался передразнить Редькина. – «П-прикольно. П-послали меня, а п-пошел он».

– Непохоже на Макса, – возразила Эл. – Точнее, похоже, конечно, но голос у него не такой писклявый, как ты изобразил. Так ты считаешь, все дело в том, что ты заикаешься?

– Н-ну, а в чем же еще? Т-точнее… Думаю, что н-началось все с этого. А п-потом уже все п-привыкли.

Вихрева хмыкнула.

– А почему Милена Игоревна тебе заикание не вылечит? Она же каладрий. Не могла же она для собственной кровиночки пожалеть сил на Лучезарную Песнь?

– К-конечно, нет, – Артему даже стало обидно за маму. – Она пробовала н-несколько раз, но н-ничего н-не вышло. Она считает, это из-за того, что к-каладрий только болезни тела врачует. А у меня п-проблема психосома-матического типа.

Это значит…

– Я знаю, что это значит.

– Ну вот. К-короче говоря, она сказала, что тут надо с пси-сихологом заниматься, п-причину искать, – он скривился. – А я отказался. Н-не хотел, чтоб м-меня еще и психом считали в школе… Ой, извини…

Элла бросила на него насмешливый взгляд.

– За что?

– Ну т-ты же тоже… н-ну в смысле… ладно, забей, я ничего такого не имел в виду.

– Да ладно… Мне не жалко. А что… – она помолчала несколько секунд, – все остальные в классе тоже в курсе? Ну, про психолога.

– Да, – Артем не знал, куда деть глаза от стыда. Обсуждать свои проблемы с одноклассницей было неловко, но признаваться, что остальные ее за глаза называют шизанутой, оказалось еще неприятней.

– Понятно.

Элла снова замолчала, думая о чем-то своем. Их сегодняшний разговор содержал больше пауз, чем обычно. Но тишина на удивление не раздражала, а давала возможность поразмыслить. Оказывается, с правильным человеком приятно не только разговаривать, но и молчать.

– А ты не думаешь, что дело может быть не в тебе? Точнее, не совсем в тебе, – спросила Эл.

– К-как это?

– Ну вот, например. Ты знал, что Прилепина с бабушкой живет? Мама есть где-то вроде бы, но давно не появляется в ее жизни. Там не то, что любовью и нежностью не пахнет, но и вообще никаким интересом к собственной дочери.

– И п-причем здесь это?

– Да так… Мысли к размышлению. – Вихрева пожала плечами. – А у Максима отец в каком-то НИИ работает, что-то там с оптикой связано. Вроде бы даже заведующий лабораторией, не просто подай-принеси.

– Д-аа ладно! Что же Редькин тогда н-ни одну контрольную п-по физике н-нормально написать не м-может? П-попросил бы своего отца с ним п-позаниматься…

– Да кто ж вас, парней, разберет. Такие вы все загадочные. Может, стесняется попросить о помощи, а может, сам хочет разобраться, чтоб отец им гордился. А тут ты такой весь из себя, звезда физики, и Антон Сергеевич души в тебе не чает, чуть ли не целует при каждой встрече.

Артем покраснел.

– Н-никто м-меня не целует, что за б-бред! И как это в-вообще связано? М-мои знания – это м-мои знания, а его – это его.

– Не знаю, Титов, не знаю, – протянула Эл и задумчиво постучала пальцем по губам. – Может связано, а может и нет. Но одно совершенно точно – как ты к людям относишься, так и к тебе будут. И заикаешься ты или нет, совсем тут ни при чем.

Артему раньше никогда не приходило в голову посмотреть на свои проблемы под таким углом.

– Хотя, конечно, ты и правда странный… – добавила одноклассница, склонив голову набок и хитро улыбнувшись.

– Н-не страннее т-тебя! – фыркнул Артем. Но через несколько секунд спросил, не удержавшись: – И чем же?

– Ну, например, вот эти все твои птичьи фразы в тему и не в тему…

– Это фразеол-логизмы, – снисходительно пояснил Титов. – И я всегда использую их в тему. А если тебе кажется, что не в тему, значит, ты просто не знаешь значения.

– Вот-вот, именно это я и имею в виду, ты слишком много умничаешь, – усмехнулась Элла. И она понизила голос, передразнивая его: – Артем «я всегда говорю в тему» Титов.

Пока он завис, обдумывая ее слова, Вихрева взглянула на телефон, затем обулась, встала с дивана и подхватила с пола рюкзак.

– А сама-то ты откуда все это з-знаешь? Н-ну, про П-прилепину и про Редькина?

– В другой раз расскажу. Сергей написал, что приехал, пойду их с Сергеичем знакомить! – и она довольно ухмыльнулась от удачного каламбура.

Глава, в которой таинственный незнакомец слишком много знает

Часы показали восемь утра. Время для очередного ежедневного сеанса связи было выбрано не случайно. В автомобиле, по дороге на работу, удобнее всего обсуждать то, что не предназначалось для чужих ушей. Закрытые двери и окна, да еще и на ходу, давали полную гарантию, что все сказанное останется тайной.

Мужчина в машине неторопливо достал из бардачка беспроводную гарнитуру и нацепил на ухо. Как раз вовремя – телефон завибрировал.

– Доброе дождливое! – произнес сидящий за рулем. – Как сегодня себя чувствуете?

– Рад слышать, док. Больше никаких приступов не было. Словно заново родился! Хотя полагаю, – мужчина на другом «конце провода» хохотнул, – что оно так и есть в некотором роде.

– А как ваша супруга? С последнего сеанса есть какие-то улучшения? – спросил он, сделав вид, что не в курсе.

Невидимый собеседник моментально сменил легкомысленный тон голоса.

– Без изменений. Я, признаться, уже начинаю сомневаться, так ли сильны эти ваши… ка-ла-дрии, – мужчина сделал паузу и произнес непривычное слово по слогам.

– Иван Степанович, ну я же просил… – водитель с досадой поморщился. При последнем слове, произнесенным собеседником, язык сначала ощутимо онемел, а потом его, наоборот, начало немного покалывать.

– Точно-точно, извините, док, – снова хохотнул, – никак не привыкну к этим вашим гипнотизерским штукам.

– Это отнюдь не гипноз. С вашей проблемой мы ведь справились, несмотря на все диагнозы.

– Да… Но как долго мы будем применять эту, так сказать, экспериментальную методику на моей жене? Что бы мы ни пробовали, как бы ни лечили Диану, она не приходит в себя.

Человек за рулем глубоко вздохнул, пытаясь унять рвавшееся наружу раздражение. Ему пришлось очень долго искать того, кому можно предложить участие в его эксперименте. Выбирать тщательно и осторожно, проверяя все знакомства и связи потенциальных кандидатов. Все-таки похищение человека – это уголовное преступление, а в случае каких-то непредвиденных трудностей он сам планировал выйти сухим из воды.

Это должна была быть обязательно благополучная супружеская пара, люди, искренне желающие друг другу счастья и на многое готовые пойти ради своей половинки. Даже нарушить закон. Один из супругов, предпочтительно, женщина, – в тяжелом состоянии, вероятно в коме, без шансов на выздоровление. Второй, мужчина, тоже должен был иметь какую-то давнюю застарелую болезнь или травму, но не очень сложную с точки зрения способностей каладрия. Нужно же как-то было убедить человека довериться, предоставить доказательства того, что Лучезарная Песнь каладрия может творить чудеса по сравнению с обычной человеческой медициной.

Борисовы идеально подходили по всем пунктам, которые он себе наметил. Не учел только одного – нетерпеливого характера Ивана Степановича, который постоянно подгонял и торопил его. Это жутко раздражало, вносило лишнюю суету в тщательно продуманные планы.

– На то методика и экспериментальная, – наконец произнес водитель, немного успокоившись. – Я сразу предупреждал, что гарантий дать не могу. Только шанс надеяться. И вы согласились выполнять все мои рекомендации. Так что не надо теперь…

– Да-да, все так, док. Не кипятитесь, я вас ни в чем не обвиняю, – Вздох. – Просто это постоянное ожидание… Словно нож в сердце прокручивается. Смотреть, как она лежит там, вся опутанная проводами и датчиками, и тает с каждым днем… Что вы планируете делать дальше?

Врач еле удержался от того, чтобы хмыкнуть. Нет, никакого злорадства не было, все-таки он профессионал, какие бы там опыты ни проводил. Но ирония ситуации заключалась в том, что бедолага Иван Степанович смотрел, как с каждым днем угасает вовсе не его жена, а совершенно незнакомая, чужая ему женщина. Доступа на территорию отделения у него не было, так что наблюдал за пациенткой он только через онлайн-камеру, висящую в палате. А уж отличить на экране одну изможденную похудевшую брюнетку в коме от другой было практически невозможно, тем более, когда на лице у той была постоянно надета кислородная маска, а все тело обвивали уже упомянутые провода и датчики.