Келли Армстронг - Похищенная Страница 22

Я ринулась в канаву, выбила оружие из руки наемника и впилась в него взглядом. Глаза его расширились. Я прыгнула на врага, вцепилась ему в глотку и с силой рванула плоть. Брызнула кровь. Мужчина забился в судорогах. Я трепала его из стороны в сторону, пока от шеи не отделился кусок мяса. Труп улетел в кусты. Что-то ткнулось мне в бок. Развернувшись, я увидела Клея. Из его передней ляжки хлестала кровь. Заставив его перевалиться набок, я начисто вылизала рану и осмотрела ее. Пуля прошла через кожу и мышечную ткань, соединявшую переднюю ногу с грудью. От раны пахло порохом и горелым мясом, она быстро наполнялась кровью. Я снова вылизала ее и присмотрелась: кровотечение утихло. Хорошего мало, но для жизни угрозы нет. Клей лизнул меня в морду и прижался носом к щеке, издавая странный звук — и рычал, и урчал одновременно. Я было наклонилась, чтобы еще раз изучить его рану, однако он перевернулся на живот и подтолкнул меня в сторону леса. Миссия выполнена, мы оба живы. Пора Преображаться в людей.

Как только я вернулась к канаве с трупом, Клей выпрыгнул из укрытия, шлепнул меня по попе и, не давая опомниться, заключил в объятия. Я уклонилась от его поцелуя, чтобы взглянуть на рану: она пришлась на тыльную часть плеча — строгого соответствия между звериной и человеческой формами у оборотней не существует. Из отверстия все еще сочилась кровь. Клей помешал рассмотреть его получше, взяв меня за подбородок и прижав свои губы к моим.

— Рану нужно обработать, — промычала я.

Он ловко подцепил мою ногу, но упасть не дал — обхватил здоровой рукой.

— Да говорю же, тебе ну…

Он опустил меня на землю. Я уперлась пятками, плотно сжала колени.

— Вдруг Джереми уви…

Клей заткнул мне рот поцелуем. Я вырвалась из захвата и отпрыгнула назад. Он в ответ улыбнулся и стал надвигаться на меня.

— Рука зажила, что ли?

— А мне плевать.

— Вот и славно. Тогда попробуй поймай.

Я вскочила на ноги и дала деру. Далеко, впрочем, не убежала: по эту сторону дороги рос густой лес — не самое лучшее место для пробежек нагишом. Я обогнула небольшую рощицу, Клей рванул за мной, попытался зайти сбоку. Я со смехом метнулась назад, через поляну. Во второй раз номер не прошел: Клей бросился на землю и ухватил меня за лодыжку. Я оступилась, но все-таки сохранила равновесие и, кое-как высвободив ногу, кинулась в заросли. За спиной раздался хриплый смех, неуклюжая возня — это Клей поднимался с земли. Юркнув за группку деревьев, я прислушалась: куда он побежит сейчас? Вот несется ко мне… И тишина. Я выжидала. По-прежнему тихо.

Низко пригнувшись, я обогнула рощицу. Никого. Обернулась — вдруг подкрался сзади? Снова никого. Я призадумалась, потом крадучись двинулась в обратную сторону и вышла к поляне. Никого. Я напрягала слух, обоняние, зрение… безрезультатно. Едва я ступила на поляну, слева, из-за старого дуба, ко мне метнулась тень. На этот раз удрать мне не дали. Клей ухватил меня за талию, и мы оба грохнулись на землю.

Его губы прижались к моим, и он запустил язык мне в рот. Я попыталась вырваться, но Клей мигом припечатал мои руки к земле. Я все равно стала отбиваться — просто потому, что мне нравилось чувствовать на себе вес его тела, ощущать кожей, какие жесткие волосы у него на груди и ногах; нравилось, как работают его мускулы, когда он удерживает меня. Кровь из его раны пошла сильней, смешалась с запекшейся кровью человека на моем теле. Даже на губах и во рту у Клея была кровь. Закрыв глаза, я попробовала ее на вкус.

Землю под нами устилала сырая листва, покрытая теперь слоем грязи и крови. Мы смеясь скользили по ней, боролись, тискали и целовали друг друга, а потом Клей ухватил мои бедра и вошел в меня. Я охнула, и он со смехом запрокинул голову. Мы еще немного покувыркались, подталкивая друг друга, даже не пытаясь найти хоть какой-то ритм. Земля царапала нам кожу, в самые чувствительные места втыкались веточки — и все-таки мы не останавливались, целуясь, пока хватало дыхания, а потом снова смеялись и дурачились. Я зажмурилась и вобрала в себя все эти ощущения: мелкий перестук сердца, запах крови и прелой листвы, победный смех Клея.

Вот я открыла глаза — и он смотрит на меня с улыбкой. Клей никогда не закрывал глаз, занимаясь любовью, даже взгляда не отводил — чтобы я могла читать его, как книгу. По расширившимся зрачкам я поняла, что он достиг высшей точки. Его губы шевельнулись, произнося мое имя. Я судорожно вдохнула, мое тугое, как струна, тело накрыла волна блаженства, и мы слились в единое целое.

— Ну так ты по мне скучала? — произнес он несколько минут спустя, по-прежнему лежа на мне.

Я скосила голову, посмотрела ему в глаза и расплылась в улыбке.

— Временами.

— Жестокая… Ну зачем ты такая жестокая?

— По крайней мере в одном отношении я ставлю тебя очень высоко.

— Только в одном?

Он переместил руку мне на грудь, играя пальцами с соском. Скоро на подмогу пальцам пришли губы. Я прикрыла глаза и застонала.

— Ну, может, в нескольких, — промурлыкала я. — В том числе и в этом. Хочешь, составлю список?

Не отрываясь от своего занятия, он усмехнулся.

— Давайте уж как-нибудь обойдемся без списка, ладно? — произнес низкий голос справа от нас. — Иначе мне вас всю ночь придется ждать. Хватит одного раунда.

Повернув голову, я увидела в рощице Джереми.

— Извини.

— Ни к чему извиняться. Но я хотел бы, чтобы еще до рассвета вы навели здесь порядок.

Клей застонал и приподнялся на локтях.

— Да, именно так, — продолжил Джереми. — Очень неразумно с моей стороны было ожидать, что вы сначала избавитесь от тел и только потом перейдете к любовным игрищам. Приношу свои искренние извинения. А теперь поднимай задницу, Клей, и за работу.

Клей вздохнул и, поцеловав меня еще разок, встал. Я последовала его примеру и направилась к месту, где лежал труп. Да, одежды на мне по-прежнему не было, и да, Джереми стоял прямо перед нами. И нет, я не пыталась как-то прикрыться, даже не покраснела. Джереми не раз видел меня обнаженной, даже рисовал в костюме Евы. Один раз он вообще споткнулся об меня, когда я голышом нежилась на земле. Не забывайте, мы ведь оборотни. После Преображения мы остаемся, в чем мать родила… и, как правило, вдали от сброшенной одежды. Мы постепенно привыкли к наготе и со временем перестали придавать ей значение.

— Можно полюбопытствовать, а одежду нашу ты с собой случайно не захватил? — заговорила я. — Если нет, ничего страшного. Лишь бы не встретился на обратном пути какой-нибудь рыбак, вставший с утра пораньше.

— Захватил, но учитывая, что вы оба с ног до головы в грязи и крови, лучше вам пока походить нагишом. Ничего, скоро снова будете чистенькими.

Что он имел под этим в виду, я спрашивать не стала и тут же приступила к обыску трупа. Джереми сходил к канаве, вернулся с лопатой, бросил ее Клею.

— Похороним тело здесь? — спросил тот.

— Нет. Выкопай ямку возле его шеи, переверни тело и выпусти кровь. Похороним у коттеджа — идти отсюда примерно полмили. Я рассчитывал, что вы настигнете его раньше.

— Выбирать не пришлось, — заметила я. — Мы наткнулись на него в болоте и выгнали на сухой участок. У него, оказывается, был пистолет. Клей ранен в руку.

Джереми, нахмурившись, подошел к Клею и осмотрел его плечо.

— Рана сквозная. Болит?

Клей поднял руку выше уровня плеч:

— Только когда делаю вот так.

— Тогда не делай.

— Не смог устоять? — спросила я.

Клей широко улыбнулся. Губы Джереми лишь шевельнулись. Он похлопал приемного сына по спине.

— Ну, давай за дело. Выпусти кровь.

— Документов никаких, — объявила я.

Джереми кивнул. Едва Клей взялся за лопату, Джереми и я так и подпрыгнули на месте: как это мы не сообразили, что для раненого такая работа не подходит! После недолгих препирательств — спорить пыталась я, а Джереми просто вцепился в черенок и отказывался выпускать его из рук — мы поделили обязанности: Джереми выкопал ямку, я же перевернула труп. Когда вытекла вся кровь, мы накидали в ямку листвы и засыпали землей, после чего взяли тело и пустились в путь.

Мы вернулись к домику, когда до рассвета было еще далеко. Джереми с моей помощью затащил два трупа на лесистый берег озера. Клей остался с третьим телом, заявив, что ему «нужно кое-что с ним сделать». Уточнять мы с Джереми не стали. Иногда лучше не знать, что там за «дела» у Клея.

Я стояла на береговой насыпи, все еще нагишом. С соседней стройки принесли несколько бетонных блоков и привязали их веревкой к шее и ногам каждого трупа.

— Ух ты, — проговорила я, опускаясь на насыпь и погружая ноги в ледяную воду, — я пускаю мертвеца «на корм рыбам». Круто. Впервые избавляюсь от трупа, как настоящий мафиози. Ты хоть понимаешь, что это значит? Если меня поймают, то я стану свидетелем обвинения — придется давать показания против вас с Клеем. А потом продам свою историю журналистам за миллион баксов. Только насладиться этим богатством не выйдет, потому что остаток жизни я проведу в хижине где-нибудь в Аппалачах, питаясь одними ондатрами и вздрагивая при каждом звуке, ибо неизбежно настанет день, когда кто-то из вас выследит меня, вероломную тварь, и прервет мое жалкое существование. — Я сделала паузу. — Минуточку. Не так уж это и круто, как выясняется. Может, все-таки зароем в землю?