Александра Руда - Родовой кинжал Страница 10

— А разве вы голодали, капитан, когда я готовила? — обиженно спросила Тиса.

— Жратва — это не еда, — с умным видом сообщил тролль, появившийся из кустов. Он снял с треножника котелок с кашей и прикрепил новый. — Только вот некоторым бабам понять этого не дано.

— Ты нормально готовила, Тиса, — примирительно сказал Волк, и над поляной на некоторое время установилась тишина, пока все сосредоточенно жевали.

— За такую еду я готов на тебе жениться хоть сейчас, — промурлыкал тролль, выскребая из котелка остатки каши. — Это большой талант — готовить так, чтобы было вкусно.

Я улыбнулась. Пусть считает так. Я не буду рассказывать про то, как проводила бесконечные часы на кухне, среди жара и духоты, от которых не спасали даже распахнутые окна и двери. «Приготовление пищи — это искусство, — любил говорить наш главный повар. — Ты обязана им овладеть в совершенстве, ибо что за хозяйка, которая сама не может накормить гостей?» Знал бы достопочтенный Валек, в каких условиях мне приходится готовить! Разделочная доска, лежащая на бревне, а нарезанный хлеб — на чистой тряпице. Вместо изящных баночек со специями — крохотная деревянная коробочка, в которой я смешала все, что может придать приятный аромат любому блюду. Жестяные миски и деревянные ложки. Наверное, он бы гордился, что ученица не подвела его даже в таких условиях.

— Помнится, был у нас один такой гном по кличке Леший. — Тролль облизал миску, потянулся и продолжил рассказ: — Он был настоящим кулинарным гением. Мог сварганить чуть ли не королевский обед из чего попало. При голодухе даже мох обдирал с деревьев и варил. И ничего, ели. Но если кто-то не доедал со своей тарелки, зверел и сразу бил морду. Иногда приходишь с разведки, единственное, что хочешь, — завалиться спать, устаешь так, что даже моргаешь с трудом. А сидишь, давишься кашей, потому что Леший тебе в руки миску сунул и стоит рядом, улыбается так заботливо. А у самого в руках — железная поварешка.

Драниш почесал в затылке.

— Ты дальше рассказывай, — хихикнула Тиса. — Как Леший тебя этой поварешкой оприходовал, что ты два дня в отключке провалялся.

— Было дело, — признался тролль, снова почесав затылок. — Я тогда случайно перевернул котелок с уже готовым обедом.

— Случайно, — фыркнула девушка. — Да ты был совершенно пьян!

— Повод был, почему же не выпить? — пожал плечами Драниш. — Перевернул я, значит, котелок, вся еда по земле растеклась. А Леший подскакивает ко мне, глаза горят, как у голодного зомби, а мне он ну просто в пупок дышит. И вдруг как подпрыгнет! И поварешкой мне по голове как треснет! Я тогда хорошо отдохнул, да… Было очень жаль, когда его не стало.

— Он погиб? — ахнул Персиваль, который слушал рассказ тролля с детским восторгом.

— Дрыхля на твою голову! Нет, конечно, кто же повара, каким бы он боевым ни был, на передовую отправит. Не, его капитан в другой части на целителя выменял. Мы чуть не плакали. Жестокий ты человек, Ярик.

— Наверное, — спокойно сказал капитан. — Просто я решил, что здоровые и живые воины мне куда больше нужны, чем сытые, но больные. Съедобную кашу у нас мог варить любой, а вот исцелять… Котелки моем по очереди, а свои миски — самостоятельно.

Я, не дожидаясь приказа, подхватила оба котелка и пошла в сторону ручья.

Ледяная вода обжигала руки. Я немного потерла внутри котелка пригоршней песка и закрыла глаза, выдыхая тепло на руки. Замерзшие пальцы нещадно кололи, щипала царапина на правой кисти. Холодный вечерний ветер обдувал лицо. Это предприятие будет тяжелее, чем я думала.

— Жалеешь? — тихо спросили у меня за спиной.

От удивления я подскочила и обернулась. Позади меня стоял тролль, подошедший совершенно беззвучно. Во рту у него торчала прошлогодняя сухая былинка, которую он гонял языком туда-сюда.

— О чем?

— О том, что ввязалась во все это. — Драниш подошел ко мне, схватил за запястья и прополоскал руки в ручье. А потом накрыл мои ладошки своими и горячо подышал. По рукам пробежали горячие мурашки, я поежилась. — Что заставило тебя поступить на службу королевских гласов? Я не видел в том зале ни одной девушки такой, как ты.

— Какой? — поинтересовалась я.

— Ты даже не профессиональная магичка, не говоря уже о принадлежности к воинам. Ты домашняя девочка, которой нужно сидеть дома и вышивать подушечки бисером. А твое хорошее воспитание! Разве с таким воспитанием лезут в фургон к четырем мужикам?

Я, ничего не отвечая, выдернула руки и повернулась к котелку.

— Я сам помою. — Тролль сноровисто принялся тереть бок посудины. — Ты можешь вернуться назад домой и ждать меня? Тебе не придется платить неустойку, я решу все проблемы. А ты мне свитер свяжи на зиму, идет? К первому снегу мы вернемся, и я на тебе женюсь.

— Нет, — глухо сказала я. — Я больше не буду никого ждать.

Драниш внимательно посмотрел на меня. Былинка во рту замерла. Я молча ждала, что он скажет. Будет ли он спрашивать, кого я ждала? Будет ли настаивать на том, чтобы я все-таки вернулась домой? Или решит поделиться опытом походной жизни? Но тролль снова удивил меня.

— Понятно, — только и сказал он. Былинка снова стала ездить по губам туда-сюда, а большие ладони принялись ловко тереть бока котелка.

— Воркуете, голубки? — Тиса ходила по лесу далеко не так бесшумно, как превосходящий ее размерами и массой тролль. — Прям картинка получается. Только ты, Драниш, на героя девичьих мечтаний не похож. Очень уж страшный.

— Герои грез тоже разными бывают, — сказала я.

— Ты просто не знаешь, о чем говоришь, — фыркнула Тиса. Она мыла в ручье свою и капитанскую миску. — Ты думаешь, Драниш такой хороший? Да если бы у меня была дочка, я бы ее удавила, только бы она этому троллю не досталась! Уж поверь, его я знаю как облупленного.

— Ща я кого-то удавлю, — предупредил Драниш. Меня удивила злоба, прозвучавшая в его голосе. Обычно он пикировался с воительницей легко и иронично. Девушка вздрогнула и отодвинулась подальше.

— Ну и что? — Я положила руку на плечо тролля. — У кого из нас недостатков нет?

Я гладила плечо черноволосого громилы до тех пор, пока он не расслабился. Мне был знаком такой тип характера, обладатель которого, не успокоившись вовремя, переходил в состояние неконтролируемой ярости. Поэтому пришлось погладить Драниша, даже несмотря на то, что он может воспринять мою заботу как поощрение его дальнейших ухаживаний. Но я считала, что на сегодня ссор в нашем маленьком коллективе достаточно.

— Зато теперь котелок чистый, — улыбнулась я, когда тролль поднял на меня свои слегка сощуренные черные глаза.

— Это точно! — фыркнул он, рассматривая блестящий бок, который до этого остервенело тер. Я с облегчением вздохнула — оказывается, все это время боялась вдохнуть как следует. — Эх, котя, как же я тебя люблю!

Драниш легко подхватил меня одной рукой и понес к фургону, ступая все так же бесшумно, несмотря на дополнительный вес.

— Я сегодня ночью буду управлять фургоном, так что, если не сможешь уснуть под храп, приходи. Места на козлах много, а вдвоем теплее будет.

Капитан с эльфом уже прибрали место стоянки — даже на месте кострища зеленела свежая травка, которую Даезаэль ласково гладил рукой. Когда все собрались и фургон тронулся с места, Ярослав завернулся в свое одеяло и мгновенно заснул. Тиса села рядом, угрожающе показав нам кулак. Мы намек поняли и ушли на заднюю площадку.

Быстро темнело и ощутимо холодало. Повесив щелчком пальцев перед собой зеленый огонек, эльф заново переплетал косы, полностью погрузившись в это занятие. Гном кутался в необъятную шубу. Я села между ними, засунув ладони в рукава толстенного свитера, связанного няней. О чем говорить, я не знала, но молчание меня не тяготило, я вспоминала и обдумывала день и решала, как лучше всего будет себя вести завтра.

— Я же сегодня заблудился, — нарушил тишину Персиваль. — А вы даже не спрашиваете, как я себя сейчас чувствую. Я пережил такой стресс! Мне было так страшно! Такое ощущение, что все кругом шепчет, деревья колышутся…

— Как можно было заблудиться в двух шагах от стоянки? — фыркнул эльф. — Почему ты не кричал?

— У меня голос пропал, — признался гном. — Я боялся, что крикну, и волкодлак прибежит и сразу же сожрет.

— Да, вполне может быть. Волкодлаки жирных любят, — подтвердил Даезаэль.

— Я не жирный! — обиделся Персиваль. — Я красивый.

— Особенно с точки зрения мясника, — согласился целитель. — Тобой, если твою тушу разделать, можно целую семью прокормить. И не один месяц.

— Мила! — обиделся до слез гном. — Поведай этому ушастому свою женскую точку зрения! Я ведь красивый?

— Думаю, насчет нескольких месяцев ты переборщил, — сказала я эльфу. — Если целая семья будет им питаться, то такого количества мяса на месяц хватит, не больше. Но сомнительно как-то, разумных существ уже давно никто не ест.