Айгуль Иксанова - Улицы Севильи Страница 43

Постоянную боль, преследовавшую ее, Абриль пыталась заглушить развлечениями, переменой мест, работой, но ничто не помогало. Как часто ей приходилось оставаться в стороне от веселой компании, чтобы скрыть душившие ее слезы! Постепенно она поняла, что начинает меняться сама. Она стала замкнутой, она стала ненавидеть сначала мужчин, потом вообще всех окружавших ее людей, свою фирму, теннис, себя — словом, весь мир. Долго так продолжаться не могло. Абриль чувствовала, как любая чужая радость словно кинжалом вонзается в сердце, в то время как ее саму ничто не могло обрадовать и развеселить.

Корабль ее жизни потерпел крушение и теперь медленно, но верно шел ко дну, и никакая сила уже не могла удержать его на поверхности.

Именно тогда она стала задумываться о смерти как о самом простом и верном способе избавиться от своих страданий. Она думала об этом так часто, что эта мысль перестала пугать ее. Многие считают самоубийц храбрыми людьми, ведь не у каждого хватит сил и смелости побороть свой самый сильный инстинкт — инстинкт самосохранения, веками заставляющий людей бороться за жизнь, — и переступить этот запретный порог. Но так считают лишь те, кто не познал настоящих страданий, кто не знает, насколько ничтожен страх перед смертью в сравнении с той болью, которую приходится нести внутри, от которой нельзя скрыться, которая терзает душу, не отпуская ни днем ни ночью. Испытавшие это знают, что те, кто выбрал самоубийство, не смельчаки, а всего лишь слабые люди, люди, которые не вынесли посланного им испытания, не стали дожидаться рассвета и предпочли выйти из игры, не дойдя до финала.

Абриль отнесла бы себя к ним, если бы не мысль о родителях, о том, что будет с ними, узнай они, что их дочь совершила самоубийство. Она представляла себе их лица и чувствовала, что она должна жить — должна жить ради них, даже если очень не хочется.

И тут подруга посоветовала ей отправиться на Кипр. Нати была романтичной дурочкой и верила в легенду об Афродите, богине красоты, дающей женщине уверенность в своей привлекательности и счастье в любви. Абриль сначала и слышать не хотела о поездке. Она еще не сошла с ума, чтобы поверить в этот бред! Но потом, рассудив здраво, вдруг поняла, что лучшей возможности для осуществления своих планов ей уже не представится.

Прежде всего она настояла на том, чтобы ехать одной, мотивируя это тем, что ей нужно побыть в одиночестве. Она быстро собрала чемодан, купила билет и, прилетев на остров, целыми днями бродила по берегу, выбирая место, где она расстанется с жизнью.

Абриль снова посмотрела на море. Она никогда особенно не любила его. Просто решила посмотреть на него в последний раз. Солнце уже начинало садиться, ветер крепчал, и волны с угрожающим гулом бились о берег.

«Пора!» — решила она.

— Эй, красавица! — услышала Абриль и обернулась.

Молодой человек, сидевший в моторной лодке, махал ей рукой.

— Хочешь, прокачу? — с улыбкой спросил он.

Абриль бросила на него такой ледяной презрительный взгляд, что тот был готов провалиться сквозь землю от смущения. Он торопливо включил мотор, и лодка вскоре исчезла вдалеке, оставив за собою легкий след.

Абриль улыбнулась сама себе.

«Не иначе как Бог решил мне послать последнюю надежду на спасение», — подумала она, гордясь тем, что так решительно отвергла ее.

Абриль приподняла юбку и стала взбираться на волнорез, уходящий далеко в море, конца его почти не было видно.

Она пошла вперед, береговая полоса осталась позади, и теперь она шла по камням, выступающим из кипящего, волнующегося моря, навстречу своей судьбе.

Дойдя до конца волнореза, она остановилась.

Вокруг не было никого.

Сколько туристов тонет здесь каждый год? Пусть она станет одной из них. Сейчас она была далеко от родителей. Они не увидят ее мертвой. Возможно, и тела не найдут, тогда они будут продолжать верить в ее возвращение. Или пусть думают, что она утонула. Это все же лучше, чем считать, что дочь покончила с собой, особенно для таких глубоко религиозных людей, какими были ее родители.

Она смотрела на море, свое последнее пристанище.

«И той грустной ночью,когда ты не будешь любить меня больше,я вытру слезы и уйду в черное море, где скрыта смерть.Уйду навсегда»,

— вспомнились ей слова из стихотворения ее любимой поэтессы Альфонсины Сторни.

Огромный седой вал с пушечным громом ударил в край волнореза, рассыпавшись дождем серебряных брызг.

— Ну что, Афродита, — печально спросила Абриль, — где твоя обещанная красота? Где обещанное счастье? Мир ужасен, и жить в нем не стоит, поэтому я и решила уйти. Я не хочу больше страдать, и что бы там ни говорили легенды, ты бессильна помочь мне. Не так ли? Или я не права? Докажи мне это! Если ты сможешь, конечно! Докажи, что жизнь стоит того, чтобы прожить ее! Только вряд ли тебе это удастся… — добавила она тише.

«Ведь не выплывет же Он сейчас из моря с трезубцем в руке, и не проснусь же я, и не пойму, что это был лишь длинный, кошмарный сон», — подумала девушка.

Нет, все боги Вселенной не смогут спасти ее сейчас. Вокруг никого нет, никто не помешает ее намерениям, а сама она уже не отступит. Она не видит причин для этого. Ей нечего терять.

— Так как же, богиня красоты? — снова позвала Абриль. — Ты сдаешься? Умываешь руки, не можешь ничего изменить?

Но лишь плеск волн был ей ответом.

— В мире нет ни любви, ни красоты, так о какой богине может идти речь?! — грустно усмехнулась она.

Прощаясь с жизнью, Абриль огляделась по сторонам.

Исчезавшие в голубой дымке горы окаймляли темно-бирюзовую поверхность моря, на которой то и дело появлялись белоснежные барашки. На одной из гор рядом с берегом она различила старый маяк. Солнце, склонившееся к горизонту, отражалось на бесконечной морской глади, образовав золотую дорожку, которая, покачиваясь на волнах, переливалась танцевавшими по воде искорками. Огромные зеленые волны поднимались над водной поверхностью и ударялись о камни, рассыпаясь на солнце фонтаном сверкающих осколков, и на несколько мгновений в воздухе повисала разноцветная радуга, не как обычно, за горизонтом, а прямо рядом, над волной, — и казалось, что до нее можно дотронуться рукой.

Абриль застыла, пораженная великолепием открывшейся картины. Словно пелена упала с ее глаз, позволяя ей увидеть то, чего она никогда не видела прежде. Она и раньше могла видеть море, но не замечала, насколько оно прекрасно, не замечала магической силы его влекущей глубины, не понимала, насколько же чудесен мир, окружавший ее.

Она смотрела тысячи раз, но видела все это впервые.

В эту минуту Абриль поняла одну удивительно простую истину — истину, простую настолько, что девушке не приходило в голову заметить ее. Ведь все это время она продолжала считать, что до определенного момента ее жизнь была прекрасна, а потом превратилась в кошмарный сон. В этом и заключалась ее ошибка! Жизнь не может быть прекрасна только потому, что тебе всегда и все удается, точно так же, как она не может вдруг стать кошмаром, если твои планы рушатся и нет шансов исправить положение.

Жизнь прекрасна изначально. Прекрасна по определению. Она не может стать лучше, чем она уже есть.

Волны разбиваются о скалы, облака бегут по небу, солнце скрывается за горизонтом, уступая место звездам, потому что так должно быть. И это прекрасно. Никто не пытается что-то изменить или же выразить свое недовольство. Но и наши страдания тоже прекрасны потому, что все происходит так, как должно происходить. Зная произведение лишь по отрывкам, нельзя понять его смысла и судить, что плохо, а что хорошо.

Случившееся с ней произошло лишь потому, что только так и могло быть, и не стоит искать этому объяснений.

Абриль огляделась вокруг. Красота присутствовала во всем — в каждом изгибе волны, в каждой сверкнувшей на солнце серебряной точке, все было отражением образа прекрасной богини, откликнувшейся на ее призыв. Вернее, она всегда была рядом. Любовь и красота всегда с нами, их можно не заметить, только если не хочешь замечать.

Сияющие блики солнца танцевали по воде, и, глядя на них, Абриль почувствовала биение жизни, почувствовала, как светлая сила заполняет ее, обещая, что все будет хорошо. Отныне и навсегда.

Набежавшая волна окатила девушку с ног до головы, и, стряхивая с одежды клочья морской пены, она почувствовала, что рождается заново на этом острове, подобно великой богине, вышедшей здесь на берег из морской пены много веков назад.

Она повернулась и медленно направилась к берегу.

Абриль не знала, что ждет ее завтра. Но теперь она была уверена, что никакие события не смогут больше принести в ее жизнь красоту и счастье, потому что сама жизнь есть уже настоящее счастье и воплощенная красота.