Наташа Родес - Блэйд: Троица Страница 32

Когда кровососы зверски убили семью Уистлера — его любимую жену и двух красивых девочек-подростков, — он собирался покончить с собой. Единственным стимулом к жизни для него стали ежедневные воспоминания об утрате и жажда мести.

Абигайль никогда не переживала такой утраты. Она огорчалась за отца, за его первую семью, но чувствовала скорее праведный гнев, чем личную боль. Она присоединилась к «гуляющим ночью» только потому, что хотела изменить мир и уберечь других от страданий, которые перенес ее отец.

И все же Абигайль понимала, почему Кинг иногда уходит в полночь и возвращается в пять утра измазанный кровью, почему Самерфилд сидит без сна за клавиатурой, проводя умопомрачительно сложные исследования вируса чумы, почему Декс втыкает иглу немножко глубже, чем нужно, когда берет образцы крови у пойманных вампиров.

Они просто не могли делать этого для человечества. Они делали это для себя.

Сейчас у Абигайль появилась личная причина воевать. Но, к удивлению, она не чувствовала никакой разницы. Как будто ничего не изменилось. Она ожидала, что воспримет новость о смерти отца — когда она в конце концов придет, — с яростью, которая погонит ее на улицы, заставляя крошить банды вампиров, пока мостовая не станет красной от их крови.

Но теперь она чувствовала только усталость.

Уистлер был мертв, но жизнь продолжалась. Остались планы, которые нужно выполнять, оружие, которое нужно перезарядить, и грязные чашки, которые нужно вымыть. Она сходила на скромную церемонию поминок, устроенную Хеджесом, и пыталась оплакивать отца, но слезы не приходили. Она чувствовала себя незваным гостем, стоя с сухими глазами рядом с урной праха, который Кинг отскреб с почерневшего пола лодочной станции. Сам Кинг допускал, что это мог быть пепел микроволновки Уистлера, но Абигайль отмахнулась и все равно разбросала прах над рекой, а затем спокойно пошла домой и вернулась к незаконченной стирке.

С тех пор девушка ждала, когда ее жизнь изменится. В некотором смысле она была рада, что они нашли Блэйда: это давало ей почувствовать, что все теперь по-другому. Стоило Абигайль лишь поглядеть на Блэйда, и она убеждалась, что отец действительно умер.

Убеждалась и в реальности Дракулы.

Они нашли Дракулу. Всего с несколькими каплями его крови они могли бы положить конец всему этому ужасу, спасти тысячи жизней и уберечь бессчетное число других от страданий и потери любимых.

И они дали ему уйти.

Застать князя вампиров врасплох было недостаточно, чтобы получить над ним преимущество. Он разгромил бы их так же быстро и легко, даже если бы они долго готовились к этой операции.

И, что совсем плохо, кровопийца видел их лица.

Абигайль провела рукой по мокрым волосам, пытаясь унять дрожь в теле. Она выключила воду, взяла полотенце и обернула его вокруг себя, прижимая грубый хлопок к коже.

Большинство ночей она заканчивала так, как сейчас, отмывая кровь. Но сегодня все действительно было по-другому.

Час пробил.

В соседней комнате, в лазарете, Блэйд смотрел, как Кинг дремлет на своей койке, то приходя в сознание, то вновь впадая в забытье. Парень был без футболки, половину его груди закрывала белая повязка. Декс дал ему коктейль сильных болеутоляющих средств и оставил пропотеть.

Челюсть Блэйда вздрагивала, когда он смотрел на Кинга. Инстинкт подсказывал охотнику, что надо уйти, убежать, пока «гуляющие ночью» зализывают раны. Ему необходимо было время, чтобы одному все продумать и решить, как действовать.

Дрейк должен быть уничтожен — это ясно. Если то, что сказал князь вампиров, правда, кровососы, возможно, уже близки к созданию вакцины, которая сделает их неуязвимыми для дневного света. Даже один вампир, «гуляющий днем», — это уже слишком много, а если он сможет передать новый ген своим жертвам, тогда Блэйду остается прямо сейчас сдать свой меч и купить участок на Луне: если вампиры добьются своего, это будет единственное безопасное место.

Охотник оглядел сверкающее медицинское оборудование, наполняющее лазарет, и фыркнул. Ну ладно, неохотно признался он сам себе, эти люди действовали не так уж плохо. Решительность и характер значат много в их работе, и то, что «гуляющие ночью» зашли так далеко, служит тому доказательством.

Блэйд сел на край кровати и внимательно посмотрел на Кинга, наблюдая, как свежая кровь просачивается через повязку. Несмотря на их энтузиазм и отличное снаряжение, «гуляющие ночью» не нравились ему. Они были просто людьми, а стало быть, могли ошибаться и испытывать боль.

Это не значило, что они не способны воевать, но в то же время Блэйд чувствовал какое-то разочарование от их слабости. Даже самый мелкий вампир, несомненно, сильнее, чем «гуляющие ночью» вместе взятые.

Он снял свои темные очки и потер глаза. Блэйд всегда знал, что существуют и другие охотники на вампиров. Но они почему-то рисовались ему какими-то оборванцами, прячущимися в подземных укрытиях. В воображении Блэйда вставали образы из комиксов — с факелами, осиновыми кольями и кухонными ножами. Он понимал, что эти образы далеки от действительности, но, по большому счету, это дела не меняло.

Нельзя сказать, что его совсем не интересовали собратья-охотники. Просто Блэйд тратил так много усилий, чтобы остаться живым и сохранить жизнь Уистлера, что у него не было времени разузнать, кто они такие, не говоря уже о том, чтобы активно разыскивать их.

Охотник смотрел на Кинга, думая о том, как долго «гуляющие ночью» знали о существовании Дракулы и почему они не передали эту информацию Уистлеру. При этой мысли Блэйд почувствовал вспышку раздражения. Было ли это осознанным решением — скрыть то, что они знали, или они просто считали, что это не стоит упоминания? Или полагали, что справятся с ним сами?

Блэйд оглядел сияющую чистоту медицинской лаборатории, биржевые сводки на стене, цветные бирки на ящиках с медицинским оборудованием и вздохнул.

Они с Уистлером были лучшими бойцами в стране, но черта с два они могли соперничать со всей этой хренью. Он — «гуляющий днем», но что из того? Знал ли он, как гальванизировать кинжал, деминерализовать… как его… кофрагулятор — или черт знает, как они называют эту серебряную штуку в углу?

Нет. Он думал, что они с Уистлером настоящие техники, но по сравнению с этими людьми они были дилетантами: сила есть, ума не надо. Приходилось ли Кингу проводить четыре часа за вечер, переплавляя украденные серебряные украшения, чтобы вылить вручную серебряные пули, выжимая их из старого, ржавого пресса по штуке за один раз?

То, о чем говорил Кинг, давало серьезный повод для беспокойства. Возросшая активность вампиров вокруг фабрик лекарств свидетельствовала, что кровопийцы что-то замышляют. Возможно, они готовятся к химической атаке на население города. Выяснилось, что они пытаются восстановить расу вампиров, заменяя свой генетический мусор чистым ДНК Дрейка.

Сердце Блэйда учащенно забилось при этой мысли. Если все вампиры станут «гуляющими днем», что помешает им, незаметно смешавшись с людьми, занять правящие позиции в городах, манипулировать ходом событий?

Этого нельзя допустить.

Блэйд вскочил на ноги. Он был быстр и почти неуязвим в атаке. Но теперь, узнав этих людей, он понял, что уже не может и не хочет работать один.

И, хуже того, он чувствовал ответственность за ребят.

Блэйд бросил взгляд на спящего Кинга, и уголок его рта вздрогнул. Конечно, этот парень был редкостной занозой в заднице, но он боролся с существами, отнявшими пять лет его жизни. Надо отдать ему должное, парень старался.

Наверное, он должен остаться здесь и выяснить, создадут ли «гуляющие ночью» этот антивампирский вирус чумы. Кто знает, может, им это удастся.

Раздалось вежливое покашливание. Кинг проснулся и рассматривал Блэйда спокойным внимательным взглядом.

Охотник с деланным безразличием отвернулся, надеясь, что парень не смог прочесть выражения его лица. Но Кинг все видел. Он положил слабую руку на руку «гуляющего днем». Блэйд собрался было завести нейтральный разговор о погоде, но его спасла вошедшая Абигайль.

На вершине «Башни Феникса» лунный свет озарял две бледные обнаженные фигуры. Они двигались плавно и синхронно, отбрасывая призрачные тени на зеркальные окна пентхауса.

Дэника, вцепившись в Дрейка, тяжело дышала, когда он входил в нее в древнем глубоком ритме в такт ее неестественно сильному сердцебиению. Она смотрела на своего господина. Его лицо, поднятое вверх, покрывала легкая испарина. Девушка подумала, что и раньше испытывала желание, но оно было слабым эхом по сравнению с этим.

Через минуту Дрейк перевернулся, глядя на Дэнику сквозь сонно прикрытые веки. Она была абсолютно голой, если не считать цепочки с крохотным распятием.

Вампир протянул холодный палец и слегка толкнул распятие.