Саймон Грин - Острее змеиного зуба (Острее, чем зуб змеи) Страница 28

На нем, конечно же, были пулевые отверстия, а пули он извлечет позже. Он любил собирать малоизвестные бренды. Хватало и порезов — с бледными бескровными краями, рваных ран — не более, чем сморщенных дыр в его бесчувственной плоти. Их он зашьет попозже. Или заклеит суперклеем, если будет мало времени. Также было несколько обширных разрывов, обнаживших бледно-розовое и серого мясо, и он, нахмурясь, рассматривал один, особенно широкий, на левом боку — настолько большой и глубокий, что обнажал половину грудной клетки. Часть ребер были явно сломаны. Фыркнув, он вытащил из кармана шинели рулон черного скотча и обернул несколько раз вокруг себя, соединяя свои части тела до тех пор, пока не сможет заняться более детальным ремонтом.

— Спасибо тебе, Господи, за клейкую ленту. Может быть, мне стоит вложиться в один из этих промышленных степлеров… — Он пожал плечами и зубами оторвал кусок ленты. Он расправил ленту, поднял руку и уставился на нее. — Черт, не мог же я потерять палец…

Он был занят обяскиванием завалов и трупов в поисках своего пальца, когда внезапно насторожился. Его чувства могли притупиться, но его инстинкты никогда еще не были острее, чем в этот момент. Один из детей Лилит направлялся по улице прямо к нему. Мертвец встал и столкнул не затылок свою мягкую шляпу, чтобы рассмотреть получше.

Лорд Мор представлял собой жилистую серую фигуру в потертой серой мантии, его невероятно худое лицо не многим отличалось от обтянутого пергаментной кожей ухмыляющегося черепа. Густой гной сочился из его пустых глазниц, стекая по безрадостной ухмылке. Его обнаженные руки были покрыты незаживающими язвами. Он ездил на старомодной игрушечной лошадке, сделанной из человеческих костей, и куда бы ни направлялся, везде разносил заразу. Окружающие падали, задыхаясь и истекая кровью, и умирали, медленно и страшно, от сотни различных напастей. Лорд Мор ехал на своей лошадке по середине дороги, безразличный к тому, кого поражает — врагов или союзников; ему было достоточно того, что он, наконец, свободен от своей тюрьмы на Улице Богов, свободен снова разносить по миру заразу и наслаждаться причиняемыми страданиями.

Мертвец видел его приближение, но единственный из всех остался на месте, когда все остальные благоразумно убегали. Лорд Мор направился прямо к нему, хихикая, как счастливый ребенок, а Мертвец задумчиво разглядывал старого бога. Лорд Мор выпустил брюшной тиф, холеру, полиомиелит, СПИД, Эболу и зеленую обезьянью лихорадку, на полмили вокруг все рухнули, корчась и задыхаясь; но не Мертвец. Он так и стоял, в ожидании, с бледным, бесстрастным лицом. Разъяренный Лорд Мор пришпорил свою костяную лошадку, бросая все новые неведомые болезни и недуги в единственную фигуру, с таким презрением стоявшую у него на пути. Пока, наконец, старый бог не совершил ошибку, приблизившись к Мертвецу на расстояние вытянутой руки, и тот сорвался с места с невидимой для человеческого глаза скоростью. Он сшиб Лорда Мора с лошадки, отправив старого бога на землю. Мгновение тот лежал, крича от немыслимого унижения, и Мертвец обрушил удар на его грудную клетку. От силы удара старые кости треснули и раскололись, а Лорд Мор высвободил всю свою страшную силу, вложив ее в один жуткий удар по стоящей над ним мрачной фигуре.

Старый бог выпустил из себя на свободу сотни тысяч заболеваний, все лихорадки, язвы и опухоли, когда-либо мучившие человечество, но ни одно из них не смогло коснуться Мертвеца. Болезни были для живых. Столкнувшись с таким противоречием, магия отскочила, ударив рикошетом в того, кто ее послал. Крики и вой Лорда Мора были ужасающими, когда все болезни разом, взяв над ним верх, сжирали его заживо. Обреченного, наконец, познать всю ту боль и весь тот ужас, которые он так долго навязывал другим. Его пергаментная кожа лопалась, пузырилась и, наконец, стекла, как жидкая грязь. Он распадался на кусочки, и по мере того, как болезни превращали его внутренности в суп, его крики становились все более животными, его кости распадались на осколки и щепки, и, наконец, рассыпались в пыль. В конце концов, от старого бога Лорда Мора не осталось ничего, кроме ухмыляющегося уродливого черепа. Для полной надежности Мертвец растоптал его на куски.

— Быть мертвым не просто, — сказал он торжественно. — Но иногда у этого есть свои преимущества.

Я перебрался к новому зеркалу, приказав показать мне Ларри Забвение. Мертвого и не-мертвого детектива. Я много о нем слышал, в основном — жуткое или тревожное, но в собственном времени никогда с ним не встречался. Только в будущем, как с один из моих Врагов. И вот теперь он был в зеркале передо мной и выглядел совсем иначе. Он выглядел… гораздо более живым. Он решительно шагал по затянутой дымом улице, здоровый, живой и очень стильный в своем костюме от Gucci, с ухоженными руки и короткой стрижжкой. У него был вид человека, всегда путешествующего только первым классом и которому нет дела до остального мира. За исключением того, что он был зомби. Я никогда не знал подробностей этого.

Группа мелких божеств с головами животных и нечеловеческим аппетитом оторвалась от преследования и пожирания убегающих людей, и рассредоточилась, преграждая ему дорогу. Кровь густо капала с их когтистых лап и лохматых морд. И Ларри Забвение исчез. Растворился в воздухе, пропал. Я не знал, как он это сделал. Божества, видимо, тоже, — судя по тому, как они шарили вокруг, топая копытами. Они не привыкли обманываться в своих надеждах.

Внезапно кровь хлынула из перерезанной глотки, и одно из божеств рухнуло на землю, судорожно суча ногами по мере того, как вместе с кровью утекала его жизнь. Все больше и больше божеств принималось кричать, когда на них нападало что-то, чего они не могли увидеть, поражая их с невероятной быстротой и убивая с презрительной легкостью. Они падали один за другим, старые боги рушились перед более современным. Мертвым детективом Ларри Забвение.

Сначала я решил, что он, должно быть, пользуется какой-то разновидностью невидимости, но зеркало считало иначе. Оно бы увидело сквозь пелену. Тогда я велел зеркалу замедлить изображение и еще раз убедился, что это был Ларри Забвение, двигавшийся слишком быстро, чтобы глаз мог за ним уследить. Он был здесь, там — везде, мгновенно приходя и уходя, появляясь из ниоткуда, чтобы нанести удар ничего не подозревающему мелкому божеству мерцающим серебристым клинком и исчезнуть до того, как его жертва упадет на землю. Он возникал и исчезал, существуя столь короткие отрезки времени, что даже зеркало с трудом за ним поспевало. Оно жаловалось, что это вызывает сильную мигрень, но я безжалостно его подгонял. Мне нужно было знать, что происходит.

В конце концов все божества были мертвы, и рядом с телами возник из ниоткуда Ларри Забвение, такой же опрятный и элегантный, как и всегда. Он двигался настолько быстро, что на его костюме от Gucci не было ни капли крови. А в руке его была волшебная палочка фэйри. Я удовлетворенно улыбнулся. Теперь становилось ясным многое о загадочном Ларри Забвении и его невероятных подвигах. Он использовал палочку, чтобы остановить Время, пока сам он он продолжал двигаться. Очень полезная игрушка. А поскольку палочки в наши дни стали редкостью, конечно же, никто ничего не заподозрил. Все просто предположили, что у него есть дар, как у меня или его брата Томми.

А потом Ларри резко бросил поправлять свой шелковый галстук и поднял голову, когда что-то гораздо худшее, чем шайка незначительных божеств, понеслась на него по улице, думая только об убийстве. Это был в тридцатифутового роста гигантский механический аппарат, сотрясавший улицу огромными многосуставчатыми стальными ногами. Неизвестные силы спрессовали и собрали воедино его составные части, а металлические детали вращались вокруг светящихся источников силы. Все в нем кричало о грубой силе. Он выглядел грубым подобием человека с разными по размеру руками и ногами и выпуклой латунной головой с двумя огромными глазами, светящимися красным, как адской пламя, светом. Вместо рта у него была длинная неровная щель с краями острее любых зубов.

Он несся по улице длинными неуклюжими шагами, раскачиваясь из стороны в сторону, превращая в кашу и живых, и мертвых тяжелыми стальными ногами. Его длинные руки заканчивались кулаками, каждый из которых был размером с ядро для разрушения зданий, и которыми он небрежно пробивал насквозь каждое здание, мимо которого проходил, с одинаковой легкостью разрушая камень и кирпич. Каждый его шаг сотрясал землю. Я не представлял, что это такое — бог, создание или какая-то механическая идея под управлением духа-аниматора. Духа Дерьмо-Роботов Прошлого, возможно.

Ларри Забвение, безусловно, не выглядел впечатленным прущей на него огромной неуклюжей штуковиной, разрушающей все на своем пути. Все прочие поспешили убраться с дороги чудовища, хотя бы потому, что оно не слишком устойчиво держалось на своих стальных ходулях, но Ларри только поправил свои безупречные манжеты, смахнул невидимую пылинку с одного плеча и остался стоять. Он дождался, пока огромная конструкция практически нависнет над ним, а потом, почти небрежно взмахнул палочкой и исчез. Массивная штуковина отшатнулась, издав рычание, похожее на густой басовитый свисток, и вращая большой латунной головой в поисках неуловимой добычи.