Людмила Макарова - Одиночный Дозор Страница 3

– Дневной Дозор, как ты понял, – усмехнулся Темный, не обратив внимания на улепетывающих собратьев. – Привет, Никита. Что-то я не вижу тут несчастных жертв, нуждающихся в покровительстве Сил Света… На каком основании задержан вампир?

– Проверка регистрации, – буркнул Сурнин, разглядывая черные полированные рожки на голове демона. – Привет, Андрей, не могу сказать, что рад тебя видеть.

А ничего так рожки. Вовсе и не грозные. Почти карикатурные. Только в Сумраке что-то совсем прохладно сегодня.

– Ну и как, проверил регистрацию?

– Да, все в порядке.

– Значит, инцидент исчерпан.

Движение Темного было почти неуловимым. Вслед за упругим толчком Силы световой браслет, приковавший вампира к земле, разлетелся известковой пылью, на его месте растеклась чернильная клякса и истаяла за то время, что помятый вампир поднимался на ноги.

– Выходим из Сумрака, – не то предложил, не то приказал Темный дозорный. И было не очень понятно, к кому он обращался в первую очередь: к нежити или к Светлому магу.

Никита не двинулся с места. Демонстративно не обращая на него внимания, Темный повернулся спиной, шагнул к вампиру и фамильярно положил тому руку на плечо. Их контуры растворились в чернильном ореоле, но Никита успел заметить, как рука мага невзначай скользнула по плечу к тощей шее кровососа и как тот присел, когда сомкнулись на ней узловатые пальцы. Кажется, еще немного, и вампиреныш во весь голос завопил бы: «Дяденька Светлый, не отдавай меня ему!»

Никита собирался как можно дольше оставаться в Сумраке, где у него был хоть какой-то шанс, но странное поведение вампира заставило его передумать.

– Андрей, постой! Надо поговорить! – крикнул он, растоптав вместе с сумеречной тенью гордость, досаду, регламент взаимодействия с Темными Иными и некоторые моральные принципы Иных Светлых.

Но Андрей Старков не обернулся. Парочка стремительно удалялась. Вампир, которого он отпустил, подобострастно семенил рядом, оправдывался и отчаянно жестикулировал.

– Да идите вы все… – сказал Сурнин.

Все равно ни на преследование, ни на выяснение отношений с Темными сил уже не хватило бы. Его двухсуточная дозорная смена наконец закончилась в силу объективных причин.

Никита привалился спиной к фонарному столбу, возле которого выскочил из Сумрака, выдохнул облачко пара и поднял глаза к взлохмаченным хмурым небесам. Лицо искололи мелкие льдинки. К вечеру метеорологи обещали в Москве понижение температуры до минус семи, ветер, гололед, автомобильные пробки и прочие радости мегаполиса. Не обманули, кажется.

Мимо Светлого дозорного, едва прикрытого «сферой невнимания», дружно промчались к выходу из парка замерзшие зрители. За ними, подхватив сумки с нехитрым реквизитом, спешили клоуны-неудачники, которым юные адепты Сил Тьмы сегодня сделали настоящий подарок, согнав на выступление небывалое количество поклонников.

Никита оторвался от столба, снял «сферу» и побрел вслед за очнувшимися людьми, как в дурном бессмысленном сне. Безобразная сказочная ведьма, встретившаяся на пути, хоровой кружок вампиров-малолеток, схватка, которая так и не состоялась, явление могущественного волшебника, которое ничем не кончилось, грошовое выступление двух идиотов, надеявшихся грядущим летом срубить деньжат на доверчивых туристах… Слишком много даже для Иного.

О грядущих непростых временах шеф Ночного Дозора столицы честно предупредил сотрудников конторы еще три месяца назад, собрав их на экстренном совещании.

«Значит, никаких Кровавых Заветов, – думал тогда Никита Сурнин, слушая Бориса Игнатьевича. – Никаких Двуединых, издревле блюдущих мировой порядок. Впервые в истории мы предоставлены сами себе… Твоя свобода выбора, твое решение, но и ответственность за него – твоя! – Он оглянулся на тяжко вздохнувший зал. – А мы потянем? Вы же столько лет… Мы же столько лет считали себя избранниками Света, борцами с Тьмой и принимали решение всего раз в жизни, выбирая сторону. А сейчас, если я правильно понял шефа, нам придется делать это куда чаще. И первое, основополагающее решение, которое предстоит принять, расторгать Великий Договор или нет? И что нам всем делать, если разворачивающееся перед глазами сумеречное полотнище с алыми буквами отправится на свалку истории? На Инквизицию уповать не приходится. С гибелью Двуединого сотни защитных заклятий истаяли в Сумраке, амулеты разрядились, таинственные эликсиры в ведьмовских склянках утратили Силу, и многие мощнейшие артефакты стали безопаснее детских игрушек. Но не все! А это значит, что все Инквизиторы сейчас стянуты к хранилищам, и им временно не до нас… Пусть у них все получится! – прошептал тогда похолодевший Никита. – Мы как-нибудь справимся. Лишь бы Инквизиторы смогли заново запечатать этот ящик Пандоры и удержать всех нас от соблазна вооружиться до зубов теми артефактами, что еще хранят древние силы».

С тех пор как Никита Сурнин близко познакомился с одним из экспонатов международного Бюро Инквизиции, он проникся к серым балахонам уважением, несвойственным большинству дозорных. К счастью, древний Сумеречный маг, заключенный в тело девушки Ларисы, был много старше самого Кровавого Завета и не имел никакого отношения к Великому Договору. В давно канувшей в Лету эпохе он повелевал стихиями, наполняя энергией Сумрак, обходившийся тогда без людей и без Иных. К тому же хранило его древнейшее темпоральное заклятие, которое Иным хоть и удалось однажды использовать, но так и не удалось ни воспроизвести, ни разрушить, несмотря на все старания Высших Темных. И по сравнению с возрастом того заклятия Двуединый был просто младенцем.

Но и без жутких порождений Сумрака, которые грозили вырваться на свободу из подвалов Инквизиции, забот хватало с лихвой. Вот, например, подпольное изготовление амулетов… В последний месяц, казалось бы, относительно безобидное явление приобрело размах стихийного бедствия!

Сурнин дошел до машины, плюхнулся на водительское сиденье и на всю катушку включил обогрев салона, сидений, стекол – одним словом, всего, что только могло согреть его этой промозглой весной. В машине задуло-загудело, «дворники» отчаянно заскребли, размазывая по лобовому стеклу подтаявший снег. И только-только сквозь него начала просвечивать улица, как какие-то уроды на «фольксвагене» лихо промчались по встречке, обгоняя поток машин. По стеклам смачно плеснуло грязью. Никита обернулся, отыскивая взглядом ауры водителя и пассажира. Нашел. Не алкаши, не больные, не потенциальные Иные и не марионетки в руках Темных сил – стопроцентно здоровые дураки, совершенно обыденное для российских дорог явление. К тому же эти человеческие ауры он только что видел в парке. Эти двое… Клоуны, прикатившие в парк на «тигуане»?!

Никита вдавил педаль, крутанул руль, развернулся перед носом у недовольно гавкнувшей клаксоном маршрутки и рванул вслед за парнями, устроившими нелепое представление на подмороженной эстраде. Ауры их в самом деле были девственно замкнуты и безупречно человечны – не придраться. Но как-то не верилось, что во всей Москве не нашлось богатым мальчикам других развлечений, кроме как покривляться на сцене, возле которой в Сумраке случайно собралась целая свора юных вампиров.

– Если вы окажетесь какими-нибудь дауншифтерами, уставшими от папиных денежек, и я зря потрачу на вас время, я вам такую «реморализацию» устрою – никому мало не покажется! Лет на десять в деревню отправлю, – пообещал Никита стоп-сигналам «фолькса», мчавшегося в центр.

Позади от грязной обочины словно катер от причала плавно отвалил черный «лексус» Андрея Старкова. Он стоял далеко от главных ворот, у самого конца парка – там, где у поваленного заборчика начиналась народная тропа, пересекавшая грязный ручей.

Через сорок минут «тигуан» притормозил перед шлагбаумом многоэтажки, высадил пассажира и снова влился в транспортный поток. Бросив машину под запрещающим знаком, Сурнин выскочил вслед за парнем, внимательно осмотрелся по сторонам, пересек двор и взбежал за ним на крыльцо.

– Никита! Ты хотел меня о чем-то спросить?

Андрей Старков собственной персоной неторопливо шагал по двору. Разобравшись с вампиром, он то ли выследил Светлого дозорного, то ли просто вычислил, куда тот направляется, и приехал к месту рандеву другой дорогой. Где-то за гранью человеческого мира Сумрак потемнел и сгустился, но в этот раз Иные не стали покидать промозглую человеческую реальность. Никита медленно развернулся к Темному.

– В этот подъезд мне лучше не заходить, да?

– Ну почему? Можешь и зайти, и язык парню развязать – тебе это ничего не стоит… Только время зря потеряешь, – миролюбиво предупредил Андрей, поправил пижонский шарф на шее и еще немного прошел вперед.

Его рука, затянутая в мягкую кожаную перчатку, вовсе не казалась хищной. Если бы Никита только что не видел в Сумраке тяжкую длань демона, он никогда не поверил бы, что этот кудрявый парень в одну секунду может превратиться в существо, поросшее гладкой черной шерстью и почти не имеющее с человеком ничего общего.