Опустевшее сердце (ЛП) - Грин Саймон Страница 3

— Что ж, что ж, мистер Джейсон Грант, — наконец произнёс он. — Снова здесь! Да, да… Местные архивы, не так ли? Я рад, что кто-то проявил к ним интерес. Все они хранятся в церковном подвале. Поскольку никому больше не нужны. Я храню надежду, что местное историческое общество заберёт эти проклятые вещи из моих рук и потратит свои деньги, чтобы хранить их надлежащим образом. Как видите, у меня нет бюджета! Нет, нет… Простите, что мне приходилось прогонять вас прежде, мистер… Грант! Да! Но я должен был увериться, что вы подходящий человек. Архивные записи очень старые, очень ценные… и очень хрупкие. Поэтому, мне следует быть осторожным с теми, кто приходит увидеть их. О да! Видите ли, пока они в церкви, они на моём попечении…

И всё-таки, пока он это говорил, то, казалось, с трудом замечал меня. Его взгляд ускользал к Лайе. Что, конечно, это было вполне естественно, она была намного симпатичнее меня, но всё же…

Священник наконец перестал говорить, вскоре после того, как израсходовал весь запас тем для разговора и извлёк на свет большое кольцо со старомодными ключами, огромными массивными металлическими штуками. Он тщательно перебирал их, бодро бормоча себе под нос, пока наконец не выделил один определённый ключ и не вручил его мне. Шлёпнув эту увесистую штуку в мою ладонь с достаточной силой, чтобы заставить меня поморщиться.

— Ну вот, пожалуйста! — довольно сказал он. — Всё ваше! Я оставлю это вам, если не возражаете. Вся эта пыль в подвале ужасно влияет на мои пазухи. И я должен делать работу… работу, которую нужно сделать… Куда я задевал свой совок?

Подвал под церковью оказался сырым и мрачным местом без окон и только одной голой лампочкой, раздвигающей мрачные тени. Все четыре стены закрывали полки, наглухо забитые старыми книгами и папками с ещё более старыми документами. Некоторые папки были подписаны или датированы, большинство не было. Ещё больше книг валялось грудами на каменном полу. Пыль и паутина куда ни глянь подсказывали, что прошло некоторое время с тех пор, как здесь бывал хоть кто-то. Лайе не нравились ни вид, ни ощущение этого места и я её не винил. Такое огромное количество истории в одном месте влияет просто угнетающе.

Нам потребовались часы, чтобы найти нужные тома городской истории, подписанные обычным почерком, в ряду громадных книг, переплетённых в кожу. Мы с Лайей взгромоздили их на единственный пюпитр, а потом я уселся на единственный стул (как старший в команде) и погрузился в эти фолианты. С Лайей, стоящей прямо за мной, смотрящей мне через плечо и немного раздражавшейся, когда я прочитывал страницу недостаточно быстро для неё. Я упорно пробивался через старые записи, делая заметки по необходимости. Через некоторое время Лайя начала нервничать.

— Если кто-то действительно постарался удалить сведения о Пустых Женщинах из Сети, почему они не уничтожили и эти старые архивы?

— Потому что это могло привлечь к ним внимание? — предположил я, уставившись на рукописные страницы. Мои глаза болели. — Любая атака на местные записи могла бы заставить людей подумать, что в них было что-то важное… Отлично, вот оно. Целая серия происшествий в городе, с конца семнадцатого века. Записи о неких распущенных женщинах с Пустошей, охотящихся на несчастных юношей. Отбирающих их невинность и ценности, а иногда отправляя их домой только с тем, что на них надето. Это и есть источник легенды! Эти ужасные хищные женщины из Пустошей. Пустые Женщины!

— Ну, хорошо, — сказала Лайя. — Но нет ли чего поновее? Вы знаете, что миссис Уэлш всегда хочет связывать истории с современной обстановкой и людьми. Сделать их более доступными для сегодняшнего читателя.

Чтобы угодить ей (и потому что она была права, Редактор этого захочет), я проглядел более новые тома. В Пустошах было множество происшествий, любых, от пьянства в общественном месте, до открытого мятежа… но истории о Пустых Женщинах, казалось, просто угасали. И, где бы я смотрел, мне не попадалось никаких настоящих имён, адресов или чего-либо, могущего послужить веским доказательством.

Ничего, связывающего скандал с любой местной фамилией. Бесполезно…

Я резко захлопнул последний том, откинулся на спинку стула и расслабил больную спину.

— Я думаю, мы сделали всё, что от нас требовалось, — сказал я. — Мы соединили точки и установили разумную связь. Достаточно, чтобы составить единую историю для нашего любимого редактора.

— Что до этого, то — да, хорошая, сильная история, — осторожно сказала Лайя. — Но мы всё ещё должны показать связь с нынешним городом. Я думаю, нам нужно посетить то, что осталось от Пустошей. Последнее упоминание о Пустых Женщинах было в девятнадцатом-двадцатом. Там всё ещё могут жить какие-то люди, которые слышали эти истории непосредственно от своих бабушек и дедушек. Думаю, что нам надо проверить это, просто потому что…

— Потому что, если мы этого не сделаем, миссис чёртова Уэлш спросит, почему мы не сделали, — сказал я. — Хорошо, давай. Вперёд, в Пустоши. Интересно, не пора ли купить кевларовую куртку и обновить прививки?

Конечно, Пустоши, как таковые, больше не существовали. Старые трущобы были давно снесены, заменены серией захудалых муниципальных домов. Вход в Район Пустошей походил на пересечение границы новой и опасной территории. Заросшие газоны со старыми холодильниками и другими большими вещами, просто брошенными в садах. Отвратительные граффити на каждой стене и уйма ободранной краски. Никто не пытался привести это место в порядок, потому никого это не волновало. Ошивающиеся вокруг маленькие группки молодёжи в худи, ждущие, что что-то произойдёт. И готовые начать, если оно не начнётся само. Мы с Лайей старались придерживаться главных дорог и по очереди бросали вызов ужасным садам, стучась в двери и разговаривая так обаятельно, как только могли, кто бы нам ни отвечал. Никто не хотел говорить с нами. Все они были подозрительны к чужакам, особенно вынюхивающим чужакам. Мы могли бы представлять закон или социальную службу, или выпрашивать деньги. Мы встречали множество захлопывающихся перед носом дверей и я сдался, если бы тут не было Лайи. Но наконец, мы наткнулись на золото, в виде старухи по имени Алисия Тили.

Очень старая женщина, которая одиноко жила в рассыпающихся развалинах дома с чёртовой уймой кошек. Она хмурилась на всём протяжении бодрых и обаятельных расспросов Лайи, пока не поняла, что нас интересовали лишь истории о женщинах Пустошей, а затем она вскинула голову и уставилась на меня острым взглядом, прежде чем внезапно отступить назад и предложить нам войти.

Узкая прихожая пахла сыростью. И кошками. И кошачьей сыростью. Десятки их сновали взад-вперёд, взбудораженные прибытием чужаков, метались между нашими ногами и перепрыгивали с одного выступа на другой. Алисия Тили провела нас в свою крохотную комнатку, переступая и обходя кошек, хотя они прилагали все усилия, чтобы сбить нас с ног. Комнатка была забита всевозможным хламом и старьём. Как видно, Алисия многие годы ничего не выбрасывала. Она суетилась вокруг, готовя чашечку чая, посоветовав нам просто скинуть кошек с любого приглянувшегося стула. Первая кошка, к которой я приблизился, оскалилась и зашипела на меня, но Лайя непринуждённо и легко освободила два стула от животных.

Я осторожно присел. Стул очень сильно пропах кошками и не в хорошем смысле. Чтобы отвлечься от этого, я скрытно изучал Алисию. Когда-то она явно была высокой женщиной, но возраст и, вероятно, недуги, к настоящему времени согнули её. Она была ширококостной, но всё ещё стройной, почти тощей, её жёсткое лицо выдавало характер больше, чем что-либо другое. У неё были жидкие седые волосы, собранные сзади в тугой пучок. Артрит согнул её руки почти что в когти, но она всё ещё достаточно легко управлялась с чайными приборами. Она постоянно и медленно двигалась, всё время расхаживая, так что силы у неё ещё сохранялась.

Она поставила на стол перед нами старинный фарфоровый чайный сервиз. Я глянул на состояние чашек и немедленно решил ни в коем случае не пить ничего, что в них попадёт. Даже если это будет включать кипячёную воду. Алисия наконец закончила наливать чай, впихнула мне и Эмме чашки в руки, а потом осторожно опустилась на стул перед нами.