Павел Рязанов - Барон в юбке

Павел Александрович Рязанов

Барон в юбке

Виктору Исьемини-

с приветом из Харькова.

– Вы же понимаете, Василий Михайлович, в вашей ситуации нет изменений к худшему - уже хорошо. - Пожилой, изнуренный человечек в хирургическом халате положил свою тоненькую, словно прозрачную, с артистическими пальцами, руку сверху на ладонь лежавшего в койке, сплошь забинтованного, человека. -Вам, батенька, вообще надо, по большому счету, в церковь сходить, как оклемаетесь, ибо на моей памяти после такого ранения еще никто не выживал.

Его пациент, лежавший в кровати, криво усмехнулся: - И на чем вы мне прикажете туда идти, доктор, сами же давеча мне ногу оттяпали, да и в теле легкость нездоровая, скажите лучше правду,что еще кроме ноги отрезать пришлось?

– Сами смотрите, - Доктор взвесил в руке больничную карту - вы человек военный, думаю вам ситуацию лучше сразу всю обрисовать: нога, правое легкое, множественные разрывы кишечника, три ребра. И как ты, мил человек, в живых остался, я, ей-богу, до сих пор в толк не возьму- одних шариков от подшипников, которыми была начинена бомба, двадцать штук из тебя наковыряли…

Человек в койке сглотнул комок, подступивший к горлу:

– Оставьте меня, пожалуйста, я хочу побыть один, а у вас, поди, еще пациентов море

Доктор покачал головой:

– Да уж, в последнее время военно-полевая хирургия востребована, как никогда…

… - А вы, голубчик, крепитесь: вы у нас - настоящий герой.- Тяжело вздохнул профессор, поднимаясь со скрипучего стула в изголовье кровати больного.

Василий Михайлович Крымов, бывший майор спецподразделения 'Альфа', сорок девять лет, вдовец, проживающий в Москве, ветеран Афгана, Анголы, Приднестровья, Югославии, Чечни - куда только не заносила нелегкая судьба офицера одного из самых элитных спецподразделений бывшего СССР, да и нынешней России - недвижно лежал на спине и бессильно разглядывал трещинки в потолке - перед его глазами проносились события его бурной, полной крови и событий жизни. За двадцать пять лет службы он умудрился побывать практически во всех 'горячих точках' мира, где были затронуты 'стратегические интересы' его родины, прослыл исключительным счастливчиком и мастером по выживанию практически в любых условиях, оставаясь зачастую единственным выжившим из группы, выходя без единой царапины из самых трудных переделок. Но, как говорится, никогда не знаешь, за каким углом поджидает тебя судьба- злодейка с твоей порцией пыльного мешка в руке. Для Крымова роль карающей руки судьбы сыграла безвестная террористка - смертница в московском метро неделю назад.

Свежевышедший на пенсию по выслуге лет в звании майора, Крымов с компанией бывших сослуживцев ехал домой в метро после прощальных посиделок в ресторане.

Вошедшая в вагон женщина сразу привлекла к себе внимание Василия Михайловича - в ней чувствовалось что-то черное, отбрасывающее тень на всех окружающих, и он время от времени начал косить на нее взглядом.

Полупустой поезд выскочил из туннеля на битком набитую людьми платформу очередной станции, и в открывшиеся двери хлынула толпа пассажиров. Странная женщина встала со своего места и подалась им на встречу, расстегивая полушубок.

Когда ее пустой взгляд мимолетно встретился с глазами Крымова, у того все внутри оборвалось - такие же глаза он видел однажды в Центральной Африке, у добровольно приносимого в жертву духам дикаря-людоеда.

Тягучие, слегка 'поддатые' вялые мысли все еще текли внутри его черепной коробки, но где-то, глубоко внутри его души, уже щелкнула пружина интуитивной догадки…

Откуда-то, из глубины души, исторгся утробный крик:

–Н-е-е-е-ет!!!, а сердце рвалось из груди, пытаясь накачать кровь в рвущие в нечеловеческом усилии связки, но все равно не успевающие совершить необходимый рывок, постаревшие мышцы.

Еще не осознавая разумом, что он делает, Крымов интуитивно взметнулся со своего сиденья навстречу встававшей. Та уже успела расстегнуть последнюю пуговицу на воротнике и взглядам опешивших пассажиров, находящихся на гребне ломящейся в вагон людской волны, открылась начиненная взрывчаткой жилетка, так называемый 'пояс шахида'…

С воплем:

– Аллах акбар! Террористка рванула запал взрывного устройства.

…В этот момент на нее всем весом своих ста тридцати килограммов тренированного тела рухнул Крымов, отгородив собой смятую террористку, бессильно воющую, словно раненый зверь, от ломившейся толпы, с криком: - Все вон! Это бомба! И она сейчас взорвется!!!

… Вспышка…

Огромного майора, целиком накрывшего своим телом шахидку, сила взрыва, словно тряпичную куклу, швырнула на ломанувшуюся из вагона толпу. По всему вагону, взвизгивая при рикошете от поручней, смачно чавкая при столкновении с живой плотью и вызывая вопли боли, летали стальные шарики, которыми был, вперемешку с взрывчаткой, начинен 'пояс шахидки'.

В углу, образованном боковиной сиденья и закрытой потертой дверью, с криво намалеванной надписью на стекле, которую какой-то шутник укоротил, сцарапав часть букв, до ' не п…ис…о…ться', осталась лишь кучка окровавленных черных лохмотьев…

…Крымова спасли лишь гигантский опыт и нечеловеческое везение: лишь чудом и везением, помноженным на огромный опыт, можно объяснить то, что смертница, сбитая с ног Крымовым, казалось бы, в отчаянном слепом рывке, упала именно лицом вниз, накрыв собственным телом основную часть взрывчатки, везением была и толстая овчинная дубленка, дубовая, словно кираса, еще 'совковой' выделки, надетая им по причине сильного мороза на улице на толстый, домашней вязки, теткин свитер, которая смягчила удар и ослабила убойную силу осколков…

Пол года спустя из дверей Института Склифосовского вышел, сильно хромая, седой сгорбленный человек с молодым еще, но сильно посеченным шрамами лицом. Опираясь на вычурную, черного дерева со слоновьей костью, резную трость- подарок московского мэра - он медленно побрел в сторону видневшейся неподалеку остановки маршрутных такси.

…Лика Гжинская, дочь известного в Москве бизнесмена Генриха Гжинского, высокая, стройная девица с ногами, как говорится, 'от зубов', со скучающим взглядом грызла яблоко на ступенях одного из учебных корпусов МГУ, когда перед крыльцом с ужасающим визгом шин, остановился новенький Wolkswagen Tuareg тюннинговой версии, принадлежавший ее новой пассии- сыну одного из туркменских нефтяных царьков - Мураду Рашидбаеву.

Крыша автомобиля заметно вибрировала от децибел, выдаваемых бортовой аудиоустановкой. За решеткой радиатора взмаргивали синим и красным проблесковые маячки, в купе с дипломатическими номерами создававшие полную 'невидимость' автомобиля в глазах столичных работников ГИБДД, не смотря на частые и грубые нарушения правил дорожного движения его владельцем.

С тихим шелестом привода приоткрылось одно из окон, выпустив облачко сладковатого дымка, в котором запросто можно было определить 'Тысячу и одну Ночь' - весьма популярный в среде 'золотой' московской молодежи легкий наркотик из смеси гашиша, опиума, и ароматических восточных травок, обладающий, кроме наркотического, еще и сильнейшим афродизиачным эффектом. В окно высунулось смуглое, холеное лицо с ярко сияющей белозубой улыбкой:

– Ну что, красивая, поехали кататься?!

Лика, не глядя на говорившего, потянулась с поистине кошачьим движением:

– Знаю я ваши катания, каждый кобель норовит под юбку влезть бедной девушке. Она, грациозно поводя бедрами, приблизилась к распахнувшейся дверце и картинно замерла рядом, положив холеную ручку на крышу машины и мягко поцокивая лакированными коготками с тысячедолларовым маникюром по гладко полированной крыше.

– И что мне с этого? Катайся с ними, трать на них свое драгоценное время, у меня, между прочим, еще две пары и зачет на носу…

– Ай, какой зачет, какие пары, я себе белый яхта купил, отметить нада (когда Мурад был слегка нетрезв, в его речи прорезался сильный азиатский акцент).

Сальный взгляд 'царевича' влюбленно пожирал ладную фигурку девушки:

– И тебе подарок есть - специально для тебя из дома заказал, сегодня прислали - Мурад вытянул унизанную перстнями руку - меж его пальцев, сияя золотом и звеньями вставленных самоцветов, переливалась, словно живая, сапфировая змейка- браслет.

Весь напускной лоск и неприступность вмиг слетели с лица девушки: испустив счастливый визг, та кинулась на шею довольно усмехавшегося азиата:

–Мурадик!!! Милый!

Наблюдавший все это в открытое окно курилки огромный, браткового вида бритоголовый парень с толстенной золотой цепью на бычьей шее, покачав головой, мрачно сплюнул на пол:

– Понаехало тут зверья всякого, баб наших за цацки направо и налево имеют, а они, дуры, - рады стараться…