Виталий Каплан - Страшный суд

Виталий Маркович Каплан

Страшный суд (почти с натуры)

— Время, товарищи! Начинаем. — Галина Ивановна блеснула стальной оправой очков и не спеша оглядела собравшихся. Собравшиеся притихли, опустив головы к записным книжкам и блокнотикам. Взгляд Галины Ивановны обладал материальной силой, те, на кого она смотрела, всеми печёнками чувствовали, как железная рука гнёт их шеи.

— Значит, так, товарищи! Неделя нам предстоит очень тяжёлая, попрошу отнестись к этому всерьёз. Главное — на базе нашей школы в четверг должен пройти районный семинар учителей литературы. Надо, товарищи, привести школу в божеский вид, а у нас вместо этого творится чёрт знает что. Вы только посмотрите — все коридоры заплёваны, фантики, нашлёпки из пластилина. Я так думаю, товарищи, что это работа наших дежурных учителей.

Раз уж вы назначены на этаж, будьте добры стоять и следить за детьми. А не гонять чаи в столовой, как Марья Григорьевна. Кстати, где она? Что-то не вижу её. И заметьте, товарищи, это отнюдь не в первый раз. Для неё, очевидно, наши оперативки не обязательны. Елена Семёновна, пометьте себе, что нет Варламовой, и сегодня же выясните причину. Не думаю, что там уважительная.

Я вообще смотрю — многих не присутствует. Ну что, товарищи, опять вывешивать выговора? А потом удивляемся, почему у детей такая дисциплина. С себя надо начинать, с себя… Елена Семёновна, пометьте всех отсутствующих и на большой перемене их ко мне в кабинет. Раз уж товарищи не желают, когда положено…

Так вот, товарищи. Во-первых, как я уже сказала, семинар учителей литературы. Сама Василебрюхина будет. Татьяна Петровна, у вас готовы папочки с разработками? Чтобы сегодня же всё было, сама проверю.

Во-вторых, в райкоме от нас ждут военно-патриотического соревнования. Нам дали понять, что для девятых-десятых классов. По этому вопросу выступит Пётр Степанович. Только недолго, буквально полторы минуты, у нас ещё очень много вопросов. Пожалуйста, Пётр Степанович.

Седой, багроволицый Пётр Степанович изрядно смахивал на пожарную бочку. Гулко, с наслаждением откашлявшись, он встал с дивана. Диван обиженно скрипнул.

— Мы, товарищи, — начал Пётр Степанович, — переживаем сейчас период перестройки. Как сказал недавно Михаил Сергеевич Горбачёв, сейчас, как никогда, встают вопросы обороны и боеспособности. Не забывайте, товарищи, что мы живём в империалистическом окружении, что страны блока НАТО наращивают численность ракет…

— Пётр Степанович, ближе к делу, — перебила его директриса. — Мы сейчас даром теряем время.

— Галина Ивановна, попрошу не перебивать меня, — огрызнулся военрук. — Я человек старый, я майор и требую к себе уважения. Итак, в настоящий период неизмеримо выросло значение начальной военной подготовки, потому райком партии и рекомендовал нам провести показательное соревнование. Будет присутствовать широкая общественность: Совет ветеранов, шефы… И вообще, товарищи, это же программное мероприятие, я требую отнестись к нему с полной серьёзностью. Проводить соревнование нами намечено в спортивном зале в субботу, после шестого урока. Классные руководители, чтобы обеспечить стопроцентную явку учащихся! На нас будет смотреть весь район!

— Ладно, Пётр Степанович, я полагаю, у вас всё? — холодно осведомилась Галина Ивановна.

— Нет, не всё! Я официально довожу до вашего сведения как директора, что не все ещё классные руководители сделали с детьми ватно-марлевые повязки. В частности, 5б, 7а, 7б…

— Хорошо, Пётр Степанович, мы с ними разберёмся. Ведь классные руководители здесь присутствуют? У меня и так будет с ними отдельная беседа. А насчёт явки пометьте себе, товарищи.

Пётр Степанович с хрустом сел, и диван под ним ещё некоторое время жалобно поскрипывал своими пружинами.

— Теперь, товарищи, я даю слово Елене Семёновне. Приготовьтесь помечать, у неё для вас важная информация.

— Я очень коротко, — поднялась с кресла завуч Елена Семёновна и стала перебирать свои листочки.

— На этой неделе пройдёт выборочная проверка тетрадей. Так что в пятницу председатели методобъединений ложат мне на стол отчёты. Далее. Сколько можно поднимать вопрос о столовой? Я не понимаю, почему некоторые учителя не считают себя обязанными сводить детей вниз? А нас же творится полная анархия, столпотворение. И вот правильно только что подняла Галина Ивановна вопрос о дежурстве учителей. Не дежурят по столовой! Ни вас там нет, ни ваших детей. У нас же висит график, все в нём расписывались, и вот итоги — на прошлой неделе неизвестно куда вместо дежурства делись следующие товарищи: Татьяна Петровна Соскина, Василий Сергеевич Головнин, Анна Владимировна Бобренко… Я жду от этих товарищей объяснительных. Ведь поймите, если в столовой нет вас, то там есть хаос. Не убирается посуда, драки, котлетами швыряются… Сколько так может продолжаться? Неужели кто-нибудь хочет доиграться до ЧП? У нас уже такое было, учителя отдали под суд. Ну зачем нам это, товарищи? Неужели трудно просто выполнять свои обязанности? И ещё, товарищи…

— Ой, что это?! — взвизгнула молоденькая учительница биология Елена Игоревна и попятилась к двери.

— В чём дело, Елена Игоревна? — строго посмотрела на неё директриса. — Вы на работе, милочка, извольте…

И тут несказанные слова застряли у неё в горле куском пластилина.

Из-под дивана вылезло зелёное животное. Размером с кошку, оно, однако, было покрыто чешуёй словно ящерица. Даже издали было видно, как отсвечивает на чешуе серо-стальная слизь.

Существо имело шесть лап, кончавшихся когтистыми пальцами. А на хвосте вибрировали гибкие, возможно, наполненные ядом иглы.

Мощные челюсти были пока что сомкнуты, но все как-то сразу поняли, что любую палку зверюга перекусила бы в момент.

Понятное дело, вслед за Еленой Игоревной завизжали и прочие дамы. Возникла некая анархия, столпотворение, и лишь тусклый голос Галины Ивановны привёл собравшихся в чувство.

— Не отвлекайтесь, товарищи! Идёт оперативка, осталось ещё множество вопросов. А время уже… — она посмотрела на луноподобный циферблат настенных часов и вздрогнула — стрелки намертво застыли на половине восьмого. Но взглянув на свои личные часики, она обнаружила то же самое и почему-то успокоилась.

— Пётр Степанович, вы можете убрать эту гадость? Вы же военный человек! Не можете? Ну, тогда сходите за тётей Машей, она её шваброй… Продолжаем, товарищи!

“Что это?.. Что это?…” — словно под гипнозом, бормотала Елена Игоревна. Она забралась с ногами на диван и мелко дрожала, ожидая нападения.

— Вам лучше знать, всё-таки биолог у нас вы, — спустя минуту ответил ей пожилой учитель физики Яков Александрович. — Могу лишь предположить, что это насекомое, нечто вроде скорпиона. Но размера, размеры! Сбежало, наверное, откуда-нибудь…

— Откуда оно сбежало, если таких вообще не бывает? — рыдая, сообщила ему Елена Игоревна.

— Посмотрите-ка в окно, — внезапно прервал их математик Василий Сергеевич. — Что-то странное творится.

Все словно по команде повернули головы. В окне и впрямь было что-то немыслимое. Огромное, в полнеба, солнце выползало из-за крыш. Малино-тусклое, оно казалось покрытым какой-то полупрозрачной тканью.

— Такого не бывает! — твёрдо сказал Яков Александрович. — Это я вам как физик говорю.

— Как видите, бывает, — раздражённо отозвался Василий Сергеевич. — Кстати, гляньте в другое окно.

Все взоры обратились к другому окну. Там в угольной черноте пламенела бледно-голубая звезда. Даже сквозь двойное стекло педагоги ощутили, как от неё пышет жаром.

— Гравитационный коллапс… — чуть слышно бормотал Яков Александрович. — Откуда? Это же вообще конец света какой-то!

— Не говорите глупостей, Яков Александрович, — нахмурила реденькие брови завуч. — Лучше бы вспомнили, что у вас отчёт по четверной контрольной не сдан.

— Вы что же, Елена Семёновна, не понимаете, что сейчас не до отчёта?! — Яков Александрович с изумлением и ужасом посмотрел на своё начальство.

— Почему же, — повернулась к нему Галина Ивановна. — Вам, Яков Александрович, что угодно, лишь бы не отчёт писать. Потому что успеваемость у вас отвратительная. У вас устарелые взгляды, вы безразличны к детям, в прошлой четверти в 8б поставили пять двоек! Сколько мне краснеть из-за вас в РОНО? Не получается работать на уровне современных требований — уходите на пенсию. Я полагаю, с молодым специалистом у нас не возникло бы этих проблем.

— Да заткнитесь вы, дуры! — крикнул Яков Александрович, впервые за шестьдесят два года расхрабрившись. — Тут мир рушится, а они…

— Что? Да как вы смеете?! — мгновенно взорвалась администрация. — Да вы!..

Но тут, заглушая возмущённые вопли, раздался звук трубы. Казалось, он звучал отовсюду, проникал сквозь двери и стены, впивался в уши тысячами ржавых игл.