Ведьмина ночь (СИ) - Лесина Екатерина Страница 31

Оно, конечно, хам и гад, но вот если разобьется ненароком, пусть и по своей собственной глупости, меня совесть заест.

Я вцепилась в руку и потянула на себя.

Еще и тяжелый!

Но вот и вторая рука… и рукав трещит, как бы намекая, что он не для того к рубашке пришивался, чтобы за него всяких там таскали. А тип пыхтит. И голова показалась.

Он лег на подоконник.

— С-спасибо… староват я стал для таких подвигов.

Но внутрь комнаты он соскользнул весьма ловко.

Согнулся.

Разогнулся. И отвесил поклон.

— Позвольте представиться, Лютобор, — и ножкой шаркнул, прям душевно так. Не будь время столь ранним, я бы впечатлилась.

— Ведьма. Яна, — сказала я. — Можете так называть.

Упырь.

Это до меня только сейчас дошло. Тощий. Высокий. Светловолосый, бледнокожий, классический упырь. И смотрит так ласково-ласково…

А главное, физия его мне смутно знакомою кажется.

То ли в силу упыризма его, то ли и вправду где-то видела. Хотя… я бы запомнила. Уж больно наглая и холеная. Куда там Гришке.

— Вы меня чаем не напоите? — ласково осведомился упырь. — А то как-то вот… очень хочется.

— Настолько, что вы меня ни свет, ни заря подняли? — я вдруг сообразила, что это он тут стоит в белоснежной, словно только с гладильной доски, рубашечке и джинсах, пусть слегка мятых, но по ощущению, настолько дизайнерских, что и мятость их вкупе с зелеными травяными пятнами казалась частью великого замысла. А я вот — в старой пижамке. С шортами.

И котом.

Кот был черным и полинявшим, как сама пижама. А шорты — короткими.

— Я приношу свои извинения, — сказал упырь голосом, в котором ни тени раскаяния не улавливалось. — И готов всецело компенсировать причиненные неудобства… когда станет возможным.

— А когда оно станет возможным?

Потому как вдруг да он вовсе тут поселиться захочет? Я на такое не согласна, но то я. А вот дом его пропустил. И вообще судя по наглости, этот упырь чувствовал себя тут куда более своим, нежели я.

Хотя…

Стоило бы догадаться.

— Вы… отец Горислава?

— Найду — уши оборву, — помрачнел упырь, подтверждая мою догадку. — И выпорю тоже!

Горислава стало жаль.

Он забавный. И вся их компания. Пусть даже я рядом с ними чувствую себя непомерно старой. Но это же мои проблемы.

— Чай внизу, — буркнула я. — Идите, ставьте.

— А вы?

— А я переоденусь.

Подмывало вернуться в кровать, но… как-то это даже не невежливо. Это совсем уж по-хамски будет. Так что переодеться. Собрать волосы в хвост, а то вечно они у меня дыбом. И ныне как-то особенно, никак от сна…

Я подняла камушек, застрявший в складке одеяла. Синенький. И рядом еще один, уже сине-зеленый. И красненький тоже есть… надо же.

На полу вон россыпью. Я их собрала, какие увидела. Целая горсточка получилась.

Сны тут вещие и вправду вещие.

Скажи кому… нет, не скажу. Разве что Бизону. Потом. Когда разберусь со всем. Вернусь в Москву, в университет, загляну на кафедру и скажу спасибо. За все. Пусть даже я ничего не просила, но все одно спасибо. И камешек подарю.

Или два.

Если они через пару часов не развеются, как оно с мороками бывает.

Я натянула джинсовый сарафан, который, может, был вовсе не дизайнерским, но при том пятна имел, некоторые даже травяные.

А камни высыпала в косметичку. Может, оно не совсем подходящее место, но пускай полежат.

И спустилась.

Гость и вправду вел себя по-хозяйски. И с чайником разобрался, и хлеба нашел где-то, и масла. Откуда? Вчера была только пицца и ту почти доели.

— Только прибыли? — светским тоном осведомился Лютобор. — Предпочитаете чай черный? Зеленый?

— Крепкий и горячий, — меня он раздражал.

Крепко так.

Явился тут…

— К слову, в доме дверь имелась.

— Я проверил. Закрыта… — он сыпанул заварки. — И малая тоже.

— Малую не трогала.

— Значит, еще Сашка запер. Вы откройте, так оно проще будет.

Открою. Обязательно. Вот как найду её, так сразу и открою.

— К слову, продукты можно заказывать и на дом. Правда, еще рановато, но чуть позже — вполне. Привезут в лучшем виде.

— Воспользуюсь… — я не сумела подавить зевок. — Извините.

— Это вы меня. Поверьте, я не хотел.

А по физии не скажешь.

— Стало быть, вы знакомы с моим сыном? — мне подвинули кусок хлеба с ломтем масла. Лучше не думать, сколько оно тут лежало. Не пахнет? И ладно. Все одно больше есть нечего. — Если спросили про него… он очень своеобразный молодой человек. А уж его идеи…

— Про Упырьград? — я посыпала масло солью.

Вот теперь вкусно.

— Ладно бы только это… но вот… я собирался встретиться с… одной дамой!

— Очень за вас рада.

— А тут… она звонит и устраивает скандал…

— Это вообще кто?

Кипяток по чашкам он сам разлил.

— Затем Жози… следом Выхвятские, с которыми у меня договоренности. Недоумение выражают…

— Чем?

Мне и вправду стало любопытно.

Упырь молча вытащил из кармана телефон и, разблокировав, сунул мне под нос. Что? А… статья. Надо же…

А Горислав времени зря не терял.

И выложена она… да через полчаса после отъезда.

—…славящийся эпатажностью князь… — Лютобор воздел руку к потолку. — Решил вернуться к истокам… древняя традиция. Фестиваль!

— Ну… они с вашим дедом разговаривали… на эту тему.

— Вот именно. С дедом. А со мной?

— При мне с вами не разговаривали, — призналась я.

— Без вас тоже. Поверьте. Знаете, что он сделал? Скинул в мессенджере. Два слова. Сказать, какие?

— Какие?

— «Ты участвуешь».

Чудесно. Весьма… одаренный молодой человек. Это я про Горислава.

— Теперь Софья требует жениться на ней и готова прибыть для соблюдения традиций.

— А Жози?

— И Жози. И все три дочери Выхвятских. А у меня с ними…

— Договоренности.

— Именно.

— И при чем тут мое окно?

— В меня стреляли, — буркнул княжич, склоняясь над кружкой. — На въезде в город.

— Полицию надо призывать.

— Из водяного пистолета.

— Эм…

Вот и что сказать не знаю.

— Приворотным, — продолжил он.

— Оригинально.

— Сперва бросили на землю такую вот… с шипами. Колесо пробило. Я остановился. Выхожу из машины, думал, что… в общем, сам справлюсь с заменой. А тут из кустов девица… с водяным пистолетом.

Я промычала что-то очень сочувственное. Что, хлеб был твердым, зубы и застряли. Но поняли меня верно.

— А пахнет специфически… я сразу понял, что там, — пожаловался княжич.

Это они, конечно, круто… хотя как по мне, водяной — не то. Вот если бы такой, специальный, который уколами со снотворным стреляет, оно бы надежнее. Вместо снотворного — приворотное. И вперед.

Но помолчу.

Хотя…

— А это только начало! — Лютобор хлебанул чаю и скривился. А то, горячий. — Извините…

— И вы бежали?

— Еще как… причем слева обнаружился круг Гретта…

— Это парализующий?

— Именно!

Что-то они совсем страх потеряли.

— Справа — туман, тоже явно непростой… я огородами. Мне еще Жуковская помянет потоптанные розы… — он опустил голову. — Сунулся было к усадьбе, но на дороге меня ждали. Издали засаду почуял. Вот я и решил отсидеться. В дом бы не вошел, но и за ограду никто бы не сунулся. А тут вижу, что кто-то да поселился. Вот и вспомнил, что дед что-то про новую ведьму говорил.

— А не боитесь?

— Чего?

Глаза у него ясные, прозрачные. И сам он блеклый. Но это для упырей нормально. У них там синтез меланина в тканях нарушен, отчасти потому солнца и избегают. В прежние времена оно и вовсе опасным было, а теперь крема есть особые.

И витамины.

И еще что-то.

— Я ведь тоже могу… приворожить там.

Он подобрался и во взгляде появилось что-то такое вот, упреждающее.

— Успокойтесь, — я махнула рукой. — Больно надо…

А теперь вдруг обиделся.

— Между прочим, я князь.

— Я думала, что ваш… дедушка, верно? Он князь.