Глеб Васильев - Игрушка Белоглазого Чу

Тут можно читать бесплатно Глеб Васильев - Игрушка Белоглазого Чу. Жанр: Фантастика и фэнтези / Юмористическая фантастика, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Глеб Васильев - Игрушка Белоглазого Чу

Глеб Васильев - Игрушка Белоглазого Чу краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Глеб Васильев - Игрушка Белоглазого Чу» бесплатно полную версию:
Лёня Пузырьков и Геша Друзилкин – молодые люди, безоговорочно преданные Искусству. Они чувствуют в себе достаточно сил, чтобы бросить вызов Вечности и покорить Вселенную, хоть те о них слыхом не слыхивали. На что способны двое бездельников, если свободного времени полно, в головах тесно от мыслей, а в руках – шариковая ручка? Расставить все по местам и перевернуть вверх тормашками! Написать роман, гремучий коктейль из реальных лиц и выдуманных персонажей в хитросплетении правдивых и фантастических сюжетов, признающих лишь одну власть – Фантазию! Но, увлекшись игрой, неопытные писатели-демиурги изменяют окружающую реальность росчерком пера, границы между обыденной жизнью и писательской выдумкой стираются. Теперь Лёне и Геше придется хорошенько постараться, чтобы не только закончить начатое повествование, но и самим остаться в живых! Они лицом к лицу столкнутся с физическими муками творчества, переселением душ и укрощением кровожадных монстров. Проверят дружбу ревностью, талант голодом, а любовь – жизнью. Лишь пройдя все испытания в бушующем океане вырвавшихся из-под контроля событий, они узнают ответ на главный вопрос – если мир вокруг выдуман, то кто выдумывает выдумщика

Глеб Васильев - Игрушка Белоглазого Чу читать онлайн бесплатно

Глеб Васильев - Игрушка Белоглазого Чу - читать книгу онлайн бесплатно, автор Глеб Васильев

В тишине вдруг на дне

Горе зашумело

И за что это мне,

Я спросил несмело

Свет иссяк, умер день,

Ночь похоронила

В темноте Горя тень

Зычно голосила

Вдруг кошмар мой вспыхнул огнем

Столько лет я не помнил о нем

Я с суровой спорил судьбой

Ради новой жизни одной

Но уже не займется заря

Все надежды – все было зря

Все мечты мои – все было зря

Все напрасно было

Рядом ты, мы вдвоем

Я не жду пощады

В сердце боль, в горле ком

Горечь едкой правды

Кто не жнец, тот мертвец,

Горе говорило,

Успокойся, глупец,

Все напрасно было

Т.О. Поносин, «Блюз Фаталиста» из худудожественного кинофильма «Князь Владимир меняет конфессию»

∞. Балаганчик

Признаться, не люблю гениев. От них веет могильным холодком. Вполне закономерно, ведь гений будет жить в веках, большинство из которых проведет в могиле. Такой вот парадокс – сотворил нечто гениально и можешь считать свою смерть свершившейся. Гении спят исключительно лежа на спине – точно в такой позе они будут существовать после смерти, под землей. С посредственностями совсем другое дело. Они искренни, теплы и подкупающе сиюминутны. Живут здесь и сейчас – им, в отличие от гениев, доступ к жизни после смерти закрыт, поэтому в краткий миг своего существования они выкладываются по полной программе. Это гению нужно цедить себя почуть-чуть, чтобы на вечность растянуть. Посредственный созидатель подвижен, смешлив и наивен, не к месту многословен – краткость не его сестра. Его мысли, горе и радости просты и понятны. Интересы посредственности лишены экзотичности, извращенности и всяких изощрений. Его раздражает реклама, мучает похмелье и огорчают близкие. Кто, как не он достоин приза зрительских симпатий? Он неотличим ни от кого, кроме гения, который, как мы выяснили, изначально где-то – ту-ту – там, за горизонтом, на седьмом небе или пятом кругу ада. Так, все, с этого момента оставляем Кесарю его сечение и о гениях больше ни слова – о мертвых либо хорошо, либо никак. Всей душой надеюсь, что в результате у меня выйдет что-нибудь средненькое, не рыба, не мясо.

Вот я и куколок подобрал. Надеюсь, они моих ожиданий не обманут. У вас в детстве были куклы-варежки? Надеваешь куколку на руку – головка налезает на указательный палец, а ручки – на большой и средний. Прижатые к ладони пальцы – мизинец и безымянный – тоже задействованы. Они изображают животик куклы. А ногами вашей ручной марионетки, тут уж ничего не поделаешь, придется быть всему тому, что не влезло в варежку. То есть, вам целиком, за исключением кисти руки (или рук, если вы натянули по куколке на обе руки). Если в детстве у вас были такие игрушки, то вы должны знать – как только наденешь эту волшебную варежку, нужно сразу же начинать представление – разговаривать с ней и за нее. Мои друзья-куколки заняли свои места, балаганчик открывается.

1. Демиурги

Графомания(от греч. grapho – пишу, черчу, рисую и греч. mania – безумие, исступление), болезненное влечение к усиленному и бесплодному писанию, бесполезному сочинительству.

Большая Советская Энциклопедия.

– У меня тоже когда-то было пальто, – Пучеглазик смялся в мечтательном прищуре.

– Эй! На что это ты намекаешь? – насторожился из-под челки Пачкун. – Хочешь сказать, что я пальто у тебя подрезал, пухлячок?

– Нет-нет, что вы… – Пучеглазик взморгнул. – Я вовсе ничего такого и не думаю.

– Молодец! Правильно делаешь, что не думаешь, – скрипнув добродушной улыбкой, Пачкун ковырнул в носу. – Это пальто я стащил у одного чумадана.

– У кого, простите? – непонятливый Пучеглазик дурашливо раззявил варежку и поднял бровки.

– Не твое собачачье дело, – клацнул Пачкун. – Но можешь не сомневаться, скомуниздил у персонажа весьма достойного и высокоморального.

– А-а-а, – Пучеглазик разгладился и просветлел ликом»

«А что, классно получилось. Написано так сочно, вкуснено, слюнки текут – спасу нет. Представляешь себе пухлячка Пучеглазика – персонажа, наделенного гуттаперчевой мимикой и внешностью целлулоидного пупса, так и хочется его за щечку пожамкать. Нежненько, но чтоб почувствовал, захлопал удивленно блюдцами глазенок и пробормотал смущенное «ну что вы в самом деле». А можно и посильнее, грубовато так стиснуть, чтоб ущип сперва побелел, а уж потом, когда хваточку чуть ослабишь, кровушка к нему прилила и нарумянила, как бочок бархатистого персика. Хочется, ведь правда же? Пучеглазик, глупыш такой, обиды незаслуженной не поймет и проглотить всю не сможет – захлюпает курносой конопушкой и в слезы. А ты ему «ну, маленький, ну, тихонько, ну, спокойненько». Он еще посопливится чуточку, да успокоится, хотя казалось с чего бы. Посмотрит только доверчиво так, будто проверяя, не уловка ли. Не хватанешь ли ты его снова за ту же щечку болезненно. А до него уж дела никому нет – ишь чего, щипать красавца такого – заняться больше нечем. Фи! У нас же тут еще один персонажик симпатичный своей очереди дожидается – Пачкун. Тощий, зеленый и колючий, как растение декабрист, мирно засыхающее в треснутом горшке на кухонном подоконнике. Мандрагора, тьфу ее. Кочевряжистый такой, небрежный, но беспонтовый по замыслу. Спрашиваешь его «милок, чёй-то ты такой подуздоватый?», а он набычится «а те-то чё?». Ты ему «подуздоватый-то чего, ухряпок?», а он то ли совсем в несознанку уйдет, то ли в бычке ощетинится».

Разглядывая, ощупывая и пробуя на зуб своих новых героев, Геша Друзилкин не заметил, как в комнату сквозь неплотно прикрытую дверь проскользнул Лёня Пузырьков.

Пузырьков подкрался к Друзилкину и что есть мочи гаркнул ему на ухо: – Привет!!!

Геша испуганно подпрыгнул вместе со стулом, чем доставил Лёне немалое удовольствие.

– Привет творческой интеллигенции, – уже нормальным голосом сказал Пузырьков. – Опять бумагу мараешь?

– Да ну тебя, – Друзилкин в отместку за пережитый испуг решил не здороваться. – Сам ты бумагу мараешь, а я – творю.

– И что за тварь из тебя на сей раз из тебя вылезла? – Лёня уселся на письменный стол – единственный стул в комнате был занят Гешей.

– Смотри, какие персонажи вылупились, – Друзилкин сунул листок с только что написанным диалогом под нос Пузырькову. – Как живые – тепленькие, трехмерные.

– Пучеглазик и Пачкун, – Пузырьков пробежал ленивым глазом по строчкам и цокнул языком. – Ну, если «спокойной ночи, малыши» тебя с таким сценарием пошлют в дырочку, то придется запереться в сортире и проглотить свинцовую пилюлю, как того требует честь офицера запаса.

– Не надо завидовать. Мусью, ваша шпага коротка и тупа, ранить меня ею, увы, шансов нет, – Друзилкин вырвал исписанный листок из рук Пузырькова.

– Не по адресу, – Лёня цинично испортил воздух. – Пусть тупа, пусть коротка, но ранить вас – увольте. Я не пидорас.

– Ишь ты, какая рифма, – Геша брезгливо повел носом.

В незапамятные времена (лет пять-шесть назад) Друзилкину и Пузырькову случилось оказаться в одном институтском потоке. Во время учебы друзья жили в одной комнате общежития, разбавляя присутствие друг друга и неизбывное отсутствие баб дешевым портвейном. Геша Друзилкин умещал себя целиком (с ручками и ножками) в небольшой коробочке, обернутой цветастой бумагой и повязанной пышным бантом – именно так выглядела его мечта стать культовым писателем. Хотя, нет, не совсем так. Начав сочинительство в школьные годы, к настоящему моменту Друзилкин считал себя писателем состоявшимся. С высказыванием «все мы выросли из гоголевской «Шинели» Геша соглашался. Шинель жала ему в плечах, пуговицы на животе не сходились, а рукава едва спускались до локтевых сгибов. «Эх, коротка шинелька» – шутливо жаловался Друзилкин, тайно тоскуя об отсутствии наряда, который пришелся бы ему впору. Страшно и неуютно вырасти из чего-то старого, доброго и теплого, но так и не дорасти при этом ни до чего соразмерного. Коробочка же, в которой он заключался, была мечтой о ПРИЗНАНИИ его культовым писателем.

Пузырьков оправданий собственному существованию не искал и мечты как таковой не имел. Чувствуя моральное превосходство Геши (талант и все такое), Лёня охотно читал его писанину и вольготно чувствовал себя в роли критика культового писателя. После получения диплома Друзилкин устроился помощником мастера в автосервисе. Работа, заключающаяся в подаче отверток и походах за пивом, позволяла Геше покупать каждую неделю пачку писчей бумаги, десяток шариковых ручек и оплачивать съемную комнатку незначительного метража. Пузырьков, не смотря на живость воображения, работы для себя не представлял, поэтому поступил в аспирантуру, оставшись жить в общежитии.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.