Эндрю Фокс - Блюз белого вампира Страница 6

Джулс не верил своим ушам. Сбывались самые худшие, самые невозможные его опасения. Из последних сил он попытался отогнать их.

— Хорош трепаться!

— Трепаться? Посмотри-ка на это.

Незнакомец улыбнулся во весь рот. Джулс увидел острые, длинные клыки.

— Ну и что? Половина сопливых панков ходит с заточенными клыками. Это ничего не доказывает.

— Ну и упрямый же ты сукин сын! Не видел разве, во что я превратил твою дверь? Чтобы сделать такое, нужна сила десятерых.

Джулс молчал. Незнакомец пожал широкими плечами.

— Ну ладно. Говорят, чтобы поверить, надо увидеть.

Он подошел к сваленным в углу доскам и вынул три самые толстые. Затем поставил левую ногу на гроб, положил доски поперек колена и разом, безо всякого усилия сломал их. Обломки швырнул на крышку гроба.

— Теперь веришь? Или мне вырвать из стены канализационные трубы?

— Не нужно. Верю, — хмуро признал Джулс. — Откуда ты? Чикаго? Кливленд? Или Детройт? В теплые края потянуло, да? Забыл, что правила запрещают соваться на чужие территории? Думал, заявишься так просто в Новый Орлеан и начнешь кусать здесь кого попало? Я сообщу об этом в Национальный Совет.

Незнакомец нахмурился.

— Пошел ты со своим Национальным Советом! Этих стариканов наше дело не касается. Ты что, не слушаешь, о чем я тебе толкую? Я не из другого города, Джулс. Я местный вампир, понимаешь? Урожденный, коренной, исконный новоорлеанский кровосос!

Как такое могло быть? Джулс его точно не создавал. Этого парня он видел первый раз в жизни. Морин его не создавала. Джулс выслушал от нее не одну лекцию о необходимости строго ограничивать популяцию вампиров в рамках выделенных территорий. Кроме того, Морин особенно подчеркивала, что вампиров можно создавать лишь из белых людей. Единственным вампиром, которого сделал Джулс, был его старый приятель Дудлбаг, но тот уже почти четверть века жил в Калифорнии. В Новом Орлеане водились и другие вампиры, более старые. Они держались уединенно и обитали в огороженном поместье на границе округа. И потом, всем известно, что старые вампиры особенно предубеждены против чернокожих, евреев и итальянцев.

— Врешь, — сказал Джулс. — Не может быть, что ты местный.

Незнакомец поправил красную бабочку.

— Твое дело. Не хочешь — не верь. Главное, слушай меня внимательно.

Он приподнял крышку гроба так, чтобы Джулс мог еще раз прочесть надпись.

— Эти слова означают, что твоя карьера Большого Белого Охотника закончена. С этой ночи в Африке тебе делать нечего, Джулс. Отныне никаких здоровых толстых негритянок на ужин. Усек?

— В каком смысле, черт тебя подери?

— Тупой как пробка, да? Ладно. Попробую объяснить так, чтобы до тебя дошло. Готов? Укусишь еще одного чернокожего — увидишь, как они сами умеют показывать зубы. Держись своей расы — то есть белых, не черных, — а я и мои собратья будем держаться своей расы. Вот так, дружище, теперь будут обстоять дела.

Джулса будто оглушили. Да кто этот молокосос такой, чтобы указывать ему, кого можно кусать, а кого — нет?!

— Приятель, Джулс Дюшон был вампиром, когда твой папаша еще только на четвереньках ползать учился. Я знаю такие приемчики, что ты и представить не в состоянии. И я скажу тебе, кто здесь может указывать мне, чью кровь пить, а чью — нет. Никто! Усек?

Незнакомец равнодушно поскреб острый подбородок.

— Тогда можешь называть меня Никто. Потому что указывать тебе, чью кровь пить, а чью нет, буду я.

Джулс сделал несколько шагов вперед, из последних сил стараясь выглядеть грозно.

— Ты и твоя чертова армия?

Незнакомец оскалился.

— Про мою армию тебе знать не обязательно, Джулс. У меня есть глаза и уши по всему городу. В каждом районе. Про Джулса Дюшона мне известно все. Про ту горячую шоколадную цыпочку, что ты подобрал возле приюта сегодня вечером, я тоже знаю. Надеюсь, она оказалась вкусной, потому что больше такие деликатесы тебе не светят.

Джулс почувствовал, как по спине потекла тонкая струйка пота. Безумие какое-то. Даже в самых жутких ночных кошмарах ему не снилось ничего подобного. Сделав над собой усилие, он вяло пошутил:

— А я думал, джаз в стиле «позитивные меры против расовой дискриминации» давно не в моде.

В ответ опять улыбка. Еще немного, и Джулс возненавидит эту улыбку.

— Что касается меня, то я из тех, кто создал себя сам. Я сторонник одного единственного стиля: говорю тебе, что делать, а если ты не отвечаешь позитивно, принимаю меры.

Джулс пытался сообразить, как поступить дальше, но голова его, будто трансмиссия, заклинившая на нейтральной передаче, решительно отказывалась работать.

— Но ведь… ведь три четверти местных жителей — черные. В этом городе среди бедняков и бездомных белых почти нет. Белые боятся выходить из дома после темноты, а на одних туристах, сам понимаешь, прожить трудно. Выходит, я остаюсь ни с чем.

Темнокожий вампир хлопнул собеседника по плечу. Джулс поморщился от боли.

— А это, мистер Дюшон, уже ваши проблемы, а не мои. Говорят, белые — ребята сообразительные. Ты что-нибудь придумаешь.

Джулсу показалось, что его затягивает в зыбучие пески. Голова шла кругом, а желудок после непродолжительного перемирия опять взбунтовался. Чтобы не увязнуть по самые уши, надо было хвататься за любую соломинку. Требовались информация и время для размышления.

— Спрашиваю еще раз, — сказал Джулс. — Кто ты, черт побери, такой?

— Что, еще есть немного пороха в пороховницах, да? Это хорошо. Мне нравится. Значит, спрашиваешь, кто я такой? Ладно, раз уж мы друг друга поняли, расскажу тебе, кто я такой. Имен у меня было много. Ты ведь родился с именем Джулс Дюшон, верно? Давно обретаешься? Лет сто? И никакого воображения. У вас, белых, вообще с воображением туго. Добрую сотню лет большой страшный вампир живет в доме, в котором родился, и с именем, которым его осчастливила мамочка.

Незнакомец подошел к гробу, смахнул с него пыль носовым платком и уселся.

— Садись, Джулс, пока рассказываю. Ну так вот. Раньше, до того, как стать вампиром, я путался с одной бандой. Там взял себе имя Эльдо Радо. Хорошее имя, верно? Эльдо Радо. С таким именем успех неминуем. Взял я его в честь автомобиля, который сделал какой-то белый чувак. Он приехал в Америку из Франции, а тачку свою назвал почему-то по-испански. Когда я стал вампиром, это имя уже не катило. Как-то ночью пошел я в видеопрокат и взял все фильмы про вампиров, что у них были. Думал, посмотрю и подберу себе новое имя. Как же! Вам, белым вампирам, везет больше. Знаешь почему? Потому что в кино, мать его, навалом плохих белых кровососов. Понимаешь? Навалом! Один Кристофер Ли чего стоит. А что есть у меня? Долбаный Блэкула. Знаешь, если когда-нибудь захочешь достать меня по-настоящему, просто упомяни этого Блэкулу, чтоб его! Короче, фильмы ни черта не помогли. Тогда я стал думать. Может, мне и не нужно, чтоб имя было полностью новое? Когда-то, в начальной школе, учителя звали меня Мэлис,[5] потому что это похоже на мое настоящее имя и потому что я был скверным маленьким засранцем. Мэлис… Мне нравилось, как это звучит. И мне не нужно было христианское имя, потому что вампиры, сам понимаешь, не христиане. Так что теперь меня зовут Мэлис Икс. Еще есть вопросы?

Все это время Джулс продолжал неловко стоять, и колени у него снова разболелись.

— Да. Еще один вопрос. Зачем меня предупреждать? Если твои головорезы повсюду следили за мной, то почему ты меня просто не прикончил?

Мэлис Икс поднялся и поправил стрелку на брюках.

— За мной кое-какой должок. Я вернул его этим предупреждением. Хотя на самом деле оно ничего не меняет. Ты же слишком тупой, чтобы прислушаться. Через неделю или, может, через месяц обязательно дашь мне повод с тобой разобраться. Серьезно разобраться. Знаешь, есть такие жирные белые поганки, которые вылезают после ливня? Мне всегда чертовски нравилось размазывать их в лепешку и втаптывать в землю. С таким же удовольствием, Джулс, я размажу и тебя.

Репертуар остроумных реплик у Джулса иссяк, будто ручей засушливым летом, а струйка пота, бежавшая по спине, напротив, превратилась в могучий поток.

— Эй, Джулс! Ты говорил, что знаешь кучу всяких ловких приемчиков, верно?

Мэлис Икс снял пиджак и повесил его на спинку ветхого стула. Потом снял туфли, расстегнул рубашку и ослабил ремень из крокодиловой кожи.

— Я тоже недавно научился одному приемчику. Гляди.

Очертания темнокожего вампира колыхнулись и пошли волнами, как отражение в кривом зеркале. Руки и ноги его стали уменьшаться. Лицо вытянулось. Темная кожа покрылась густой, угольно-черной шерстью. Через несколько секунд из одежды Мэлиса изящно выскользнула огромная холеная пантера. Кроваво-красный галстук продолжал болтаться на ее шее. Двигаясь словно мяч по гладкому льду, она лениво подошла к Джулсу и с громким гипнотическим урчанием принялась тереться мордой, шеей и боками о его ноги. Джулс замер, не смея дышать. Наконец пантера запрыгнула на гроб и перед тем, как взобраться вверх по лестнице, оросила его горячей зловонной струей.