Покров (СИ) - Моденская Алёна Страница 33

Отец Павел после этого монолога так и остался сидеть с открытым ртом, а молодой монах, разливавший чай, замер и не заметил, что вода перелилась через край чашки и потекла на стол.

– А ты откуда знаешь? – спросила Василиса, наблюдая, как монах вздрогнул и стал искать, чем бы промокнуть.

– Слышал кое-что.

– От кого? – мрачно спросил Новиков.

– Сами-то как думаете? – улыбнулся Гаврил.

– Что, правда, есть пещера? – спросила Василиса, повысив голос, чтобы не началась ссора.

– Говорят, есть, – тихо произнёс Гаврил, когда её взгляд устремился на него, и стал размешивать чай.

Василиса посмотрела на Сергеева, всё время разговора сохранявшего удивительное спокойствие.

– Я не видел никакой пещеры, – мотнул головой Сергеев и придвинул вазочку с вареньем.

– Ага, то есть, вы всё-таки были под горой?

– Там вообще много кто ходит. По основной тропе, которая в лес не сворачивает, даже туристов к церкви водят.

– Бред какой-то, – выдохнула Василиса. – Всё это – сплошной бред.

– Все так говорят, – впервые подал голос монах-помощник старца Фомы. Потом он перевёл взгляд на Сергеева и отца Павла. И добавил: – Поначалу.

– А после? – спросила Василиса, чувствуя, как устала бороться с непонятными явлениями.

– Привыкают, – ответил Гаврил.

Низкая деревянная дверь в кухню открылась, и заглянула Настя. Она, уставшая и запачканная, не успела ещё умыться, но выглядела всё же повеселевшей.

– Эй, парень! Да, ты. – Настя кивнула Гаврилу. – Иди, тебя отец Фома зовёт. А я пока умоюсь.

– Зачем это? – настороженно спросил Гаврил, но Настя уже успела скрыться в тёмных сенях.

– Иди-иди, – подбодрил Гаврила молодой монах. – Не бойся. Пойдём, я провожу.

Монах под лопатки подтолкнул Гаврила, так что тот нехотя вылез из-за стола. Когда оба они вышли, появилась Настя, чистенькая и румяная от холодной воды. На бумажно-белой коже румянец выглядел как нарисованный, Настя явно была чем-то обрадована.

– Ну что там? – тихо спросил Сергеев, бросив смущённый взгляд на остальных.

– Можно пока оставить его здесь. – Настя нашла на полке стакан в подстаканнике и сама налила себе чаю, села за стол и стала пить большими глотками. Глядя на неё, Василиса подставила к самовару и свою чашку. Чай монахов оказался таким душистым, что даже в носу защекотало. Первая чашка быстро закончилась, и отец Павел налил ей ещё.

– Интересно, о чём они там разговаривают? – не удержалась Василиса.

– Мало ли. – Настя наливала себе уже третий стакан. – К отцу Фоме люди со всей страны приезжают и даже из-за границы.

– Зачем?

– Твой парень ясно сказал – за чудесами. – Настя улыбнулась, показав двойные клыки, из-за чего стала похожей на вампиршу.

– Он не мой парень, – отрезала Василиса. Хотя щёки и уши почему-то обдало жаром.

– Как угодно. – Настя вроде бы не обратила на эту реплику внимания, а вот отец Павел и Новиков как-то странно переглянулись. – Отец Фома – старец. Настоящий.

– Ну и что с того?

– А, ты не в курсе. Старцы – это целое явление. Это такие старые и мудрые монахи. Они ясно видят и понимают истину, некоторым могут помочь исцелиться. Или хороший совет дадут.

– Вы о старцах говорите, как о гадалках, – произнёс отец Павел, искоса глядя на Настю. –Старчество – это очень серьёзно, и в первую очередь с духовной точки зрения, потому что…

Нудный монолог отца Павла прервала открывшаяся дверь. Гаврил быстро вошёл, и на ходу бросил Василисе:

– Теперь ты иди.

Василиса не торопилась подниматься. Она смотрела, как Гаврил махом выпил свою чашку, налил ещё одну, без заварки, осушил и её, стал наливать третью. Не очень-то хотелось идти к этому непонятному старцу. С другой стороны, ещё как хотелось. Не каждый день попадаешь к человеку, который умеет творить чудеса.

Из-за двери выглянул молодой монах и поманил Василису.

– Ничего-ничего, иди. – Отец хлопнул её по плечу и встал, давая ей выйти из-за стола.

Василиса дошла до порога и обернулась. На неё напряжённо смотрел Гаврил, только что выхлебавший очередную чашку.

За молодым монахом она прошла мимо сеней в небольшую чистенькую комнатку. Монах указал рукой на кресло у невысокого столика, накрытого кружевной салфеткой, с другой стороны которого сидел старец Фома и приветливо улыбался. Монах вышел и бесшумно закрыл за собой дверь.

Василиса села и заёрзала в кресле, осматриваясь. За седенькой головой старичка в синей прозрачной чашечке мерцала лампадка, подвешенная перед потемневшими иконами.

– Ты, может быть, хочешь что-нибудь рассказать? Или спросить?

– Э… – Василиса никак не могла придумать приличный вопрос. Гаврил и Настя что-то говорили о чудесах и исцелениях. Но исцеление вроде бы не требовалось. Чудеса…

– Я не волшебник, – мягко произнёс отец Фома. – Всего лишь старый монах, к тому же, не особенно учёный.

– Сколько вам лет? – неожиданно для себя выдала Василиса.

– Ой, много, – засмеялся старец. – Я ещё Революцию застал.

– Да ладно, – протянула Василиса, силясь в уме подсчитать возраст старца. От волнения это плохо получалось, но, насчитав больше ста лет, она повторила: – Да ладно!

– Вот так вот.

– Так вы, значит, и «Черноречье» застали! – снова выдала Василиса.

– А то как же. Было там Успенье.

– Что? – встряла Василиса.

– Успенская пустынь там была.

– А мне сказали – церковь.

– И церковь тоже, – кивнул отец Фома. – Маленькая, правда. Людей-то там немного было. Уходили от мира, чтобы молиться.

– Это как здесь?

– Ну, скит и пустынь – не одно и тоже. Ну, да ладно. Всё равно потом и до неё добрались, сравняли с землёй. Санаторий вот построили.

– Стоп. – Василису вдруг осенило. – А откуда вы тогда узнали, что я там была? Ну, в тот раз, в монастыре?

– А мне Вася рассказал.

– Кто? – спросила Василиса и тут же вспомнила, что так называли того скелета, что носил костюм и шляпу. Отец Фома, улыбаясь, закивал. Голос мигом пропал, и Василиса прохрипела: – Да кто он такой?

– Вот ты знаешь, кто такая Баба Яга? У неё костяная нога. А этот – весь костяной.

– Тогда ему больше подходит имя Костя, – вырвалось у Василисы. – А почему он Вася?

– Это ты у папы своего спроси, – подмигнул отец Фома. – Так вот. Баба Яга – это связующее звено между миром живых и мёртвых, между мирами людей и духов, между реальностью и потусторонним. Поэтому у неё костяная нога, чтобы заходить во все миры.

– А этот Вася тут причём?

– Так он тоже вроде проводника.

– Между мирами?

– Ну, миры – это условно. Всё сплетено, как огромный гобелен. Так много нитей и цветов… – Старец задумчиво покачал головой. – Мир-то один. А вот граней у него и не сосчитать.

– И что этот Вася делает в «Черноречье»? И что там вообще сейчас?

– Сложно сказать. – Старец Фома пожевал губами. – Есть такое поверье, что проводник доставляет души для очищения в особые места.

– Вроде чистилища?

– Всё гораздо сложнее и проще одновременно. Надо просто научиться убирать границы и сохранять ум открытым. Воспринимай вещи такими, какие они есть, и не суетись.

– Значит, его не нужно бояться?

– Васю? Это смотря кому. С другой стороны, если он явится по твою душу, бояться будет бесполезно.

– Как позитивно, – пробормотала Василиса.

– Ладно, пора идти. Ваши уже собираются. И вот ещё что. Сходи к той девочке.

– К какой ещё девочке?

– К той самой, что одна против всех.

Старец поднялся и пошаркал к двери, Василиса поплелась следом. В коридоре перетаптывался помощник отца Фомы.

– А может, другие тоже хотят… – подала голос Василиса, вспомнив о толпах желающих пообщаться с «настоящим старцем».

– Ещё успеется, – улыбнулся старый монах.

Все выходили из скита на улицу, где солнце уже успело закатиться, но, что важнее, пылевая буря улеглась, и луга накрыла осенняя ночь. Правда, особенной прохлады она не принесла – воздух всё равно оставался душным.