Джонатан Страуд - Кричащая лестница Страница 26

Ее тело обратилось в пепел, и лишь колье помнило Аннабель Уард, ее жизнь и смерть, ее неизвестную историю. А вот теперь и оно будет предано огню. Почему-то я не считала это правильным. Я поднесла банку поближе к глазам.

— Локвуд, можно вытащить колье? — спросила я.

— Как хочешь. Сейчас день — оно безопасней, чем когда-либо.

Так и было. Призрак Аннабель Уард не мог выскочить из медальона в светлое время суток. Но эта вещь имела с ней прочную связь, или она сама находилась в ней, а может, просто, использовала, как дверь из потустороннего мира. В итоге я не смогла остановить тревожную дрожь, когда открутила железную крышку и открыла банку.

Выглядело колье таким же жутким, как миски с джемом и ножи для масла, лежащие на залитом светом столе. Симпатичный драгоценный кулончик на тонкой золотой цепочке. Когда прохладный металл коснулся моей ладони, я слегка вздрогнула и принялась пристально его рассматривать.

Цепочка состояла из витых золотых петель; за исключением парочки черных пятен внутри звеньев, она была совершенно чистой и яркой. Кулон — овальной формы, размером с грецкий орех. Благодаря несуразно огромным ботинкам Джорджа он слегка помялся. В прежние времена кулон должен был выглядеть очень мило. Его украшала дюжина аккуратно встроенных в золотое сплетение лепестков перламутра, их розовато-белая поверхность сверкала и переливалась. Но часть лепестков отвалились, и на кулоне, как на цепочке, местами чернели зловещие пятна. К несчастью (опять-таки, спасибо Джорджу) через весь овал проходила глубокая трещина. Мое внимание привлек символ в форме сердечка, занимающий половину задней стенки, его покрывал слабый узор паутины.

— Эй, — сказала я. — Здесь какая-то надпись.

Я повернула кулон к свету, насколько это возможно, и провела пальцем по буквам. Стоило так сделать, как я услышала звук голосов — разговаривали мужчина и женщина, женщина смеялась высоко и пронзительно.

Я моргнула, голоса стихли. Мои глаза были прикованы к этой вещи. Любопытство затмило все остальные чувства. Локвуд поднялся и обошел вокруг стола. Джордж оставил посуду и стал разглядывать кулон, стоя надо мной.

Четыре слова.

Tormentum meum

Laetitia mea

Я представления не имела, что они означали.

— Tormentum… — в конце концов, сказал Джордж. — Звучит весело.

— Латынь, — произнес Локвуд. — У нас есть латинский словарь?

— Это от мужчины, который подарил ей колье, — сказала я, в моей голове снова зазвучало эхо голосов. — Она его любила…

— С чего ты взяла, что это парень? — спросил Джордж. — Это вполне может быть ее подруга или ее мама.

— Нет, — покачала я головой. — Посмотри на символ. Только возлюбленный мог подарить такую вещь, которую нужно носить у своего сердца.

— Как будто ты много об этом знаешь, — фыркнул Джордж.

— Как будто ты больше.

— Дай уже посмотреть, — сказал Локвуд.

Он взгромоздился на стул рядом со мной, забрал у меня колье и поднес его совсем близко к глазам, сильно наморщив лоб.

— Фраза на латинском. Подарок влюбленного давно потерянной девушке, — Джордж перебросил полотенце через плечо и направился к раковине. — Как таинственно…

— Неужели? — произнес Локвуд. — Хотя, почему нет?

Его глаза засветились. Уныние, которое владело им все утро, неожиданно развеялось, как облака под порывами ветрами.

— Джордж, — он встал, — ты помнишь знаменитое дело, которое было у «Тенди» год или два назад? Тот случай с двумя скелетами?

— Ты про Плачущие Деревья? Конечно, помню. Их же наградили за это расследование.

— Ага, а какая огласка в прессе. Все ведь заключалось в том, что они выяснили, кем были Гости, так? Они обнаружили у одного скелета бриллиантовую заколку для галстука и нашли информацию о ней, кто ее изготовил, и оказалось…

— …что она принадлежала молодому лорду Ардли, — сказала я. — Он пропал без вести в девятнадцатом веке. Думали, что он сбежал заграницу. А его зарыл в собственном саду младший брат, чтобы унаследовать состояние. А чего вы на меня уставились? Что удивительного? Я тоже читаю «Правда об охоте на призраков».

— Вот и чу… — сказал Локвуд. — Я вот о чем — это замечательная история, решение старой загадки сделало «Тенди» очень известным. Раньше оно было заурядным агентством, а теперь в четверке самых больших в Лондоне. И мне просто интересно… — он затих, его взгляд не отрывался от колье, зажатого в руке.

— Может ли Аннабель Уард сделать то же для нас? — спросил Джордж. — Локвуд, ты представляешь себе, сколько Гостей в Лондоне? А в стране? Людям плевать на их истории. Они хотят только одного — избавиться от них.

— Да, но, между тем, у хороших случаев большие заголовки в газетах, — заметил Локвуд. — И нам подвернулся как раз такой. Подумай только. Девушка из высшего общества жестоко убита, а тело ее спрятано десятки лет назад. Два несчастных влюбленных. Маленькое, но преуспевающее агентство выясняет правду об убийстве… — он улыбнулся нам. — Круто, да? И если мы правильно все разыграем, то произведем фурор и схватим птицу счастья за хвост. Нужно пошевеливаться. Джордж, латинский словарь, он где-то в коридоре на первом этаже, наверное. Прояви милость, принеси его. Спасибо! Люси, — продолжил он, когда Джордж вышел, — сейчас можешь помочь только ты.

Я пристально наблюдала за ним. Пару минут назад мрачный и убитый горем, теперь же он радикально преобразился. Движения стали быстрыми и легкими, раны забыты, темные глаза искрились, глядя на меня. В это мгновение ничто в мире не увлекало его больше, чем я.

— Расскажи мне кое-что, — попросил он, — я обычно об этом не спрашиваю, но опиши свои ощущения после того, как ты взяла колье. Я полагаю, ты почувствовала что-то, когда коснулась его сегодня?

— Если ты имеешь в виду психический остаток на нем, то да, — я медленно кивнула. — Голоса, смех… немного, но я и не старалась.

— А что будет, если ты постараешься? — улыбнулся Локвуд.

— Ты хочешь, чтобы я выжала из него все, что смогу?

— Именно! Разве не чудесная идея? Вдруг ты узнаешь что-то важное, подсказку, к примеру, которая нам необходима.

— Ну… не знаю, возможно, — я смущенно посмотрела в сторону под напором его взгляда.

— Если кто-то и может это сделать, то только ты, Люси. Ты великолепна в подобном. Ну, же, соглашайся.

Несколько минут назад он обещал сжечь колье. А теперь оно было ключом к решению наших проблем. Несколько минут назад он устроил мне взбучку, а теперь смотрел, как на величайшее сокровище. В этом был весь Локвуд. Частенько от быстроты перемены его настроения захватывало дух, но его энергии и энтузиазму невозможно было сопротивляться. Джордж искал словарь недалеко от лестницы, звуки возни становились громче и громче. Внезапно меня охватил азарт — мы могли узнать историю девушки-привидения, появилась надежда спасти агентство. А еще я была под впечатлением от восхищенных слов Локвуда обо мне.

— Попробую, — тяжело проговорила я. — Но ничего не обещаю. Ты знаешь, что при Воплощении часто приходят лишь эмоции, звуки, но не конкретные факты. Поэтому если…

— Потрясающе! Вперед! — он подтолкнул колье, и оно заскользило ко мне через стол. — Могу я чем-то помочь? Хочешь чашечку чая?

— Нет. Замолчи и дай мне сконцентрироваться.

Я понимала, что это не будет простым занятием. Уже хватало доказательств гнева и ненависти мертвой девушки. Впрочем, ее судьбе не позавидуешь. Я смотрела на кулон, на изгибы цепочки, расслабляясь и стараясь избавиться, по возможности, ото всех мыслей. Необходимо было отринуть все волнения, настроиться на чувства, хранившиеся в колье.

Холод металла прошел сквозь меня, я ощутила его у себя в голове. Эхо воспоминаний пришло очень быстро, так же четко, как и прежде. Сначала мужчина и женщина разговаривали. Раздался громкий женский смех, к нему присоединился мужской. Я чувствовала восторг девушки, ее лихорадочное наслаждение, радость и страсть. Все мое сознание поглотило великое счастье. Смех изменился, в его нотках появилось что-то истерическое. Голос мужчины стал жестче, все звуки перепутались. Меня пронзил леденящий ужас. А потом вернулась радость, все стало хорошо, хорошо, хорошо… И вот гармония свернулась, голоса становились громче и злее. Меня переполняли ревность вместе с бешенством. Эти чувства то усиливались, то ослабевали, перепады настроения напоминали карусель в Нексоме, куда меня водила мама, вот тогда я тоже испытывала одновременно веселье и страх, невозможно было отделить одно от другого. Внезапно наступила тишина, холодный голос, что-то сказал мне в ухо, во мне вспыхнула дикая ярость, которая смешалась с отчаянным воплем боли, и вопль этот был моим собственным.

Я открыла глаза. Локвуд поддерживал меня на стуле. Дверь резко распахнулась, в комнату влетел Джордж.