Князь государственной безопасности (СИ) - Поповкин Кирилл Страница 3

Я тогда этого всего не знал — просто кают-компания, в которой мой отряд ожидал высадки, раскололась и мы оказались в воде в паре морских миль от берега. Первым испытанием было решить, кого можно спасти, кого нет, вторым — отцепить моторку и добраться до берега. Ну а главным — как-то выжить на острове, где всё, начиная с твоей одежды, заканчивая цветом кожи, волос и глаз выдаёт в тебе чужака. Я и ещё три десятка дворян (включая Виктора фон Меттина) выжили. Даже Элиану я умудрился вытащить — девушку как раз выбросило в море с палубы. И мы не только выжили, но и успешно выполнили свой долг перед Империей, захватив прикрывавший Саппоро с запада форт. Так я и получил первого в своей карьере Святого Георгия. Не скажу, что быстрый захват Хоккайдо, случившийся благодаря нашим действиям, оказался решающим в той войне, но награды за службу империи получили абсолютно все выжившие курсанты. Даже графиня Ошанина, великолепно проявившая себя на суше и умудрившаяся взять реванш у мико, утопившей наш транспорт. Впрочем, с Элианой у меня связаны не только воспоминания об армейских буднях…

Я улыбнулся мелькнувшим в голове мыслям, выпрямился и не спеша пошёл дальше по набережной Анри Четвёртого. Впереди показались очертания моста Морлан, перекинутого через небольшой слепой канал порта Л’Арсеналь, а дальше уже бульвар Бурдон выведет меня к Площади Бастилии.

В покинутом мной мире в зловещей тюрьме располагались не самые приятные службы, да и тут, наверное, тоже, но всё же я смел надеяться, что сразу на гильотину меня не определят. В конце концов, плакат-то с бравым пулемётчиком был на русском, так что вряд ли мы тут на плохом счету. Были у меня и другие идеи, которые нашли подтверждение чуть позже.

На площади Бастилии сегодня народу было изрядно — люди ходили вокруг высокой колонны, увенчанной крылатым золотым пупсом. В моём мире этого монумента вроде бы не было, но я не хотел как пентюх подходить и пялиться на табличку, а уж тем более спрашивать у разномастной публики, что это такое. А народ и правда был самый разнообразный.

Пока я прохаживался по площади мне встретилась стайка благообразных старичков, лопотавших что-то на тягучем финском наречии, пара смешливых молодых девиц, явно ищущих приключений вполне определённого толка. Одна из них — черноволосая красотка в лёгком платьице — стрельнула в мою сторону глазками и что-то шепнула подруге. Та тоже меня оценила и девушки направились ко мне с целеустремлённостью вышедших на охоту акул.

«Не сегодня, дамы.»

Я поднял правую руку и девушки тут же поскучнели и свернули в сторону. Кольца у меня на пальце, конечно, не было, но для псио это не помеха — девушки увидели золотой ободок и сразу подумали, что я иду к жене, куда ж ещё. Ну и да, скандал затевать — это не то развлечение, на которое они рассчитывали. Впрочем, никакой алчности я в их мыслях не ощутил, посылая свою мысль в их сознание. Красотки действительно просто хотели развлечься, а не планировали как та же Арлетт удачно заделать ребёнка господину дворянину. Что на самом деле было необычно.

Но подумать об этом я не успел, поскольку заметил две вещи. Во-первых, молодого японца в десяти метрах впереди, который нервно сжимал что-то-то в прижатой к груди кожаной сумке. Во-вторых, высокую стройную девушку у стойки торговца сладостями, ведущую себя совсем не так как положено туристке. Она не сводила глаз с японца и настолько не интересовалась купленным мороженым, что оно уже наполовину стекло на землю. И тут я начал действовать уже по наитию.

Заметив, что азиат выпрямился, будто бы что-то для себя решив, я направился к нему, коснулся щуплого плеча под тонкой рубашкой и спросил:

— Конничива. Дайджобу десу ка?

Азиат моргнул, поворачиваясь ко мне и лицо его вытянулось — ещё бы, я явно не был похож на того, от кого можно услышать идеальное токийское произношение. Я хотел было продолжить расспросы, но мужчина вытащил из сумки руку с зажатым в ней обнажённым коротким мечом

— Ниппон банзай! — прокричал японец, воздевая клинок, — Ари-сонне хейка но тамени!

Сжав зубы, он вогнал клинок себе в живот, и я почувствовал напор незримой энергии. Волна отбросила меня на пару метров назад. Пришлось кувыркаться и резко вставать на ноги. Наверное ожидалось, что я испугаюсь и сделаю глупость. Но к несчастью для японца, я уже имел дело с самураями. И более того, знал какую тактику они любят применять для террористических атак. Поэтому, выхватив кортик, я выбросил ненаправленный приказ на псио, пропустив его через свой Исток:

Уходите отсюда! Живо!

Моя мысль, многократно усиленная энергией истока, разлилась по площади, вынуждая прохожих прекратить панику и рассыпаться в разные стороны, как можно дальше от самурая, который уже начал обращаться.

Плечи щуплого азиата раздались в стороны, голова и торс раздулись, ноги удлинились. Мужчина превратился в трёхметрового великана. Лицо его походило на гротескную маску — круглые глаза выпучены, длинные кривые зубы не помещаются в лишённом губ рту, изо лба торчат прямые треугольные рога. Меч тоже изменился, из короткого клинка став тяжёлым массивным палашом без гарды. И это оружие воин-демон явно собирался обрушить мне на голову.

Мой кортик зазвенел, взмывая вверх и огромный тесак отлетел в сторону, встретив на пути узкий длинный клинок. Демон замер на мгновение, смотря на моё оружие — неудивительно, клинок кортика теперь был раза в три длиннее ножен из которых я его извлёк.

— Жизнь полна неожиданностей, — улыбнулся я и перешёл в атаку.

Удары посыпались на демона один за другим: рубящие, режущие, колющие и снова рубящие. Он пытался защищаться, но скорости явно не хватало, да и особым умением сражаться на мечах монстр не обладал. Поэтому я пользовался изменённым кортиком как саблей, перейдя в польскую школу дуэльного фехтования, показавшуюся мне наилучшим образом подходящей для текущей ситуации. Победить я всё равно не мог, только задержать. И поэтому нужно было не дать монстру понять это, связав его боем. Ну точнее, как не мог… мог я победить. Но были сложности.

Трансформация в они была одним из самых грубых и жестоких трансформационных истоков, существовавших в мире. И именно поэтому она была очень эффективна. В отличие от кельтских друидов или сибирских кланов людо-медведей, исток трансформации не был присущ обращённому — скорее, он был дарован истинным хозяином силы для использования в критической ситуации. Трансформация была болезненной, и боль эта не прекращалась после принятия видимой мной формы — она стихала лишь при впрыске в кровь эндорфинов после убийства врагов, но оставалась с обращённым до самого конца. Ну да, трансформация не подразумевала обратного пути. Повернуть поток вспять и превратить великана обратно в щуплого нервного японца было невозможно.

По сути, великан этот был уже мёртв. Он умрёт через час-полтора, когда тело выжжет свои ресурсы, но до этого момента… до этого момента он будет бросаться на всё, что видит, являясь очень быстрой и сильной машиной для убийства. Оружием террора, а не солдатом, но такой террор может быть очень и очень эффективен.

Остановить его практически невозможно — я попал по демону уже раз пять, но глубокие рваные раны зарастали чуть ли не быстрее, чем мой клинок наносил следующие. Даже разруби я демона на части, он бы смог восстановиться так же быстро, ведь регенерация черпала энергию из магического ядра, а не из возможностей бренной плоти.

Впрочем, рубить слишком глубоко я пока и не пытался — ещё не хватало, чтобы клинок застрял в демонической плоти. Стратегия могла быть только одна — наносить удары и изматывать эту тварь, сжигая её ресурсы до тех пор, пока она не сможет больше так быстро восстанавливаться. И самое главное — отвлекать её, ведь если демон догадается, что может просто отпрыгнуть на десяток метров в сторону той бастилии, у него появится прекрасная возможность устроить резню горожан. Ведь наверняка не все успели покинуть окружающие площадь здания. А убийства подпитывают демона. Отвратительный исток, омерзительный в своей ужасающей эффективности.