Ведьмина ночь (СИ) - Лесина Екатерина Страница 8

— На что?

— На слова красивые.

— Наверное, — честно говоря, хотелось бы думать, что я повзрослела, поумнела, но что-то, должно быть остатки здравого смысла, подсказывали, что не стоит сильно уж на то надеяться.

— Поглядим, — Афанасьев потер подбородок тыльною стороной ладони. — Но ты права… мази твои, уж извини, составлены толково. Для города. Но силы им не хватает.

Это я и сама знаю.

— И на будущее. Травы сама бери. Сборы эти, фармацевтические, даже которые с лицензией, не то. Через многие руки травы проходят, а потому, даже правильно собранные, силы изрядно теряют.

И это знаю.

В университете рассказывали. Вон, даже целый курс был, об основах заготовки лекарственного сырья. Годовой, между прочим. А потом еще отдельные, по консервации, сушке или правилам хранения семян. Корней. Плодов и прочего. Еще там чего-то…

Но откуда в городе целебным травам взяться?

Вот и закупаем.

Даже родовые ведьмы давно уж услугами фармацеи пользуются. Ну, для большинства зелий. Оно-то поговаривают, что у каждого рода есть своя земля, а при ней — махонький такой садик. Или огородик. Но сколько в том правды, понятия не имею.

— От ничего, поедешь, оглядишься… оно и к лучшему. Вещицы твои я собрал. Документики тоже. Вот как больничный закроешь, так сразу и отправимся.

— И… ты?

— А как же, — он пожал плечами. — Довезу, чего уж тут. Ты ж вон, едва на ногах держишься. Куда тебе с чемоданами.

— И холодильником…

— Вот, и холодильником. Так что допивай и одевайся. А то этот твой… поганец весь прямо извелся.

И усмехнулся так… выразительно.

Интересненько… и где это Гришка успел дорогу ему перейти?

Но вопрос я попридержала. Чай допила.

— Я… скоро.

Афанасьев кивнул и тарелки собрал, поставил в умывальник, буркнувши:

— На улице буду.

Как ни странно, но в поликлинике мы управились быстро. Афанасьев с кем-то поздоровался, кому-то кивнул, махнул и вот мы уже в кабинете, где молоденький целитель пытается скрыть свое недовольство. Но осмотр проводит.

И больничный подмахивает, правда, ворча под нос что-то этакое, об обнаглевших в конец ведьмах.

Диагноз…

Знакомый код.

Переутомление. Магическое истощение. Ах да, лист рекомендаций мне тоже суют в руки. Что там? Режим питания, отдыха и сна. Прогулки на свежем воздухе и минимизация стрессов.

— От видишь, — Афанасьев выдрал листок из моих рук. — Все как надо! Сиди тут.

Он сам отнес больничный в бухгалтерию, и сам же вернулся оттуда с обходным листом, уже заполненным и оформленным, под которым мне только и надо было, что подпись поставить.

Я и поставила.

— Дальше что? — спросила уже даже с интересом.

— Что-что, ужинать. И собираться. С утреца и выедем. Поешь только хорошо. Дорога дальняя, но оно того стоит, — Афанасьев зажмурился. — Места там красивые… душа отдыхает.

— А вы…

— Оттудова родам.

И почему мне кажется, что это тоже не случайность. Все не случайность.

— Тогда мне в магазин бы, купить еды. А то ведь как-то… я одна привыкла. Вот в холодильнике…

— Мышь повесилась, — кивнул Афанасьев. И усмехнулся. — Не боись. Теперь не пропадешь. Если, конечно, глупить не станешь. Ах да, и денег наличных возьми. С банкоматами там туго.

Глава 5

Выехали мы и вправду рано, в шестом часу утра. Честно, думала не засну, и даже какое-то время действительно не засыпала, ворочалась все, думала, что о жизни моей странно-никчемушной, что о происходящем. Как-то оно все связано.

Афанасьев с книгой.

И я теперь с книгой, которую, к слову, нашла дома, на полочке, аккурат между русско-английским словарем и «Полным телефонным справочником г. Москвы» издания тысяча пятьдесят шестого года. Я даже открыла, книгу, не справочник. Погладила страницы. И закрыла.

Потом.

Когда разберусь.

И так, есть книга, Афанасьев и я. А еще есть Гришенька, который вдруг появился не где-то там, а именно на нашем участке. И чем больше я думала, тем более неслучайным казалось мне это появление. Но как его объяснить? Не ради меня же он… тем более сразу выпер.

Этот лог еще… то есть падь, то ли бобровая, то ли беличья, которая под Смоленском. Места заповедные. Да, там места еще те… заповедник или нет, но леса с болотами там имеются и в немалом количестве.

И что это мне дает?

Ничего, кроме муторного сна с пробуждениями через каждый час. Завтракала я кефиром с булкой. Вещи еще с вечера собрала, подивившись тому, что почти и нет их. Вот только холодильник.

И телевизор.

И чемодан, пусть не самый новый, но родной и привычный. А книгу я в рюкзачок кинула, к планшету с телефоном. Как-то, может, без должного уважения, но зато под рукой.

В «Ниве» пахло кофеем и булками, которых на заднем сиденье пакет целый обнаружился.

— Ешь, — предложил Афанасьев.

Мой холодильничек он вынес в одиночку, будто тот ничего и не весил.

— Спасибо, но пока воздержусь. В меня в такую рань не полезет…

— На от, — он вытащил из багажника коробку. — Тут ребята скинулись, думали купить чего, но я сказал, лучше бы деньгами. На обзаведение.

Но они все одно купили.

Шоколада.

Из той самой «Шоколадницы», которая к императорскому двору шоколад поставляет, а потому и закупаются там люди, готовые платить за шоколад столько, словно он из золота отлит.

— Спасибо, — я почувствовала, как на глаза слезы наворачиваются.

— Деньги не потеряй.

— Деньги — лишнее…

— Не дуркуй. Деньги лишними точно не будут. Жилье, конечно, тебе будет, вон, бабкин дом стоит без хозяев. Однако все одно пригодятся. А то я не знаю, что в любом доме-то все чужое. И своего охота.

— Но я…

Неудобно, наверное. В конце концов, мы ведь и друзьями-то не были. Как-то не получалось у меня друзей заводить. Так, знакомые. Коллеги.

— Люди, — Афанасьев забрался на свое место и щелкнул меня по лбу. — Они не дурнее тебя. Или меня. И понимают, как оно есть. Не обижай их.

А конфету я за щеку сунула и зажмурилась.

В «Шоколадницу» я как-то заглянула, когда на третий класс с четвертого перевелась, а стало быть, и право на доплату получила.

И доплату эту самую.

А еще начальник премию выписал. Так и сказал, мол, за оправданные надежды… полтора оклада по итогу вышло. Безумные деньги, если подумать. Я и ощутила себя богатой настолько, чтобы заглянуть.

Да…

Шоколад был вкусным, только горьковатым, то ли сам по себе, то ли от воспоминаний.

— Прошлое, конечно, помнить надо, — Афанасьев глянул на меня. — Да только помнить, а не жить им.

Наверное.

«Шоколадница» занимала отдельное строение. Небольшой такой особняк, аккуратненький. Внутри — белый мрамор. Окна в пол. Столики, которые будто в воздухе парят. Ледяные скульптуры. И живые цветы. Всегда свежие, даже зимой.

И я.

И девушки в униформе. Безукоризненно вежливые, но все одно как-то дающие понять, что мне не тут не место. Для таких, как я, есть магазинчик через дорогу. Попроще. Подешевле. А я вот сюда приперлась и глазею на витрину. Там было на что посмотреть. Торты и пирожные, больше похожие на произведение искусства. А еще шоколад. Литой ли. Фигурками ли. Конфетами, сложенными в крохотные коробочки. И в не крохотные.

Запах сладостей.

И смех, который заставляет обернуться. Я вижу Гришку, там, за одним из столиков. И девушку с длинными светлыми волосами. Она и смеется в ответ на его шутку.

К бесам.

К демонам. К нижнему миру.

Конфета истаивает. А я даже не понимаю, с чем она была. И… кажется, тот шоколад, что я брала на рынке у одной старушки, ничуть не хуже. Ну или это я просто ничего в шоколаде не понимаю.

— Поспи, — то ли просит, то ли приказывает Афанасьев, и веки тяжелеют, а я проваливаюсь в сон.

Сколько он длится?

Просыпаюсь уже от того, что машина стоит. Заправка? Так и есть. Запах бензина. Поля кругом. Рапс аккурат цветет, а потому желтым-желты. И красиво это. А еще будто дышать легче, несмотря на этот вот бензиновый аромат.