Терри Пратчетт - Понюшка Страница 10

— Да, командор. Она приказала поварам никаких сэндвичей с беконом без ее личного приказа.

Ваймс поморщился.

— Ты ведь захватил с собой походный кухонный набор, а?

— К сожалению, ее милость узнала о нашем походном наборе, командор. Она запретила кухне выдавать мне бекон без ее личного приказания.

— Честное слово, она хуже Витинари! Как она про это пронюхала?

— На самом деле, командор, думаю, она не догадывалась. Просто она знает вас.

Можете считать это обоснованным подозрением. Нам нужно поспешить, командор. Мне сказали у нас на обед куриный салат.

— А я люблю куриный салат?

— Да, командор. Ее милость сказала мне, что любите.

Ваймс вздохнул.

— Что ж, значит так и есть.

Глава 5

Дома, в Овсяном переулке Ваймс с Сибиллой только раз за сутки ели вместе, в уютной кухне. Они садились друг напротив друга за столом, который был достаточно длинным, чтобы вместить всю ваймсову коллекцию: бутылочек с соусами, баночек с разнообразными горчицами, соленьями и, разумеется, чатни[16]. Ваймс разделял популярное заблуждение, что ни одна банка не считается полностью пустой, если в ней хорошенько поскрести ложкой.

В поместье все было иначе. Во-первых, здесь было значительно больше блюд. Ваймс не вчера родился и даже не позавчера, но воздержался от комментариев.

Ваймсу с леди Сибиллой прислуживал Вилликинс. Строго говоря, это была не его работа, поскольку они находились вдали от городского дома, но говоря прямо, не каждый джентльмен джентльмена носит с собой в карманах идеально скроенного костюма целую коллекцию бронзовых кастетов.

— Чем же вы, мальчишки, занимались утром? — весело спросила Сибилла, когда тарелки опустели.

— Мы видели человека-вонючку! — заявил Сэм-младший. — Он целиком состоял из бороды и вонял! А еще мы нашли яблоню. У нее яблоки как какашки!

Леди Сибилла и бровью не повела.

— А на холм, похожий на пудинг залезали? А видели «га-га», «иго-го» и «бе-бе»?

— Видели, только там повсюду коровьи какашки! Я в одну наступил!

Младший Ваймс ждал ответа, и его мать ответила:

— Ну у тебя же есть твои новые деревенские сапоги, верно? Они как раз для того и нужны.

Сэм увидел, как лицо его сына расплылось в довольной улыбке. Между тем его мать продолжила:

— Твой дед всегда повторял мне: «увидишь в поле большую дымящуюся кучу - хорошенько пни ее. Она разлетится по окрестностям, что хорошо для почвы и потом вырастет отличная трава». — Она улыбнулась Ваймсу, заметив выражение его лица, и добавила:

— Это правда, дорогой. Большая часть работы фермера в навозе.

— Возможно, лишь бы он догадался, что в городе не стоит пинать кучки. — Ответил Ваймс. — Некоторые из них могут дать сдачи.

— Он должен побольше узнать о деревне. Ему следует знать, откуда мы получаем еду и как она добывается.

Это важно, Сэм!

— Разумеется, дорогая.

Леди Сибилла посмотрела на мужа так, как может только супруга.

— Оставь этот свой «послушный» тон, Сэм.

— Я не понимаю…

Но Сибилла вмешалась:

— Однажды Сэм-младший все это получит в наследство, и я хочу, чтобы он понимал, что к чему, а еще я хочу, чтобы ты расслабился и насладился отпуском. Позднее я возьму Сэма с собой на ферму, посмотреть на дойку и как собирают куриные яйца. — Она поднялась: — Но сперва я возьму его в фамильный склеп, чтобы навестить предков. — Она заметила панический взгляд мужа и быстро добавила: — Все в порядке, Сэм. Они не шатаются по округе. На самом деле они лежат в очень дорогих ящиках. Почему бы тебе не пойти с нами?

Сэм Ваймс был накоротке со смертью, и наоборот. Что его раздражало - это самоубийства. В основном это были повешения, потому что вариант прыжка в Анк с камнем на шее для самоубийства это уже чересчур, и не только по тому, что вам пришлось бы несколько раз грохнуться о твердую поверхность, прежде, чем удалось бы проломить твердую корку. И все самоубийства тоже приходилось расследовать, чтобы убедиться, что это не убийства, замаскированные под самоубийства[17]. Был еще мистер Трупер, городской палач, который мог отправить вас в вечность так быстро и гладко, что вы ничего бы не заметили, и Ваймс слишком часто видел, что вытворяли любители.

Фамильный склеп семьи Овнец напомнил Ваймсу городской морг в конце рабочего дня. Там было «людно». Некоторые гробы были поставлены на ребро, и хотя они находились на полках, оставалось только надеяться, что они не попадают оттуда вниз. Ваймс беспомощно наблюдал как его жена ходит от одной таблички к другой, вслух читая имена сыну и коротко рассказывая про владельца гроба. Сам он чувствовал окутавшие его холод и бесконечную глубину времени, словно источаемые самими стенами склепа. Каково же его сынишке, узнать имена всех этих бессчетных, ушедших в века, дедушек и бабушек? Сам Ваймс не знал даже своего отца. Его мама рассказывала ему, что того переехала телега, но Ваймс подозревал, если это правда, значит это была телега с пивом, которая «переезжала» его не раз. О, разумеется, был еще Старик Камнелиц, ныне реабилитированный цареубийца, у которого была даже собственная статуя в городе, и которую не трогали городские граффити, поскольку Ваймс отчетливо дал понять, что именно он сделает с «художником».

Но Старик Камнелиц был всего лишь вехой в истории, своего рода правдивой сказкой. Между ним и Сэмом Ваймсом не было прямой связи, только болезненная бездна.

И все же, Сэм-младший однажды станет герцогом, и за эту мысль стоило цепляться. Ему не придется расти с беспокойной мыслью о том, кто он, потому что ему это будет известно, и влияние с материнской стороны должно перевесить ненормальный груз того факта, что его отцом является Сэмуэль Ваймс. Сэм-младший сможет вернуть мир на правильный путь. Для этого нужна уверенность в себе, а целая куча (по всей видимости) чокнутых предков поможет произвести впечатление на людей с улицы, а Ваймс знал много улиц и много людей.

Вилликинс не был полностью откровенен. Даже городским нравятся личности, особенно злобные или довольно интересные, чтобы добавить живости в бесконечное цирковое представление, которым является уличная жизнь Анк-Морпока, и если иметь пьянчугу отца просто социальная оплошность, то иметь пра-пра-прадедушку, который пил столько бренди, что его моча вполне вероятно была огнеопасна и который появлялся дома только для того, чтобы пообедать палтусом с жареным гусем на закуску (с подходящим вином), а так же до рассвета играть в седло поросенка[18] со своими дружками и отыграть все проигранное ранее… ну, народу нравятся такие штуки, и подобные личности, которые способны пнуть остальной мир под зад и прикрикнуть вслед. Не таким ли предком стоит гордиться?

— Думаю… мне стоит пойти прогуляться, — заявил Ваймс. — Знаешь, оглядеться, самостоятельно разобраться кто чем здесь в деревне дышит.

— Возьми Вилликинса за компанию, дорогой, — предложила леди Сибилла. — Просто на всякий случай.

— На случай чего, родная? Я каждую ночь хожу один по улицам, не так ли? Не думаю, что, отправляясь на прогулку по деревне, мне стоит надевать стальную каску. Мне просто хочется понять дух этого места. Хочу взглянуть на цветочки, чтобы проверить, действительно ли они как должны вселяют в меня радость, или что им полагается делать? А так же постараюсь не пропустить редкую камышовку-поганку и полюбуюсь на бабочек. Я много читал про природу в книгах, так что, думаю, я сумею сам за себя постоять, милая. Командующий Стражи не боится испачкаться о грязную мухоловку!

Леди Сибилла по опыту знала, когда стоит возражать, а когда нет, поэтому удовольствовалась таким ответом:

— По крайней мере, дорогой, постарайся никого не расстраивать, ладно?

Прогулка Ваймса не успела начаться, как через десять минут он полностью заблудился. Не физически, а метафорически, духовно, перипатетически[19]. Аромат, источаемый живой изгородью, по сравнению с устойчивой городской вонью не имел для него осязаемой формы, а так же Ваймс не имел ни малейшего понятия, что может шуршать в листве. Он сумел признать в пасущихся животных телок и бычков, но только потому, что часто ходил мимо района боен, но тут животные не были полубезумны от страха, а казалось осторожно за ним наблюдают и делают заметки. Верно! В этом и дело. Мир перевернулся с ног наголову! Он был копом, всегда им оставался, и умрет копом. Нельзя перестать быть копом, и прогуливаясь по городу для всех он оставался почти невидимкой, за исключением тех, кто поставил целью своего бизнеса замечать копов, и чья жизнь зависела от того, кто кого заметит раньше. Ты в основном просто часть декораций, пока не раздастся чей-нибудь крик, звон разбитого стекла или звук шагов преступника, которые выведут тебя на первый план.