Наташа Родес - Блэйд: Троица Страница 38

Вампиры погнались за ними, пытались высадить дверь в подземный гараж, где они укрылись. Зоя помнила, что была почти оглушена грохотом металла, а мать прижимала ее к задней стенке, пытаясь защитить собственным телом. Адские отродья не смогли прорваться сквозь толстую металлическую дверь. Банда наконец сдалась и удалилась, оставив им маленький подарок — внутренности отца, развешенные на рождественской елке у дома. Зоя отчетливо помнила, как запекшиеся внутренности висели на елке, будто кровавые гирлянды.

Это был единственный раз, когда она обрадовалась, что мать слепа.

С того дня многое изменилось. Именно поэтому сейчас Зоя втиснулась в трубу, а не пряталась в шкафу или под кроватью.

Лунный свет отражался от кафеля за черным квадратом решетки. Девочка смотрела на него как загипнотизированная. Она пыталась не дышать, опасаясь, что дыхание выдаст ее.

Тишина.

А затем… шаги.

Зоя подавила желание закричать и забилась дальше в трубу, вжимаясь, насколько могла, в заднюю стенку. Через решетку она увидела, как пара мужских ботинок появилась снаружи в дверном проеме.

Кому бы они ни принадлежали, он, кажется, тоже прислушивался.

Малышка в страхе закрыла рот рукой, когда ботинки двинулись в ванную — прямо к ней. В последний момент они взяли левее, по направлению к душу. Затем послышался шум — мужчина начал рыться в открытых шкафах и кабинках душа, как будто что-то искал.

Искал ее.

Зоя в ужасе смотрела, как ботинки снова подошли к решетке, на этот раз ближе. Они остановились на секунду, показавшуюся ей бесконечной, и Зоя сильно зажмурила глаза. Она не могла этого вынести.

Наконец ботинки застучали по кафельному полу и двинулись от нее по направлению к двери. Девочка с облегчением сделала выдох, который так долго сдерживала, и открыла глаза.

Темное лицо прижалось к решетке, уставившись на нее.

Зоя закричала.

Мужчина с ревом вырвал решетку из стены. Засунув голову в отверстие, он силился пролезть внутрь, пытаясь дотянуться до ребенка. Но его тело было слишком велико и прочно застряло в проходе.

Выбравшись назад, он встал на колени и засунул в отдушину правую руку, пытаясь вытянуть ее как можно дальше. Когтистая рука устремилась к Зое. Девочка заплакала и вжалась в заднюю стенку трубы.

Она беспомощно смотрела, как пальцы чудовища тянутся к ней, заслоняя свет…

Затем они остановились, схватив воздух в нескольких футах от ее лица.

Он не мог дотянуться.

Зоя перевела дыхание. Она получила отсрочку.

Вдруг послышался звук треснувших хрящей. Рука изменила форму, тонкие кости выдвинулись из плоти. Девочка с ужасом смотрела, как пальцы начали расти.

Зоя закрыла глаза и снова закричала.

Черный «ленд крузер» медленно катился по пустынной верфи. Он повернул к докам и, хрустя гравием, поехал на стоянку. Блэйд вылез из машины.

Абигайль внезапно остановилась и на мгновение замерла. В воздухе как будто звучало странное эхо, хотя ему не предшествовало никакого шума. Блэйд нахмурился, закрыл машину и поспешил вслед за Абигайль, спускавшейся к доку. Свет в помещении не горел. Чутье Блэйда подсказывало ему, что здесь что-то не так. Он положил руку на плечо Абигайль, призывая ее остановиться.

Было слишком тихо.

Абигайль посмотрела на Блэйда. Не сказав ни слова, она щелкнула выключателем.

Ничего не произошло. Электричество было отключено.

Оба они инстинктивно выхватили оружие, пригнулись и двинулись вперед. Абигайль сняла пистолет с предохранителя и проскользнула в коридор. Что произошло? Либо Хеджес опять сжег генератор, пытаясь сделать печенье на паровом прессе, либо случилось что-то ужасное.

Девушка запретила себе думать о самом страшном. Она сосредоточилась на том, чтобы не отставать от Блэйда. Пошарив за дверью лаборатории, охотник снял с крючка фонарь и включил его, заливая комнату потоком желтого света.

Абигайль в ужасе открыла рот; сердце ее, казалось, выскочит наружу. Лаборатория Самерфилд была полностью разрушена, как будто по комнате прошелся торнадо. Компьютеры разбиты, даже самые тяжелые полки с оборудованием опрокинуты, столы и стулья перевернуты. Казалось, тут похозяйничал буйный сумасшедший.

Абигайль повернулась к Блэйду, страх холодным металлом перехватил горло;

— Кинг…

Они бросились в лазарет. Кинга не было. Здесь царил такой же разгром, как в лаборатории. Двигаясь как во сне, охотники отправились на склад.

Когда они открыли дверь, Абигайль отпрыгнула назад, зажимая рот рукой, чтобы не закричать.

Бетонный пол был залит кровью. Останки Декса и Хеджеса валялись по всему помещению, как бракованное мясо на полу скотобойни.

Девушка замерла, чувствуя, как волна холода заливает ее.

Этого не может быть.

Ее как магнитом притягивали разорванные останки товарищей. Взгляд скользнул по блестящим внутренностям, которыми был усыпан весь пол. Она знала, что не должна смотреть, что будет жалеть об этом тысячами последующих ночей, но не могла удержаться.

Она никогда не могла привыкнуть к таким вещам. Все было так, как будто кто-то воплотил худший из ее кошмаров и показал его в мельчайших деталях. Абигайль нутром чувствовала, что может прийти день, когда вампиры найдут их, но она не могла представить себе ничего подобного.

Блэйд шагнул вперед и мягко положил руку ей на плечо. Абигайль резко отстранилась от него. Пусть не думает, что она раскисла. Ей надо видеть это, чтобы найти в себе силы и уничтожить убийцу, кем или чем бы он ни был.

Что-то хрустнуло у нее под ногами. Абигайль посмотрела вниз и увидела часы Хеджеса, плавающие в луже крови в нескольких ярдах от окровавленного обрубка его кисти. Все внутри сжалось, она почувствовала, как волна ослепляющего гнева прокатилась в ее душе. Это было не просто убийство. Это была садистская бойня. Негодяй явно наслаждался своим злодеянием.

Здесь было слишком много крови, больше чем могли вместить два человеческих тела.

Девушка застыла, пораженная ужасной мыслью.

— Зоя! Где Зоя?!

Блэйд и Абигайль со всей тщательностью обыскали штаб-квартиру: ванную, гараж, каждый уголок и трещинку.

Никаких следов девочки не было.

— Где она?

Абигайль показалось, что весь мир рушится, пока она обшаривала здание, бросаясь в каждую дверь, каждый чулан. Сотни ночей она просыпалась под знакомые звуки, доносившиеся из мастерской, где Хеджес и Декс шутили и подкалывали друг друга, под успокаивающее щелканье клавиш Самерфилд, которая допечатывала свой отчет в соседней лаборатории. Все это было таким привычным. Казалось, что так было всегда и всегда будет.

В глубине души Абигайль всегда сознавала, что жизнь «гуляющих ночью» недолговечна, но ежедневная рутина придавала ей иллюзорное ощущение неуязвимости.

ГЛАВА 16

Кинг медленно приходил в себя, начиная при этом понимать три вещи.

Во-первых, у него болела голова.

В этом не было ничего необычного. За всю жизнь его «вырубали» больше раз, чем он мог сосчитать. В результате череп Кинга стал немного толще черепа нормального человека и чуть лучше защищал мозг. Парень обычно приходил в себя от сотрясений с головной болью и странным желанием наесться вяленого мяса.

Черт побери, никто не совершенен!

Во-вторых, у него болели запястья.

Опять-таки, это не всегда было плохо. Девочки-официантки из «Дог-хауса» ночью превращались в настоящих дьяволиц, иногда — в прямом смысле этого слова.

В-третьих, у него было очень странное чувство, что кто-то щекочет ему щеку кусочком холодной и мокрой наждачной бумаги.

Какого дьявола?..

Кинг беззвучно вздохнул. Если сложить все вместе, то можно предположить, что либо он прошлой ночью развлекался с этими самыми девочками, либо с ним случилось нечто настолько ужасное, что об этом даже подумать страшно.

Он слегка сдвинулся в сторону, стараясь найти более удобную позу. Голова пульсировала тупой болью, которая, казалось, пронизывала все его тело — от макушки до подошв сапог. Нечто неприятное притаилось под поверхностью его сознания, как окурок в полупустой банке пива. Он знал, что если хотя бы чуточку задумается над этим, то очень огорчится.

Дело было дрянь. Все-таки придется проснуться.

Кинг издал громкий стон, как человек, который намерен страдать так громко и надоедливо, как только это возможно.

Затем он устало приоткрыл один глаз.

Головокружение завертело его мозг, в то время как глаза прямо противоречили тому, что говорило тело. Он не лежал, а сидел, и бетон, который он полагал находящимся под ним, на самом деле поддерживал его спину. Руки были связаны за спиной, и он замерзал, продрогнув до костей от чересчур усердной работы кондиционеров.

Где рубашка? Кинг был уверен, что надел этим утром рубашку. Что, во имя всего святого, происходит?