Нэнси Холдер - Антология «Дракула» Страница 9

Харкер. Почему я не могу уехать сегодня вечером?

Дракула. Потому, сэр, что мой кучер и лошади отправлены по делу.

Харкер. С удовольствием пройдусь пешком. Я хочу отправиться немедленно.

Дракула. А ваш багаж?

Харкер. Меня это не волнует. Могу прислать за ним позже.

Дракула. У вас, англичан, есть пословица, которая близка моему сердцу, ибо ее дух как раз тот, каким руководствуются и наши бояре: «Добро пожаловать, гость приходящий, и поторопись, гость уходящий». Идемте со мной, мой юный друг. Разумеется, вы и часу не проведете в моем доме против своей воли, хотя я и опечален тем, что вы так внезапно пожелали уйти. Идемте. Но слышите?! (Поднимает руку.)

Слышится волчий вой.

Харкер. Я лучше подожду до утра.

Дракула выходит.

Из-за двери доносятся голоса и раздается женский смех.

Дракула (за дверью). Назад, назад, на места! Ваше время еще не настало. Ждите. Имейте терпение. Завтрашняя ночь — ваша!

Харкер. Завтра! Завтра! Боже, помоги мне и тем, кому я дорог! Я должен снова пробраться по стене и попасть в комнату графа. Возможно, он убьет меня, но сейчас смерть, похоже, самое меньшее из зол.

Сцена восьмая

Склеп.

Харкер спускается по лестнице, держась за стену и озираясь по сторонам.

Харкер. Тот большой ящик на прежнем месте, у самой стены. Он накрыт крышкой, но она не закреплена. Гвозди уже приготовлены, осталось только забить их. Я должен отыскать тело и найти ключ. (Снимает крышку и прислоняет ее к стене.)

Ой! Нечто наполняет мою душу ужасом. Граф выглядит так, словно его молодость наполовину вернулась: седые волосы и усы стали темными с небольшой проседью, щеки уже не такие впалые, бледная кожа порозовела; рот краснее, чем всегда, и на губах капли свежей крови, которая тончайшей струйкой течет с уголков рта и затем сбегает по подбородку и по шее. Даже глубокие горящие глаза кажутся сдавленными раздувшейся плотью, веки и мешки под глазами тоже вспухли. Это жуткое существо похоже сейчас на мерзкую пиявку, досыта насосавшуюся крови. Я должен найти ключ, или я пропал. Грядущей ночью мое собственное тело может стать пиршеством для тех трех жутких.

И это существо, которому я помогаю перебраться в Лондон, где, возможно, в течение последующих веков среди миллионов лондонских жителей он будет утолять свою жажду крови и множить круг полудемонов, жиреющих за счет беспомощных. Сама эта мысль сводит меня с ума. Нет, я освобожу мир от этого монстра. Под рукой нет никакого оружия, но вот это… (Хватает лопату и бьет графа.)

Голова графа поворачивается, и Харкер видит его глаза. Харкер бьет плашмя и наносит рубящие удары в лоб, а затем, отбросив штату, хватает крышку и закрывает ею ящик. Вдали слышится скрип колес и щелканье кнутов.

Я обязательно должен вырваться отсюда, когда они откроют входную дверь.

Выбирается из склепа и исчезает.

Сцена девятая

Библиотека.

Когда Харкер забирается в комнату через окно, дверь с шумом захлопывается.

Харкер. Я все еще пленник, и погибель опутывает меня своей сетью все больше.

Я слышу топот ног и звук, будто грузят что-то тяжелое, наверняка это те ящики с землей. Слышно, как стучат молотки: это заколачивают ящики. Теперь я снова слышу в холле тяжелый топот, к которому примешивается и более легкая поступь.

Дверь запирают, гремят цепи; ключ поворачивается в замке, и я слышу, как его вытаскивают; затем еще одна дверь открывается и закрывается; я слышу скрип замка и засова.

Чу! Через двор и дальше по горной дороге едут тяжелогруженые повозки, щелкают кнуты, и цыганский говор постепенно замирает вдали.

Теперь я в замке один с этими ужасными женщинами. Тьфу! Мина тоже женщина, но у нее ничего общего с ними. Они — настоящие демоны из преисподней.

Я ни в коем случае не останусь с ними. Я попытаюсь покинуть замок, прежде чем на меня нападут. (Берет золото со стола.)

Возможно, мне удастся выбраться из этого жуткого замка. И тогда скорее домой! Скорее на ближайший поезд! Прочь от этого проклятого места, из этой проклятой земли, где дьявол и его отродье все еще расхаживают во плоти!

По крайней мере, лучше уповать на Божью милость, чем на милость этих чудовищ, и пусть стена отвесна и высока. У ее основания человек может уснуть вечным сном… как человек. Прощайте все! Мина!

Вылезает из окна.

КРИСТОФЕР ФАУЛЕР

Библиотека Дракулы

Кристофер Фаулер живет и работает в Лондоне. Он возглавляет компанию «The Creative Partnership», деятельность, которой заключается в создании сценариев для радио и телевидения, документальных фильмов, трейлеров и рекламных роликов. А свободное время он посвящает написанию рассказов и романов.

Среди его произведений известны такие, как «Крыши» («Roofworld»), «Руна» («Rune»), «Кровавая невеста» («Red Bride»), «День тьмы» («Darkest Day»), «Спанки» («Spanky»), «Сайковиль» («Psychoville»), «Беспокойство» («Disturbing»), и также сборники «Городские страхи» («City Jitters»), «Городские страхи. Часть 2» («City Jitters Two»), «Бюро потерянных душ» («The Bureau of Lost Souls»), «Острые ножи» («Sharper Knives») и «Раны плоти» («Flesh Wounds»). В 1992 году кинокомпания CBS-TV выпустила фильм «Глазами убийцы» («Through the Eyes of a Killer») с Типпи Хедрен (Tippi Hedren) в главной роли, в основу которого был положен рассказ «Прораб» («The Master Builder»). В этот же период, в 1993 году, фильм «Левостороннее управление» («Left Hand Drive»), созданный no его, первому рассказу, победил в номинации на лучший британский короткометражный фильм.

Джонатан Харкер по-прежнему находится в замке Дракулы, но какова цена этого пребывания для его бессмертной души?..

На страницах старинной книги разворачивается история истинной и до сих пор неизвестной до конца судьбы Джонотана Харкера, написанная им самим в форме дневника.

Из дневника Джонатана Харкера, 2 июля…

Я всегда знал, что личность хозяина оказывает немалое влияние на его жилище, но еще никогда не испытывал всепоглощающей тоски и уныния, которые охватили меня, когда я оказался в этом жутком, пустынном месте.

Сам замок — скорее дворец, чем крепость, очень похож на те, что возвышаются над Зальцбургом, — очень древний, по моим подсчетам, время его постройки относится к тринадцатому веку, и являет он собою истинный шедевр отъявленного уродства. И по прошествии столетий не многое изменилось в убранстве внутренних помещений, но ничто не смогло сделать замок более приемлемым для жизни. Большинство огромных окон сверкают стеклами, а стены украшены обветшалыми гобеленами, но с наступлением ночи, когда шум трепещущихся штор мешает уснуть, становится очевидно, насколько здание беззащитно перед разыгравшейся стихией. Крепостные стены остались в неизменном виде с тех самых времен, когда на местных крестьян, приехавших жаловаться на чересчур высокие подати, были вылиты чаны кипящего масла. Существует только один вход в замок, защищенный подъемной решеткой и двумя огромными, обитыми железом дверями. Воду здесь достают из большого центрального колодца с помощью хитроумной деревянной конструкции. Куда ни бросишь взгляд, всюду высятся статуи чудовищ, подобно ядовитым грибам. Высокие зубчатые стены надежно защищают от сильных холодных ветров, которые постоянно дуют с Карпатских гор, и поэтому главный внутренний двор замка представляет собой оазис спокойствия, где можно прогуливаться, не опасаясь, что резкий порыв ветра подхватит и поднимет тебя в воздух.

Но непостижимый характер самого графа влияет на окружающую атмосферу, наделяет замок исключительными, только ему присущими чертами, и пугающее чувство потери и одиночества наполнило бы сердце любого храбреца, волею судеб оказавшегося здесь. Ветер стонет, словно умирающий ребенок, и даже солнечный свет, с трудом проникающий в большой зал через витражные стекла, кажется безжизненным.

Мне посоветовали не сближаться в общении с моим клиентом сверх меры. Те жители Лондона, кто имел с ним какие-то деловые отношения, отмечали, что он «типичный житель континентальной Европы». Они были способны оценить его благородное происхождение, титул и богатство, перешедшие по наследству, превосходные манеры и образованность, но никак не могли понять мотивы его действий, а его замкнутость и отчужденность еще больше отдаляли его от жителей Лондона, где мужчины склонны обсуждать колебания акций и породы лошадей, а не собственные чувства. Со своей стороны граф тоже предпочитал сохранять дистанцию в отношениях со всеми. Он даже ни разу не пожал мне руку, а в тех редких случаях, когда мы обедали вместе, покидал стол, оставляя меня в одиночестве, едва проходило десять минут от начала трапезы. Возникает такое ощущение, будто ему тяжело переносить присутствие чужого человека в своем доме.