Дмитрий Захаров - Летопись Чертополоха Страница 33

«Промывай нос соленой водой дважды в день, и кровоточить не будет!»

Прошло уже тридцать лет, нос сломан в пяти местах, и похож на расплющенную картофелину, а он по-прежнему полощет нос соленой водой.

– Три-два. Горит земля. Силу молний принесла!

Очередной разряд ударил в затылок, к горлу подкатил тошнотворный ком, на глаза выступили слезы.

«Ты должен научиться не зажмуривать глаза, пропуская удары, Дима!»

– Три-два горит земля…

Ему и правда чудится, будто пол под ногами занялся пламенем. Кожу словно пронизывают тысячи иголок, сердце заходится в бешеной скачке, кулаки сжаты в мучительном спазме, вены напряглись как канаты.

Очередная молния ударила прямо в лоб. Промеж глаз. Человек на мгновение ослеп, ему чудилось, что он погружается в кипящую лаву, время остановилось. Он пробовал закричать, но голос исчез. Пустота. Тишина, пустота и сплошной мрак.

– Силу молний принесла… Открой глаза, Странник!

Дмитрий послушно распахнул зажмуренные веки. Он стоял в коридоре, возле зеркала, с дурацким инвентарным номером на раме. Только вместо обычного облезлого зерцала, светились золотые ворота, похожие на горящий обруч сквозь которые прыгают дрессированные львы в цирке. Странное ощущение в мышцах. Они звенят, как закаленная сталь, зрение отчетливее, чем было прежде, а слух позволяет расслышать разговор дежурного на первом этаже. Что за черт?!

Подле зеркала скромно стоял Ратибор. Против обыкновения мальчик выглядел бледным, осунувшимся, как после бессонной ночи.

– Ты оказался очень сильным, Странник. Я рад.

– Что с тобой Ратибор?!

– Надо отдохнуть. Магия молний эффективна, но отнимает много энергии.

Мужчина сжал кулак, мускулы послушно заныли. Ну и дела! А он, дурень недоверчивый нагородил чушь про гипноз и прочие заговоры!

– Я себя чувствую весьма сильным! – восторженно закричал он.

– Мертвая Сила. Надо быть с ней осторожным. Уметь управлять, как фены своими машинами. Оставь здесь оружие, через Ворота нельзя проносить металл, кроме серебра. И то оно требует наложение оберега, иначе рассыпается в прах. Мой кинжал серебряный, и оружие рыцарей тоже. Но оно под властью оберегов. На тебе нет золота?

– Н-нет…

– Хорошо. Золото сожжет дотла все, что рядом с ним находится.

Рослов послушно выложил «Макаров» на пол.

– Отдай ствол Сорокину, табельное оружие все-таки…

– Не думай об этом. Тебе пора, Странник! Сейчас ты войдешь в точку возврата, и очутишься в Зеленой Стране. Тебя могут подстерегать опасности. Я не знаю, что изменилось в Вотчине за прошедшее время. Будь осторожен. Король Валтасар захочет принести тебя в жертву, в обмен за своего сына. Древний ритуал. Хотя нельзя исключать, что у короля муравьев иные планы. Если ты найдешь убийцу принца, король может изменить свое решение. Он не предсказуем. Никому нельзя доверять кроме бастардов. Их вожака зовут Марли, можешь сослаться на меня, он поможет. Вот и все. Прощай! – голос мальчика дрогнул.

Рослов топтался на месте, чувствуя непривычный зуд в ногах. Он почувствовал заминку в словах колдуна, и запнулся на месте.

– А как же ты, Ратибор?! Пойдем вместе!

– Я обещал позаботится о своих новых друзьях… – в улыбке ребенка сквозила печаль старого больного человека. – Я понял, зачем фены плачут… Прощай, Странник! – он неожиданно сильно толкнул человека в грудь, тот оступился и оранжевый ледяной вихрь закрутил его в своих объятиях. Ему показалось, что он видит удаляющийся силуэт ребенка. Возникло яркое голубое свечение, как крохотный алмаз на дне бездонного колодца, а потом исчезло и оно. Желтое пламя отекло, опало, как жидкая, текучая масса, Дмитрий с трудом поднял ногу, и ступил на сухую твердую землю. Минуту он стоял как оглушенный, перед глазами мелькнул серебряный щит.

– Круп мне в дышло, если это не фен! – раздался изумленный голос, голос грубый, надтреснутый, словно прохваченный морозцем, и тяжелый удар пришелся мужчине аккурат в темечко…

ГРОММЕЛЬ.

– Слово в радость! – Тощий Ром кивал бритым черепом, будто китайский болванчик. – Не желает ли уважаемый дон выпить с дороги чудесного нектара? Фены варят хороший нектар!

Мопс не обращая внимания на графа, быстро пробежал по торговому залу, тщательно обнюхивая углы, поднял заднюю лапу, прыснул струйку на дубовую консоль, и вытаращился на Земфиру с Гальфридом.

– Привет, заговорщики!

– Привет, Лука! – безмятежно улыбнулась девушка. – Не довелось, к сожалению, пообщаться в прошлый раз. Твой хозяин едва не окочурился в моих объятиях. Раньше не пробовала собак, но с тебя с наслаждением сниму шкуру!

– Тревога! – закричал пес дурным голосом, и кинулся под ноги одомиту. – Давненько я не чуял такого заговора! – он поднял голову наверх, и преданно шепнул. – У них ключ от твоего ошейника, родное сердце!

– Меня это не удивляет! – усмехнулся колдун. Сверлящим взглядом черных медвежьих глаз, он изучал людей. Громмель был слаб после перехода сквозь Ворота Домны, требовалась медитация, но времени на нее не было. По счастью рыцарь едва копошился на своем диване, – тупой индюк, израсходовал на фенов много Мертвой Силы, оно и к лучшему. Опаснее всего сейчас для мага – вот такая грубая мужская сила. Девушка весьма могущественна, ей мешает лишь дурная кровь чуней, малая толика болотного наследия пощадила пальцы обольстительницы, но лишила возможности получить силу колдуна в высшей мере. Черные смоляные очи буравят его переносицу, пытаясь проникнуть в сердцевину сознания. Сытья кровушка… И наконец – Тощий Ром. Граф хитер, собачий ливер, очень хитер! Ловко он обвел вокруг пальца мага в своем замке, изобразив покорность. Научился от Ратибора ставить защиту, не позволил прочесть его тухлые мыслишки, выдав фальшивую информацию. Весьма хитер!

– Действуй, Гальфрид! – коротко, будто отдавая команду ездовым псам, выкрикнула Земфира. В пальцах рома сверкнул ключик, рыцарь сорвался с места, и сбил с ног великоречивого дона Громмеля. Все-таки прочла его мысли, хитрая чертовка!

От удара колдун рухнул на пол, задев локтем большую фарфоровую вазу. Крупные осколки рассыпались по земле, впиваясь в ребра. В руках наемника сверкнул кинжал, острие прорвало складки одежды и пронзило пустоту. Гальфрид наносил удар за ударом, тратя драгоценные силы, но вместо сухой плоти, оружие буравило черное, бестелесное ничто.

– Ошейник, тень его топать! Ошейник! – подскочил ром, дрожащими пальцами он пытался всунуть ключик в прорезь на замке. – Такты его не убьешь! Мощная защита, круп ему в дышло!

Гальфрид крепко держал за шкирку колдуна. Он на всякий случай еще дважды взмахнул своим кинжалом, прежде чем убедился, что убить так просто мага не получится. Прижатый к полу, могучей тушей рыцаря, колдун лихорадочно пытался поймать его взгляд. Он ощутил на своей шее липкие пальцы графа, тот пытался сорвать шарф, и запутался в клубах шерстяной материи. Неожиданно он громко чихнул.

– Старик нафталином провонял! – злобно прошипел Тощий Ром.

– Поспешите, мальчики! – раздался сладкий голосок Земфиры. – Наш гость набирает силу.

Тощий Ром наконец сорвал шарф, издал ликующий вопль, ключ попал в жерло замка, щелкнул запор. И в тот же миг, отважный Лука набросился на заговорщика, и вцепился маленькими зубками в тощий графский зад. Ром закричал, отбросил в сторону мопса, песик покатился как плюшевый шарик по залу, сбив шаткую треногу.

– Наших бьют! – издал он воинственный клич, и очертя голову вновь ринулся в атаку. – Держись, родное сердце! Идет подкрепление!

Громмелю удалось все таки словить взгляд Гальфрида, тот в мгновение ока оцепенел, железная хватка ослабла, глаза покрылись мутной пленкой. С яростным рычанием ром сорвал ошейник, обнажив тонкую, беззащитную шею колдуна. Он выдернул из слабеющих пальцев рыцаря кинжал, прицелился в точку на загривке одомита, между четвертым и пятым позвонком. Развязка казалась неминуемой, но неутомимый мопс опять набросился ему на спину.

– Смерть ромам, чуням и бастардам! Даешь чистоту расы! – он заливался громким лаем.

Подбежала Земфира, схватила Луку за шкирку, тот отчаянно болтал в воздухе короткими ножками, выпуклые глаза светились ненавистью и отвагой.

– Близится мой час! – заверещал он. – Чую, что паду от руки шлюхи! Сражайся до конца, родное сердце, не сдавайся!

Девушка сильными пальцами свернула шею собачке, и отшвырнула плющевое тельце. Мопс лежал возле покосившейся вешалки, и жалобно причитал.

– Боевые раны одолели! Срочно нужен остеопат! – его голова была неестественно вывернута на бок, отчего выпуклые глаза смотрели в разные стороны.

– Давай ром! Прикончи его! – яростно выдохнула Земфира. Но было уже поздно. Злоба наполнила сердце колдуна до краев. Его лютый взор источал такую силу, что граф в ужасе отшатнулся, и закрыл ладонями лицо. Навыки магии, полученные от Ратибора, не возымели действия. Дон Громмель легко вскочил на ноги, выставил перед собой сложенные крестом ладони.