Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП) Страница 33

«Пощада». Клэри словно окаменела, даже когда женщина посмотрела на нее так, будто вся ситуация ее забавляла. «Ты считаешь их хорошими, потому что они на стороне добра, но это не одно и то же, и нет ничего более жестокого, чем добродетель». Она знала, что должна перерезать ей горло, даже хотела этого, но как потом сказать Люку, что она убила его сестру? Пока та лежала на земле и молила о пощаде?

Клэри почувствовала, как задрожала ее рука, будто отделяясь от тела. Звуки битвы вокруг затихли: она слышала крики и шепот, но не смела повернуть головы, чтобы посмотреть, что происходит. Она сосредоточилась на Аматис, на своей хватке на рукояти Эосфороса, на тонкой струйке крови под подбородком соперницы, где кончик лезвия порезал кожу.

Земля разверзлась. Ботинки девушки заскользили по снегу, и она отлетела в сторону, перекатываясь и едва умудряясь не порезаться собственным мечом. Удар выбил из нее весь воздух, но она поползла обратно, цепляясь за Эосфорос, пока земля вокруг дрожала. «Землетрясение», — пораженно подумала она. Клэри взяла камень свободной рукой, когда Аматис встала на колени, оглядываясь с хищной усмешкой.

Отовсюду раздавались крики, жуткий громоподобный звук. Девушка с ужасом смотрела, как земля расходилась на части, открывая огромную трещину. Камни, грязь, острые куски льда падали в пропасть и исчезали во тьме.

Земля постепенно перестала дрожать. Аматис засмеялась. Клэри подняла голову и увидела, как женщина встает на ноги, с издевкой улыбаясь.

— Передай брату, что я его люблю, — сказала она, а затем прыгнула в пропасть.

Клэри встала на ноги с бешено стучащим сердцем и побежала к краю трещины. Глянула вниз. Ей виднелись лишь пару футов земли, а дальше — тьма… и тени, двигающиеся тени. Она обернулась и увидела, что все Омраченные бежали с поля боя и прыгали в трещину. Они напоминали олимпийских пловцов — уверенные и решительные, ни минуту не сомневающиеся в мягкой посадке.

Нефилимы отползали подальше от пропасти, пока мимо пробегали их враги и исчезали во мраке. Клэри прошлась по ним взглядом, взволнованно выискивая одного парня в черной форме и со светлыми волосами.

Она замерла. Вон, справа от пропасти, неподалеку от нее собралась группа женщин в белом. Железные сестры. Между ними слабо виднелось тело на земле, кто-то в робе склонился над ним…

Клэри быстро побежала в их сторону. Знала, что не стоит этого делать с выставленным мечом, но ей было плевать. Она шагала по снегу, убираясь с дороги при приближении Омраченных, обходя нефилимов. Земля промокла в крови, становясь слизкой, но это не останавливало девушку, пока она не ворвалась в круг Железных сестер и не добралась до Джейса.

Он лежал на земле, и ее сердце, готовое взорваться в груди, слегка замедлило свое биение, когда глаза парня открылись. Он был очень бледен и дышал едва слышно. Безмолвный брат присел рядом с ним, длинные белые пальцы расстегивали форму на плече Джейса.

— Что происходит? — спросила Клэри, оглядываясь в недоумении. С дюжину Железных сестер смотрели на нее бесстрастно и молчаливо. По другую сторону трещины стояли они же, безучастно наблюдая, как Омраченные прыгают в щель. Выглядело это устрашающе. — Что случилось?

— Себастьян, — процедил Джейс сквозь зубы, и она упала рядом с ним, садясь напротив Безмолвного брата. С парня сняли форму, и она увидела рану на его плече. — Себастьян случился.

Рана истекала огнем.

Не кровью, а огнем золотого оттенка, как ангельский ихор. Клэри сделала прерывистый вдох и взглянула на смотрящего на нее Брата Захарию. Она мельком увидела его лицо, угловатое, бледное, в шрамах, прежде чем он достал стило из своей мантии. Вместо того, чтобы приложить его к коже Джейса, как того ожидалось, он коснулся им своей и нарисовал руну на ладони. Он сделал это быстро, но Клэри чувствовала силу руны. По ее телу прокатилась волна дрожи.

«Замри. Она прекратит боль», — сказал он тихим шепотом и положил руку на жуткую рану на плече Джейса.

Парень закричал. Его тело частично поднялось с земли, и огонь, вытекающий как снежные капли из его раны, поднялся, будто его полили бензином, обжигая руку Брата Захарии. Пламя стало пожирать рукав мантии Безмолвного брата; он дернулся в сторону, но не прежде чем Клэри увидела, как огонь поднимается, поглощая его. В глубинке огня, пока он колебался и трещал, Клэри увидела силуэт — силуэт руны, выглядящей как два крыла, соединенные полоской. Она видела ее прежде, стоя на крыше в Манхэттене: первая руна, которую она представила, не из «Серой книги». Она замерцала и исчезла так быстро, что девушка призадумалась, не привиделось ли ей. Казалось, эта руна появлялась тогда, когда она испытывала стресс или панику, но что она значила? Могла ли она помочь Джейсу… или Брату Захарие?

Безмолвный брат молча упал на снег, как сожженное дерево, превращающееся в пепел.

По рядам Железных сестер прошелся шепот. Что бы ни происходило с Захарией, этого не должно было случиться. Что-то пошло не так.

Сестры подошли к своему падшему брату. Они перекрыли Клэри обзор, когда она потянулась к Джейсу. Он бился в конвульсиях на земле с закрытыми глазами, склонив голову вбок. Девушка огляделась в отчаянии. Между Железными сестрами едва виднелся Брат Захария, дрожащий на снегу: его тело мерцало, охваченное огнем. Из его рта раздался крик — человеческий, крик мужчины, испытывающего боль, а не шепот в ее голове, свойственный Братьям. Сестра Клеопа поймала его за огненную мантию, и девушка услышала, как ее голос поднялся на пару нот:

— Захария! Захария…

Но он был не единственным раненым. Некоторые нефилимы сгруппировались вокруг Джейса, но большинство были у своих травмированных товарищей, наносили исцеляющие руны и обыскивали их форму, чтобы достать бинты.

— Клэри, — прошептал Джейс. Он пытался подняться на локти, но они не выдерживали веса. — Брат Захария… что произошло? Что я с ним сделал…

— Ничего, Джейс. Не двигайся. — Она спрятала свой меч и не слушающимися пальцами достала стило из-за пояса. Потянулась, чтобы приложить кончик к коже парня, но он увернулся от нее, резко дернувшись.

— Нет, — ахнул он. Его глаза расширились и засветились золотом. — Не прикасайся ко мне. Я и тебе сделаю больно.

— Не сделаешь. — В отчаянии, она накрыла его тело своим, погружая его глубже в снег. Девушка коснулась его плеча, и он завертелся под ней, его одежда и кожа были скользкими от крови, жаркой, как огонь. Она уперлась коленями по бокам от него и всем весом прижалась к его груди, прижимая к земле.

— Джейс. Джейс, пожалуйста.

Но его взгляд не сосредотачивался на ней, руки бились об лед.

— Джейс, — сказала Клэри и прижала стило к коже над раной.

Она снова оказалась на корабле со своим отцом Валентином, и отдавала все, всю свою силу, последний атом своей воли и энергии, чтобы нарисовать руну, которая уничтожит мир, вернет из мертвых, поднимет океан до небес. Только на этот раз это была самая простая из рун, каждый Сумеречный охотник учился рисовать ее еще с детских лет: «Исцели меня».

Иратце приняла форму на плече Джейса, черный цвет изливался с кончика, такой темный, что сияние звезд и Цитадели, казалось, исчезало в нем. Клэри чувствовала, как и ее энергия поглощалась в нем, пока она рисовала. Никогда она не чувствовала еще такой связи со стило, будто оно было продолжением ее вен, словно писала она своей кровью, как если ее энергия вытекала через руку и пальцы. В глазах темнело, пока она пыталась сохранить твердость руки, чтобы закончить руну. Последнее, что она видела, был яркий свет от портала, открывающего вид на невероятную красоту Ангельской площади, прежде чем девушка окунулась во тьму.

8

Сила в том, что остается

Рафаэль встал, руки в карманах, и посмотрел вверх на демонические башни, сверкающие темно-красным.

— Что-то происходит, — сказал он. — Что-то необычное.

В ответ Саймон хотел сострить, что необычное — это то, что он уже во второй раз в своей жизни попадает в Идрис против своей воли, но его слишком мутило для этого. Он уже и забыл, что Портал словно разрывает тебя на части, когда ты проходишь в него, и собирает тебя снова на другом конце, только позабыв, при этом, о твоих самых важных частях.

К тому же, Рафаэль был прав. Что-то происходило. Саймон до этого уже был в Аликанте, и помнил и дороги и каналы, и холм, возвышающийся над всем этим, с Гардом на самой вершине. Он помнил, что обычно ночи здесь были тихими, освещаемые лишь тусклым светом, исходящим от башен. Но сегодня здесь было шумно, и звуки доносились в основном от Гарда и с холма, где танцевали огни, словно там горели десятки костров. Демонические башни сверкали жутко красно-золотым цветом.