Князь Немертвый (СИ) - Зарецкая Рацлава Страница 9

— Добрый день, — пропел самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

На первый взгляд казалось, что он моложе меня года на три, но по мудрым голубым глазам было видно, что этот юноша молод лишь внешне. Светлокожий, с легким румянцем на высоких скулах. Губы алые, пухлые, изогнуты в привлекательной улыбке. Светлые волосы слегка вьются и падают на лоб непослушными локонами.

Немного не таким я представляла себе Генриха — в том, что это был именно он, я нисколько не сомневалась. Гости на пороге нашего дома крайне редки, а уж такие улыбающиеся и подавно.

— Как давно я не был в стенах родного дома! — воскликнул молодой человек, перешагнув порог. — И какая красавица меня встречает!

К комплиментам, которые начали сыпаться на меня лет с шестнадцати, я уже привыкла, и сейчас даже не покраснела. Продемонстрировала легкую улыбку и сдержанно поблагодарила молодого человека за комплимент.

— О, я не тебе! — Он окинул Лиззи томным взглядом и пояснил: — Я говорил о ней.

— Не обо мне? — удивленно пробормотала я.

— Ты же Софья, так? — уточнил молодой человек и, не дождавшись моего кивка, продолжил: — Я же не совсем глупый, чтобы положить глаз на игрушку нашего князя. — Снова повернувшись к Лиззи, он ласково спросил у нее: — Кто вы, прекрасная фея? Почему я раньше не видел вас здесь?

У меня от такого конфуза едва рот не открылся. Я даже пропустила мимо ушей выражение «игрушка нашего князя».

— Потому что болтался не пойми где несколько лет, — ответил ему внезапно появившийся князь.

— Глеб! — Юноша быстро потерял интерес к Лиззи. — Сто лет, сто зим!

— Вот уж правда, сто лет, — пробормотал князь, пытаясь увернуться от объятий юноши.

Картина эта была столь забавная, что я даже позабыла о своем конфузе и, наблюдая за этими двумя, тихо посмеивалась. В конце концов, князь сдался и позволил сдавить себя в крепких объятиях.

— Полегче, Генри, на мне новый сюртук, — пробормотал князь.

Генрих отстранился от него и недовольно надул пухлые губы.

— Не любишь ты нежностей.

— Не люблю, — согласился князь. — Обнимай лучше Данияра, он будет не против.

— А где он, кстати? — Генрих принялся крутить светлой головой, думая, наверное, что Данияр где-то прячется.

— Выполняет одно мое поручение в соседней губернии, — пояснил князь. — Прибудет через неделю.

Генрих кивнул и, вспомнив про Лиззи, указал на нее пальцем и поинтересовался, будто ее тут не было:

— А это кто? Дополнение к игрушке?

Игрушкой, как я предположила, он назвал меня. И только я хотела возмутиться, как князь меня опередил.

— Во-первых, Софья не игрушка, — настоятельно произнес он, заложив руки за спину. — Во-вторых, Лиззи — ее гувернантка. Попрошу тебя обращаться с ней вежливо и не донимать своими капризами и глупыми вопросами.

Генрих открыл было рот, чтобы вставить свое слово, но князь взглянул на него так испепеляюще, что юноша притих и даже чуть втянул голову в плечи.

— И в-третьих, — продолжил князь, не сводя с Генриха пристального взгляда, — для англичашки ты чертовски невоспитанный. Думаю, надо заняться твоим воспитанием.

— С чего это вдруг? — фыркнул Генрих, которого, кажется, уже перестал пугать свирепый взгляд князя. — Мое воспитание всегда устраивало тебя, но теперь, спустя почти триста лет, ты решил вдруг им заняться.

Я бросила испуганный взгляд сначала на Генриха, который сказал то, что не следовало говорить при Лиззи, а затем на князя.

— Он у нас любит преувеличивать, — спокойно пояснил князь озадаченной Лиззи. — Очень сильно преувеличивать.

Положив на плечо Генриха ладонь, он сдавил его так, что у молодого человека округлились глаза.

— Лиззи, дорогая, если тебя не затруднит, приготовь нам чай, пожалуйста, — очень добродушно, даже ласково, произнес князь. — Мы будем в гостиной.

— Да, конечно, — кивнула Лиззи и поспешила на кухню.

Как только она скрылась из виду, Генрих шепнул:

— Она что, не знает, кто мы?

— Не знает, — прошипел князь, все еще не отпуская плеча Генриха.

— Зачем тогда вы ее здесь держите?

— Потому что Софья захотела гувернантку человека, а людских женщин, которые знают о нас, почти нет. Разве что жена и дочери губернатора, но их не взять в гувернантки, увы.

Генрих задумчиво покивал, а затем, взглянув на меня, тихо заметил:

— Ну и проблем ты создала князю.

Я виновато закусила губу. До этого момента я и не думала, чем может обернуться мое желание иметь при себе гувернантку-человека.

— У нас не было проблем до тех пор, пока не появился ты. — Князь толкнул Генриха ко входу в гостиную. В его тоне уже не было злости. Кажется, он успокоился. — Софья, дорогая, займись списком гостей на званный вечер в честь твоего совершеннолетия. Нам с Генрихом надо поговорить — все же больше десяти лет не виделись.

Сильно ли досталось Генриху, сказать не могу, потому что сразу же отправилась к себе. Около часа я занималась списком гостей и, составив его, спустилась на кухню, чтобы выпить молока на ночь.

Из гостиной доносились приглушенные голоса и тихий смех. Проходя мимо, я осторожно заглянула в приоткрытую дверь и замерла, не в силах пошевелиться.

Князь улыбался.

Не ухмылялся, не скалился, а именно улыбался. Искренне, открыто и… красиво. Так, что у меня ёкнуло сердце.

Когда же он тихо рассмеялся, демонстрируя морщинки в уголках глаз, я вдруг почувствовала, что злюсь. На князя, за то, что он никогда мне так не улыбался, и на Генриха, который смог его развеселить.

Залпом допив молоко, я оставила стакан на трюмо в прихожей и вернулась в спальню. Сон долго не шел ко мне. Перед глазами стояла улыбка князя, которая на миг превратила его из бесчувственного вампира в простого человека.

Через пару дней, отправляясь в городскую управу, я взяла с собой два пригласительных: один для губернатора и его семьи по настоянию князя, а второй — для Дмитрия.

— Добрый день, Софья Андреевна. — Алексей Терехов широко улыбнулся при виде меня. Одной рукой он держал целую кипу документов, а второй то и дело поправлял спадающие на нос очки.

— Доброе утро, Алексей Петрович, — улыбнулась я ему в ответ. Рука чесалась на зло князю отдать приглашение этому юноше.

— Вы к губернатору на доклад?

— Да, а вы… — Я замолкла, сочувственно глядя на кипу документах в руках молодого человека.

— Да-да, погряз в бумажках, — вздохнул Алексей.

Мое сердце сжалось. Недолго думая, я вынула из сумочки одно из приглашений и протянула его Алексею.

— Тогда, может, вы развеетесь на званном вечере в честь моего совершеннолетия? Буду рада видеть вас.

Глаза Алексея радостно заблестели. Он протянул руку за пригласительным.

— Спа… — не успел договорить он. Кипа бумаг, что держалась на одной руке молодого человека, качнулась и повалилась на пол, разлетевшись по разным сторонам. Алексей охнул и, сунув пригласительный в карман сюртука, кинулся подбирать бумаги.

— Простите, это все по моей вине. — Я тоже принялась подбирать документы.

— Нет-нет, это из-за моей неловкости! — замотал головой Алексей. Очки на нем и вовсе не держались, когда молодой человек наклонял голову.

— Вы их лучше снимите, — я указала на его очки. — От греха подальше.

— О, да, конечно. — Алексей поспешно снял очки и сунул их в карман. — Большое спасибо за приглашение. Я непременно буду.

— С нетерпением буду ждать вас.

Позже, собрав все бумаги и проводив Алексея до архива, я встретила Дмитрия, который одарил меня невероятно добродушной улыбкой. Второй пригласительный я отдала ему без колебаний. Губернатор подождет до завтра, а князь об этом не узнает. Разве что на самом вечере, когда придет Терехов.

Пожалуй, это было одно из первых крупных непослушаний князю, и от этого мое сердце отчаянно билось. Причиной же этого непослушания была обида на то, что за все десять лет он ни разу не улыбнулся мне так, как улыбался Генриху.

Глава 5

В день моего рождения мама не смогла сдержать слез. Я смотрела на ее состарившееся загорелое лицо с россыпью морщин, на сухие мозолистые руки, на согнутую от ежедневного тяжелого труда спину, и думала, что меня бы тоже постигла такая же участь, если бы не князь.