Птицы - Торин Владимир Страница 5

– Эй, почтенный! – через полвагона обратился к кондуктору сосед Финча. – Мост Шелли когда там у нас?

– Через две станции, – ответил кондуктор, даже не подняв взгляд от газеты.

«Неужели? – с потаенной радостью подумал Финч. – Неужели этот тип сходит с трамвая на три станции раньше меня? Это значит, что он не увяжется за мной до самого дома. Но как вытерпеть его целых две станции?»

– Ты видал? – Незнакомец тем временем снова ткнул Финча локтем и кивнул на кондуктора: – Какой занятой! Как будто там что-то печатают, в этих газетенках, кроме мусора. Подумаешь… Тебя как звать, коротышка? – Мальчик проигнорировал, но незнакомец не смутился: – Меня все зовут Кэттли. А тебя как?

Финч продолжал глядеть в окно, делая вид, что никак его не зовут.

– Кажется, у тебя что-то с ушами, – недобро заметил мистер Кэттли. – Да и в целом как-то ты неважно выглядишь. Бледный. Синяки под глазами. Не заболел, часом?

Мальчик молча протер рукавом запотевший иллюминатор.

Трамвай свернул на узкую запруженную улицу, вдоль которой выстроились хмурые дома с синими крышами. Рокот и клаксонирование экипажей, а также фырчание их труб проникали и в вагон. В облаках дыма и пара по мостовой медленно ползли троффы со складными крышами-гармошками, месили снег своими здоровенными колесами черные флеппины – громоздкие общественные экипажи на шесть пассажиров. Над дорогой, ловко минуя скопление паровых колесных экипажей, прошагал нефф, похожий на переевшую рыбу на механических ногах. Мимо, жужжа винтами, пронесся кнопф – двухместный аэростат, дымящий, как сотня курильщиков. Он пролетел совсем близко от трамвая – прорезал снегопад и скрылся.

Скрашивая дорогу в школу или домой, Финч всегда наблюдал за всеми этими экипажами, а также за людьми, которые мелькали в их окнах. Он представлял, куда именно едет, шагает или летит та или иная махина, и придумывал, кто сидит внутри – пытался разгадать, что у пассажиров на уме, и ему становилось не так беспросветно скучно, как всегда.

Однако сейчас Финч никак не мог отвлечься. Все его мысли были заняты этим непредсказуемым мистером Кэттли, который сидел рядом и который в любой момент мог выкинуть какой-нибудь пренеприятный фокус.

Очевидно, отложив фокусы на потом, мистер Кэттли с деланым пониманием поинтересовался:

– Папочка с мамочкой запретили разговаривать с незнакомцами?

– Дедушка запретил, – машинально уточнил Финч, поглядев на ухмыляющегося типа.

– Попался! – радостно сообщил сосед.

Финч нахмурился и отвернулся к окну.

– Значит, ты с дедушкой живешь? – спросил мистер Кэттли.

– Да, – зачем-то ответил мальчик, хоть и собирался молчать.

– Мои папочка с мамочкой тоже сбежали, когда я был коротышкой вроде тебя.

Финч возмущенно уставился на этого наглого человека в котелке.

– Мои родители не сбежали… Они… они… – мальчик запнулся и замолчал. Почему-то он считал важным ответить этому мерзкому типу, защитить своих родителей, и все же не смог договорить.

– Сиротка, значит? – бесцеремонно уточнил мистер Кэттли. – Хм. Да ты не расстраивайся! Без них всяко лучше! Никто не нудит, тростью не лупит, не ворчит постоянно. Дедушка твой как? Злобный хрыч или жить можно?

– Дедушка хороший.

– Повезло. Только в школу заставляет ходить и носить дурацкую форму.

Финч промолчал, и мистер Кэттли добавил:

– Врет, небось, что это важно. Что без этого никак. А ты на меня погляди! Беззаботен! Великолепен! Успешен!

Финч мог бы согласиться только с первым. Беззаботности мистера Кэттли позавидовала бы и кошка, лениво разлегшаяся в корзинке у камина и с заранее раскрытой пастью ожидающая новую делегацию мышей.

Мистер Кэттли продолжил:

– Дедушка твой боится, что ты узнаешь ужасную тайну: ты только время впустую тратишь на эту учебу, на задания всякие домашние. Можешь поверить, он тебе многого не рассказывает…

– Дедушка мне все рассказывает! – с вызовом заявил Финч. Он и не заметил, как встрял в разговор, в котором не собирался принимать участия. Должно быть, втягивание в разговоры наивных школьников тоже было особым умением мистера Кэттли, которому в школах не обучают. – Он никогда не врет! Он на войне был!

На мерзкого типа в котелке довод мальчика произвел не слишком сильное впечатление.

– Фу-ты ну-ты! Аж на войне? – презрительно скривился он. – И у него нет никаких секретов? У всех есть грязные тайны.

– У дедушки нет.

– И у него нет никаких запертых шкафов, ящиков стола или дверей в квартире, куда тебе запрещено соваться?

Финч уже собирался ответить, что нет, но тут же сник. Он вспомнил о дверце старого гардероба в спальне дедушки. Та всегда была заперта на ключ. Мальчик спросил однажды, что же там хранится, а дедушка ответил: «Дивная коллекция носов любопытных детей, которые совали их куда не просят». Тогда Финчу было пять лет, и он поверил дедушке, очень испугался и старался больше не думать об этой дверце. Теперь же он понимал, что вряд ли там действительно хранились аккуратненько сложенные и дотошно подписанные детские носы.

По молчанию Финча мистер Кэттли сразу же все понял.

– Ха-ха-ха. – Он даже обхватил себя за плечи, должно быть, чтобы не лопнуть со смеху. – Так я и думал! Чтоб ты знал, все ото всех что-то да скрывают. Бывает так, что все буквально всё скрывают ото всех. Особенно от детей. Дети глупые – так считается. Они не умеют держать язык за зубами. На них нельзя полагаться, и в головах у них одни опилки. У тебя как с этим обстоит? Тоже любишь поболтать? – Мистер Кэттли с сомнением поглядел на мальчика. – Хотя о чем это я! Таких молчунов еще поискать. О чем мы говорили?

– Не знаю. О секретах?

– Точно! – хлопнул себя по колену мистер Кэттли. От штанины поднялось облачко пыли. – А что твои родители? Думаешь, у них не было от тебя секретов?

– Не знаю, – отстраненно сказал мальчик. – Дедушка говорит, они были хорошими и честными.

Мистер Кэттли тут же нашелся с ответом:

– Выходит, ты их не помнишь и не знаешь, правда ли это. А сказать можно все что угодно!

– Я верю, что они были хорошие! – вскинулся Финч, повернувшись к этому мерзкому типу так резко, что тот даже вздрогнул.

– Ладно-ладно! – Мистер Кэттли поднял руки, будто опасаясь, что мальчик его сейчас укусит. – Спокойнее! Вам в школе не выдают намордники? Очень зря. Чуть не кинулся… Так что твой честный-пречестный дедушка говорит тебе о папочке с мамочкой? Ну, куда они… фьюить? Или, вернее, как они… фьюить?

Финч незряче уставился перед собой. Он и не заметил, как вещатели над дверями что-то пробубнили. Трамвай остановился и открыл двери, выпустил двух пассажиров, впустил одного, закрыл двери и двинулся дальше.

Он думал о том, как же так вышло, что он обсуждает своих папу и маму с этим отвратительным человеком. Он их вообще ни с кем не обсуждает, даже с дедушкой. А этот жулик мистер Кэттли вот так запросто умудрился заставить его завести речь о родителях. Будто крючки забрасывал, как при ловле снежных рыб. А он, Финч, и попался.

– Да не бойся ты так! – добродушно проговорил жулик. – Мы ж с тобой старые друзья! Ну так?..

– Дедушка сказал, была снежная буря. Они не успели…

Интерес мистера Кэттли мгновенно иссяк.

– Где-то я уже подобное слышал, – совершенно равнодушно сказал он. – А, ну точно! В сиротском приюте «Грауэнс». Там родители каждого несчастного коротышки, кого из них ни спроси, исчезли в страшной-ужасной снежной буре. Но не у каждого так обстоит все на самом деле, если ты понимаешь, о чем я.

– Не понимаю.

Мистер Кэттли нацепил на себя утомленный вид, но тем не менее пояснил:

– Все истории, которые рассказывают сироты, одинаковы и начинаются с одних и тех же занудных слов: «Была снежная буря. Они пошли в лавку за печеньем и не успели вернуться…» Но очень часто их папочки в итоге отыскиваются в пабе, а мамочки – замужем за каким-то хмырем и с кучей новых, более удавшихся деток. Прямо как мои родители. Но я тоже врал про снежную бурю. Так что наверняка дедушка твой – врун.