Юрий Леж - Агенты Преисподней Страница 6

Полюбовавшись несколько секунд перстнем, игрой рубинового кабошона, блеском двенадцатиконечной, чуть серебристой звездочки, распластавшейся внутри камня, тонкой работы, но пережившей уже не одно столетие тяжелой золотой оправой, Симон без слов сунул вещественный пароль в маленький жилетный кармашек.

– Теперь – документы, – нечистый, будто из воздуха, извлек и положил на стол подле хрустального графинчика, наполненного ледяной, отличной очистки и не согревающейся в теплом комфортабельном помещении ресторанчика водкой, объемистый конверт из плотной, вощеной бумаги. – Удостоверения личности, водительские права, социальные карты, всё в трех вариантах: по первому – вы муж и жена, по второму – брат и сестра, а по третьему – каждый сам по себе. Пользуйтесь по обстоятельствам, кто их, эти самые ваши обстоятельства, наперед вычислит?.. Имена-отчества ваши оставили, брачная фамилия по Сёме, а родственная и раздельная – каждому своя, какие у вас при жизни были.

– И кем мы там будем? – безнадежно поинтересовался Симон, с трудом вмещая конверт во внутренний карман пиджака. – Туристами? коммивояжерами? или, как есть на самом деле, командировочными из Преисподней?..

– А это пущай твоя шустрая напарница придумывает, – с легкой ехидцей отозвался полубес, указывая на притихшую Зою. – Она там местная, все порядки лучше знает, а то мы, здесь, напридумываем чего, а такого там давно уже нет, или не в моде…

– Тогда на месте и придумаем, – недовольно, но сдерживая себя, сказал Симон, привычно подумав, что самое сложное в процессе вживания в местное общество бесы, как обычно, переложили на исполнителей. – Дальше?

– Это для связи, – нечистый выложил на стол две старинные, но отлично сохранившиеся и довольно большие, диаметром с фалангу мизинца, жирно блеснувшие при свечах золотом монеты. – Чтобы вы сразу прониклись важностью порученного дела – связь пентаграммная… Одна монета – на Тареля, вторая – напрямую сюда, в нашу группу. Однако злоупотреблять обеими я бы не советовал, сами понимаете, вас, грешных, много, нас, бесов, мало, вы, грешные, все время чего-то от нас желаете, а мы что же? должны бегать, дел не по делу, по вашим запросам? Короче так, первая связь, как положено, в течение суток после прибытия через Тарелкина, он сам выйдет на вас, лучше его не тормошите, даже если на полдня или чуть больше задержится – не суетитесь, за ним, говорил уже, не одно это Отражение, везде дел полно.

Симон двумя пальцами подтянул к себе по столешнице обе монеты, мельком глянул на аверсы и тут уловил полный недоумения взгляд Зои. «Ох, еще этой девчонке всё объяснять надо, – спохватившись, поморщился от такой мысли очкастый. – Первый раз идет, ничего не знает, а знать все-таки должна, мало ли что…»

– Пентаграммная связь – знак доверия, – коротко проинформировал он навязанную спутницу. – Рисуешь на полу звезду, по углам ставишь свечи, в центр кладешь монету и называешь имя вызываемого беса. Тот является в течение получаса, не больше. Докладываешь о своих проблемах, задаешь нужные вопросы и получаешь ответы. Вот и всё. Кстати, а «обратный билет» разве не предусмотрен?

С этим вопросом Симон обратился уже к полубесу. Тот отрицательно помотал головой, засмеялся игриво:

– Что ж это вы на своей грешной земле и качественного яда или какого-нибудь кинжальчика захудалого не найдете, чтобы вернуться? – потом посерьезнел, сказал уже сухо, информативно. – Миссия рассчитана на неопределенный срок, к тому же, вам, кажется, по результатам светит серьезная такая премия? Так что – никаких «обратных билетов»…

– Мельчаете, – как бы, в шутку, но с очень серьезным лицом сказал Симон. – На цикуте экономить стали.

– Ну, дальше вы сами должны решить, что и как делать, – прикинувшись, что не услышал попрека очкастого, приподнял наполненный ледяной водкой лафитник полубес, будто бы на прощание. – Погодка там сейчас как раз по вашей одежке, самое начало осени, говорят, в это время всегда сухо и солнечно, только попрохладнее, чем летом…

– Стоп-стоп, – остановил тост Симон. – А материальное обеспечение? Или нам по прибытии надо будет банки грабить?

Полубес отставил лафитник и скорчил совершенно невообразимую рожу, долженствующую свидетельствовать о серьезном его недовольстве.

– Индивидуальная людская меркантильность погубит когда-нибудь все человечество, – огорченно констатировал нечистый, похоже, имевший свои виды на полагающееся командированным денежное содержание.

С легким, малоприметным вздохом полубес выложил на стол, рядом с золотыми монетами, две солидные, в банковской упаковке, пачки денежных купюр крупного достоинства. В ответ на его гримасы Симон с трудом сдержал язвительную улыбку и решительно потребовал:

– А мелочь?

У сидящей рядом Зои в голове тут же мелькнула очень подходящая случаю картинка, как очкастый неторопливо, с достоинством и великим терпением, выжимает на рынке сдачу у какой-нибудь крикливой, повязанной пуховым платком необъятной тетки с ярко накрашенными губами и заскорузлыми, грязными пальцами. Выглядела такая сценка откровенно весело, и девушка, чуть отвернувшись от стола и стараясь проделать это незаметно, ухмыльнулась куда-то в обнаженное плечо. «Полубес-то не из последних, и работа у него солидная, а вот замашки и жуликоватость, как у местечкового еврея из анекдотов», – подумала Зоя, теперь уже совершенно не опасаясь, что её сокровенные мысли могут быть услышаны нечистым. Кажется, только сейчас она окончательно поверила в свое, пусть временное, пусть не надолго, пусть по абсолютно чуждым ей делам, возвращение на грешную землю.

Тем временем полубес окончательно скатился из мажора в минор и с явным пренебрежением бросил в сторону Симона легонько звякнувший, пузатенький конвертик, набитый купюрами меньшего достоинства и мелкими, разменными монетками. Весь вид нечистого говорил об огромном презрении к мелочным крохоборам грешного человеческого рода, способным вытрясти последний грош даже из бессмертного существа, желающего им всякого блага.

«Всё? Доволен?» – без слов говорили злые глаза полубеса.

Симон, спрятав в карман пиджака и этот конверт, усмехнулся. Он и в самом деле был доволен собой, в первую очередь тем, что не поддался неизбежной для большинства грешных душ эйфории при известии об очередном посещении живого мира.

А вот раздосадованный неудавшейся маленькой аферой полубес, конечно, постарался ничем не выдать обуревавшие его могучие отрицательные эмоции. Еще бы, из-за какого-то сообразительного грешника, мимо кармана проплыли значительные суммы – тот, кто считает, что в Преисподней денежные знаки разных Отражений ничего не значат, глубоко ошибается. Конечно, ни купить, ни продать, ни дать взятку пестро разрисованными бумажками здесь было невозможно, но вот приобрести втихаря, без ведома высшего руководства, какую-то ценную вещь, реликвию или антиквариат в том самом Отражении, откуда родом происходили эти самые купюры, было вполне реально. Ну, а затем подарить тем же самым верховным бесам уникальный бриллиант или старинной работы, овеянный многочисленными легендами, меч, и тем самым обратить на себя внимание, чтобы в случае дальнейшего продвижения по службе не толкаться в приемной, не участвовать в нелепых, бессмысленных конкурсах, а накрепко засесть в памяти начальства, как существо ловкое, умелое, знающее цену Вечности…

Впрочем, выдержка полубеса имела под собой гораздо более весомые аргументы, чем простое желание «сохранить лицо» в глазах грешных душ. Ведь в случае возможной неудачи при выполнении задания разбирательство непременно коснется и обеспечения акции, значит, вопрос о невыданных суммах всплывет сам собой, а тут уж – пощады не жди, на такого рода хищения, повлекшие срыв запланированной на самых верхах операции, сквозь пальцы смотреть не будут.

– Ну, что, распихал по карманам нажитое непосильным трудом? – все-таки не удержался и съехидничал полубес, но тут же стал серьезным, сосредоточенным и отрывисто скомандовал: – Взялись за руки, внимательно смотрим на медальон, переход по счету «тринадцать»…

Не дожидаясь реакции девушки, смуглый мужчина в черных круглых очках быстро и решительно взял в свою жесткую ладонь её длинные, по-женски хрупкие пальчики и пристальным взглядом поверх сползших по переносице темных стекол уставился на появившийся над столом, мерно, неторопливо покачивающийся на толстой золотой цепочке овальный медальон с изображением черного, кудрявого пса с раскрытой, розовой пастью и веселым колечком чуть высунутого длинного языка.

– Раз, два, три, четыре… – отсчитывал, явно удаляясь и затихая, голос полубеса.

И мир иной заволокло сперва белесой, а затем сизоватой туманной дымкой, смазывающей очертания предметов и существ, искажая саму сущность мироздания…