Товарищ "Чума" 3 (СИ) - lanpirot Страница 32

— А если не всю, Хайнц? Если основной секрет находится только у него в голове? Ты же видел, что сотворила его машина?

— Согласен, Волли, жуткое зрелище! — согласился с оппонентом Хайнц.

— Теперь молись каким угодно богам, Хайни, — прорычал Хорст, — чтобы этот гениальный русский старикашка выжил и пришёл в себя! Иначе… Рома! Ром! Ты чего, заснул с открытыми глазами? — прошептал Хорст голосом Акулины прямо мне в ухо.

— А? — Картинка с фрицами и распластанным на полу профессором Трефиловым подернулась рябью и пропала. — Похоже, заснул… — Не стал я пускаться в пространные объяснения, сфокусировав глаза на девушке.

После всего «увиденного и услышанного» я обосновано засомневался, что сумел «стянуть» полученную информацию именно из памяти деда. Ведь многих моментов, как, например, в случае с нападением на машину Фролова, он просто не мог знать, поскольку не присутствовал при этом. Но я-то «увидел» это, как будто был непосредственным участником этой трагедии.

Мне было до слёз жаль старшего лейтенанта госбезопасности Фролова, и безжалостно убитых диверсантами парней-чекистов, и доцента Сергеева, умершего от старости за одно мгновение во время испытания фантастической машины Трефилова. Им бы еще жить и жить…

Да и самого гениального профессора тоже — он, скорее всего, не выжил после нападения немецкой диверсионной группы. Ведь никакой информации о нём после этого происшествия не поступало. Ну, по крайней мере, мой старик ничего об этом не знал, даже по прошествии целых шести лет с того крайне несчастливого дня. Дед считал Трефилова погибшим, хотя его тела никто не видел.

Я пока не стал заморачиваться над неожиданно открывшимся «прозрением» или «ясновидением» — на данный момент хватало других проблем. А вот полученная таким чудесным образом информация требовала серьёзного осмысления. Ведь, если задуматься: что же на самом деле извлекал из людей аппарат профессора? Неужели, действительно «время»?

У меня крепло подозрение, что профессор Трефилов ошибался в своих выводах. Ведь извлекал он из людей, судя по всему, не время, а ту самую жизненную энергию, которой я поделился с Лихоруком. Ведь мы со злыднем, по сути, один в один повторили опыт профессора со мной в роли донора, только без применения всяких машин.

За это предположение говорил тот факт, что я тоже постарел. Правда, не так «основательно», как бедный доцент Сергеев. Но, теоретически, я тоже от этого недалеко ушёл и, если бы Горбатому вовремя не получшело бы, мог бы тоже легко превратиться в подобие египетской мумии. Хотя, где-то в глубине души, присутствовала слабенькая надежда, что с ведьмаками всё не так просто, как с обычными смертными.

У меня и у самого была целая куча вопросов: ни в веде, ни в лете не было дано четкой классификации и разделения двух, на мой взгляд, очень важных определений, как «искра» и «живительная сила». Прана[2], как её еще называл Афанасий Никитин, долгое время путешествовавший по Индии.

Что есть «искра созидания»? И что есть «прана»? Это взаимозаменяемые понятия и синонимы? Одним словом, это одно и тоже? Или нет? Если нет, то где заканчивается действие «искры» и начинается действие «живительной силы»? А что, если применить ко всей этой неразберихе теорию Трефилова? Просто поменять понятия приобретенного и личного времени, на «искру» и «прану»?

Черт! Нет! Всё слишком сложно получается и путается в голове. Но над этим вопросом нужно обязательно подумать! Ведь процесс, запущенный с помощью уничтоженного агрегата профессора, очень и очень похож на поглощение «жизненных сил» упырями, которые растратили собственные искры и лишились источника, позволяющего извлекать те крохи энергии созидания, что содержатся в окружающем нас эфире.

Тогда выходит, что машина Трефилова делала из обычных людей (если принять во внимание, что раньше они даже никакого задатка за душой не имели) этаких инвалидов-недоведьмаков — упырей, не умеющих поглощать магию из окружающего мира, но, при определенных условиях (в случае профессора и деда — это машина, а в случае с упырём-фрицем — неизвестно, может, он реально кровь сосёт, как вурдалак из сказок) способных поглощать чужую прану.

И еще момент: прана и магия — взаимозаменяемы! Это я тоже вычитал в лете, правда поначалу не придал этому внимания. Что я, дурак по-вашему, перегонять в магию собственную жизненную энергию? Которая, как оказалось, весьма влияет на физический организм.

Но сама жизнь легко вносит свои коррективы — бах, и нету полутора десятков лет! И выгляжу я вместо румянолицего юнца, этаким побитым жизнью мужиком. Пока еще не очень старым, но это как раз дело поправимое. А мне бы успеть еще с фрицами поквитаться, а то я до них как следует всё добраться не могу. Не помереть бы от внезапной старости до этого момента.

Я показательно потянулся и мотнул головой, пытаясь выбраться в реальность из тех обрывков прошлого, которые еще стояли у меня перед «глазами». После чего я внимательно осмотрелся: Глафира Митрофановна всё еще колдовала над щекой деда.

Но, по всей видимости, операция по улучшению физиономии моего помолодевшего старика подходила к концу — в помощи Акулины мамашка уже не нуждалась. Значит, я «выпал» не на такое уж и продолжительное время. Дедуля продолжал сидеть с каменным выражением лица — не выдавая своего состояния ни единым звуком или жестом. А ведь операция проходила без всякого обезболивающего, если не считать за оное стакан французского коньяка. Кремень мужик!

Помимо воли я загляделся на четкую и отлаженную работу Глафиры Митрофановны — ни одного лишнего движения. Сразу видно — работает настоящий профессионал своего дела. Да еще весьма и весьма симпатичный… Так, опять началось? Гнать надо от себя подобные мысли! Сейчас передо мной стояла другая задача — освободить Лихорука от гребаной инквизиции. И как можно скорее!

Я взглянул на часы — времени до начала совместной операции с партизанами еще было вполне достаточно. Главное, чтобы дед не оплошал и сумел выполнить задуманное. Ведь в основном именно от его действий и зависит исход нашей миссии. А ему придётся очень и очень трудно, хотя я тоже буду рядом «на подхвате». Но была бы у меня хоть чуточку сил…

А взять их сейчас реально неоткуда. То, что я выжимал из эфира с помощью источника, было сущей мелочью. В резерве даже «донышко» не прикрыло… Погоди-ка… Какая-то смутная мысль, связанная с резервом, мелькнула у меня в голове. Вот только я никак не мог её ухватить «за хвост» и понять: где тут собака порылась?

Что же такое на мгновение мелькнуло у меня в голове? Что-то очень и очень простое, лежащее буквально на поверхности, связанное с чудо-аппаратом профессора Трефилова и резервом… Что это? Что? Ну же, думай, дурья башка! Думай!

От напряжения у меня реально даже голова разболелась. Но на эту мелочь я уже и внимания не обращал, поскольку у меня пред глазами маячил пример настоящей стойкости — дедуля, терпевший куда более сильную боль. Точно! Дедуля!

Как я уже выяснил, задаток у него имелся, а вот источника не было и в помине. А вот как обстояли дела с резервом, я узнать так и не удосужился. А ведь куда-то же должна была слиться искра несчастного доцента Сергеева? Если не в резерв, то куда подевалась вся эта энергия? Ну, действительно, не ассимилировалась же она?

Нет, мысли об ассимиляции я тут же откинул — ведь я знал дальнейшую судьбу деда, и никаким супер-долголетием он не обладал. Да, он был здоровым и крепким телом до самой старости. Да, прожил несколько дольше, чем большинство стариков. Но, ненамного — даже за сотню не перешагнул. Значит, эта энергия должна была где-то храниться — смог же он ей воспользоваться, когда в партизанском отряде активировал вместе со мной в «аварийный режим».

Я перешел полностью на магическое зрение, пытаясь разглядеть этот самый пресловутый резерв. Не знаю, каким образом, но его задаток я ощущал каким-то неведомым мне «органом чувств». Как говорится, рыбак рыбака…

А вот дальше начиналась полная неразбериха. Мало того, что пред глазами светилось красочное разноцветье аур, так еще и синестетические реакции моего мозга на звуки, запахи и прочие «чувственные» ощущения, по-настоящему сносили чердак.