Вадим Панов - Зеленый гамбит Страница 3

И потому не понимал, из-за чего нарастает нервозность.

Смущает странное задание? Но что может быть проще, чем забрать посылку у курьера, который не желает появляться в Тайном Городе и передать её по назначению? И пусть контракт возник внезапно и оплачивался неожиданно щедро: такое случалось и раньше…

Тогда в чём дело? Почему дёргаются пальцы, а внутренний голос умоляет бежать как можно скорее?

— Жди здесь! — Провод открыл дверцу машины, но Ворон схватил его за плечо и буквально втащил обратно, вызвав изумлённый вскрик: — Ты чего?

— Не ходи. — У Ворона клацнули зубы, и Провод с изумлением понял, что напарник действительно напуган. — Не здесь и не сейчас!

— Да что случилось?

— Мотать надо! — рявкнул Ворон, резко передёргивая рычаг передач и давя на акселератор.

— Почему?

— Потому что…

Но закончить наёмник не успел — на капот автомобиля с грохотом приземлился… кто-то. Кто-то тяжёлый и очевидно агрессивный. Приземлился так, что продавил крышку капота, оставив на металле две грубые вмятины. Приземлился — и совершенно понятно, с какой целью.

— Дерьмо!

Ночная тьма помешала мужчинам разглядеть врага, да они и не стремились: опыт подсказывал, что сначала нужно оторваться, а уж потом рассуждать, кем был противник и почему атаковал.

Бах! Бах!

Ещё опыт подсказывал, что пока незваный гость находится на капоте, от него исходит серьёзная опасность, и Провод открыл по неясному силуэту огонь.

Бах! Бах!! Бах!!!

Пять пуль ушло через лобовое, но тень с капота не исчезла, приняв выстрелы легко и безмятежно, как будто не раскалённые кусочки металла послал ему в грудь наёмник, а шарики от пинг-понга.

— «Стрелу»! — взвыл Ворон.

— Знаю!

Провод понял, что от огнестрела толку нет, уронил «Гюрзу», выхватил боевой жезл, но… Поздно, слишком поздно.

Сдержавшая пули тень ответила выпадом длинного и тонкого меча. Чёрный клинок, скорее всего — навской стали, легко пробил многострадальное стекло и с безупречной точностью вошёл Проводу в горло, пригвоздив наёмника к креслу. А короткий всхлип и хлынувшая кровь заставили его напарника заорать.

— Мля! — Ворон резко надавил на тормоз, крепко приложился грудью о руль, но цели достиг — тень с капота исчезла. Однако снова жать на акселератор, чтобы продолжить движение, наёмник не стал, а громко выкрикнул заклинание в надежде активизировать лежащую в кармане брюк «Дырку жизни» и… и понял, что неизвестный хорошо подготовился к нападению: артефакт не сработал. — Дерьмо!

В следующий же миг, когда он вновь бросил машину вперёд, Ворон краем глаза разглядел напавшего, оказавшегося невысоким, приблизительно семидесяти дюймов ростом, крепышом с короткими, толстыми ногами и длинными мускулистыми руками. И странной головой, которую венчала то ли корона, то ли рога — разглядеть точнее наёмнику помешала тьма.

«Голем»!

И это всё меняло, потому что искусственное создание наверняка выдержит «Эльфийскую стрелу», как до того выдержало пули, а значит, единственная надежда на спасение — бегство, потому что ничего мощнее жезла со «стрелой» у Ворона под рукой не оказалось.

«Надеюсь, летать ты не умеешь…»

Летать, наверное, нет, но прыгал рогатый отменно.

Не успел наёмник понадеяться на двигатель машины, как коротышка с грохотом приземлился на крышу.

— Дерьмо…

Жаль, конечно, что последним в жизни человек произнёс ругательство, но что делать — так получилось.

— Дерьмо… — простонал похолодевший Ворон.

Сначала похолодевший от страха, а всего через мгновение, сразу после того, как чёрный клинок вонзился в его темя, наёмник стал терять температуру уже по другой причине.

Тело Ворона обмякло, руль освободился от ослабевших рук и крутанул в сторону, педали также вышли из-под контроля, и через несколько секунд осиротевший автомобиль медленно остановился, упершись бампером в кучу мусора. Голем подождал, пристально вглядываясь и вслушиваясь в тишину ночи, затем трижды повернул крупный красный камень в рукояти меча, и машину окутал бордовый вихрь портала, съевший всё, кроме следов на грязной дороге. Но завтра по ней проедут грузовики и последние метки ночной трагедии сгинут под их строительной тяжестью.

«Вот и всё…»

Трудно сказать, когда именно приходила эта мысль: когда он ещё был «им» или когда уже становился собой, возвращаясь из невероятного, полного необыкновенных чувств и удивительных, невозможных нигде более ощущений приключения, которое называлось обращением. Когда возвращался «из него»… возвращался оттуда, где становился другим, оставаясь самим собой.

Шарге не вдавался в подробности невероятного изобретения, не рассказывал о технических деталях, однако на бога старый Винсент не походил даже по человским меркам, не говоря уж о Тайном Городе, вот и получалось, что таинственное обращение стало результатом пытливого ума и все его загадки можно разрешить в соседней лаборатории, но… Но Магир Турчи всё равно считал обращение мистическим, необъяснимым действом, и ничто на свете не могло его разубедить.

«Вот и всё…»

Наверное, он начинал эту мысль, будучи «им», а заканчивал, возвращаясь в себя. Когда делал судорожный выдох, затем — короткое, но резкое движение вперёд, машинальное, ненужное, и именно тогда, наверное, в голове звучало:

«…и всё…»

А потом движение вперёд заканчивается так же резко, как началось. Магир замирает, откидывается назад, на широкую спинку кресла, и спокойным — теперь уже никакой резкости! — жестом снимает с лица чёрные очки, довольно крупные, с плотными шторками. Бездумно смотрит на своё отражение в начищенном до блеска стекле и победоносно завершает мысль: «…получилось!»

Именно этой мысленной фразой Магир всегда заканчивал пребывание в «нём». И трудно сказать, к чему именно она относилась: к тому, что осталась в прошлом очередная кровавая акция, или же к тому, что ему удалось вернуться. Снова стать самим собой. Избавиться от необъяснимых чувств и невозможных ощущений. Таких пугающих и таких притягательных…

Перед каждым обращением Турчи обязательно пронзала паническая мысль: «Вдруг не вернусь?» — однако жажда стать иным перевешивала сомнения.

А страх лишь добавлял адреналина.

— Прекрасно, прекрасно…

Переход «в другого» происходил молниеносно, а вот возвращение занимало некоторое время. Первые десять-двадцать секунд Магир почти не ориентировался в пространстве и, несмотря на широко раскрытые глаза, ничего перед собой не видел. Точнее, видел, но мозг отказывался воспринимать картинку, продолжая транслировать последние кадры пребывания в «другом»: окровавленные тела, охвативший автомобиль огонь, а главное — не ощущаемое никогда прежде, до знакомства с Шарге, наслаждение смертью врага. Невозможное для шаса. Сладкое для Магира…

Для уничтожения следов юноше приказали использовать «пожиратель», превращающий любое вещество в мелкую серую пыль, выдали артефакт, но Турчи нравилось наблюдать за тем, как свирепый огонь обгладывает тела, и потому сначала он устраивал жертвам аутодафе.

— Прекрасно…

Магир нащупал лежащий справа футляр, убрал в него очки, вздохнул, крепко зажмурился, а когда снова распахнул глаза, увидел ставшее привычным окружение: удобнейшее кресло, в котором сидел он, удобнейший диванчик напротив, небольшой столик и закрытый ноутбук на нём, ящички вдоль стен, в которых хранилось оружие и оборудование и в один из которых, в ближайший, Турчи опустил футляр.

Аккуратно закрыл крышку полированного дерева, провёл по гладкой поверхности рукой и задумчиво повторил:

— Прекрасно…

Он был почти счастлив.

База дружины домена Кузьминки.

Москва, Ставропольский проезд,

23 июня, четверг, 09:54.

— И наши уже начали истреблять подозрительных челов? — удивился Сдемир.

— Конечно начали, — мягко улыбнулась Всеведа. — Ярга терпеть не может лентяев, и потому его приказы исполняются точно в срок.

— Всё просто, — добавил барон Витенег. — Так бывает, если создать хорошую организацию и подобрать правильных помощников.

— Я не то имел в виду, — смутился молодой люд. Слегка покраснел и запустил широкую, лопатообразную ладонь в растрёпанные волосы. Выдержал паузу и вновь обратился к жрице: — Ты сказала, что заурд совсем недавно узнал об опасности, и…

— И его подданные уже занялись вопросом, — кивнул барон Витенег. — Всё нормально, сын, так и должно быть.

Он допустил бестактность: ответил, несмотря на то что вопрос предназначался жрице, однако никто из присутствующих не сделал главе домена замечание, ни его сын, ни его главная колдунья.

— Могу только повторить, Сдемир: Ярга терпеть не может лентяев, — скупо добавила женщина. И вежливо улыбнулась.