Евгений Коротких - Страшная месть Страница 10

ОКСАНА. Очень. Жалко, что когда я проснусь,  тебя уже не будет.

ВАКУЛА. Да, жалко.

ОКСАНА. А вдруг я прямо сейчас проснусь?

ВАКУЛА. Ну и что?

ОКСАНА. А вдруг ты не успеешь меня еще раз поцеловать?

ВАКУЛА. Ты правда этого хочешь?

ОКСАНА. Только без всяких таких безобразий.

ВАКУЛА. Хорошо.

Оксана целует его. Вакула нежно отвечает. Оксана забирается под его руку, счастливо улыбается.

ОКСАНА.  Как хорошо. Я теперь поняла, какой мне нужен муж. Сильный, сильный как ты! И такой же красивый! Расскажи мне что-нибудь о себе?

ВАКУЛА. Я же просто твой сон. Ты меня сама  придумала.

ОКСАНА. Жалко, что тебя нет на самом деле.

ВАКУЛА. Если хочешь, я тебе спою колыбельную, которую пела мне моя бабушка.

ОКСАНА (закрывает глаза, улыбается). Хочу.

Вакула начинает потихоньку напевать украинскую колыбельную. Гладит ее по голове. Оксана сладко засыпает. Летит самолет, и Вакула, напевая  колыбельную, влюблено смотрит на Оксану.

Аэропорт. Мастер Чуб вместе с Панночкой встречают Оксану. Они подогнали машины прямо на взлетную полосу , к  тому месту,  куда  должен подрулить  самолет. 

Самолет подлетает к городу Диканьке. Идет на посадку. Вакула спит, обняв Панночку. Давно уже горит табло “Посадка”. Самолет садится, мягкий толчок, от которого просыпается Вакула. Он открывает глаза, с великим удивлением видит Оксану рядом с собой. Смотрит на табло. В салон к Оксане тихо стучатся. Вакула вскакивает, бежит в задний отсек самолета. Прячется. Входит стюардесса, осторожно будит Оксану.

СТЮАРДЕССА. Пани Оксана, уже город Диканька.

ОКСАНА (сладко потягивается). Ах, какой я сон видела! Ну, зачем вы меня разбудили? (Смотрит в иллюминатор, отбрасывает плед, улыбается.) Вакула… Так бы  спала и спала…

ВАКУЛА (в укрытии). Оксана…

Она видит, как ей кто-то машет цветами. Это Чуб размахивает огромным букетом роз. Она тоже машет рукой  в  ответ.

Оксана выходит по трапу, Чуб подает ей руку, троекратно  целует  ее.

ЧУБ. Ну, здравствуй, дочка! С Рождеством Христовым тебя!

ОКСАНА. С Рождеством!

ЧУБ. Можно,  я  буду  тебя  дочкой  звать?

ОКСАНА. Можно. А вы дядя Чуб?

ЧУБ. Он самый. А это твоя двоюродная сестра - Панночка!

ОКСАНА. Очень приятно, Панночка. 

ПАННОЧКА (фальшиво). Мне тоже. 

Панночка лишь касается своей щекой ее щеки, игнорирует  троекратное  целование.

ЧУБ (на дочь). Вот бестия! Даже поцеловаться по-христиански не может!

ПАННОЧКА. Батя,  ну  атеистка  я! Атеистка! 

ЧУБ (сплевывает). Тьфу на вас, коммунистов, атеистов и сектантов! (Оксане.) Как ты и просила, встречаем тебя инкогнито. Даже охрану с собой не взял. А жаль! Знаешь, как тебя любят на Украине? Ты же наша гордость! Вот каких мы звезд Голливуду поставляем!

Оксана явно смущена.

ПАННОЧКА. Хватит,  хватит,  батя! 

ЧУБ. Что значит хватит? Никто на всей Украине не знает, что приехала суперзвезда из Голливуда! 

ОКСАНА (растерянно). А где ж мой отец? Почему я не вижу его? Он не заболел?

ЧУБ (потупив глаза, неопределенно). Да, понимаешь, дочка…

Чуб сажает ее в машину. Панночка садится в свою машину.

ОКСАНА. Я все-таки не пойму. Где же мой отец?

ЧУБ (неохотно). Здесь такая история случилась, дочка. Появился в нашем городе человек. Откуда он, зачем пришел, никто не знал. Развратничает, сам не пьет, но спаивает народ, деньгами сорит, как мусором, обычаев наших не соблюдает, и вдруг пропадет как в воду, и слуху нет. А там, глядь - снова объявился! И доходят до меня слухи, что этот бесовский человек всем рассказывает, что он брат мой. Мне и любопытно стало. Нашел я его, и точно, присмотревшись, узнал Басаврюка. Но только он совсем не обрадовался мне. Да и как понять его - оказался в Диканьке и ни разу к родному брату  не заглянул!  Ну, а когда Панночка сказала, что нашлась моя племянница в Америке, я и написал тебе, что твой отец объявился. Очень захотелось увидеть родную кровинушку! Вот и вся тебе история.

ОКСАНА. Как же мне отца увидеть?

ЧУБ. Увидишь еще! А скажи, дочка, выступишь ты у нас с концертом в Диканьке? Ты даже не знаешь, как тебя любят на Украине!

ОКСАНА. Только не надо сейчас о делах, дядя! Хорошо?

ЧУБ. Хорошо, хорошо… Сейчас приедем я тебя настоящими галушками накормлю! Ты ж, наверно, и украинского борща никогда не пробовала? А-а? Мы тебе здесь и хлопца найдем что надо! Больше тебя никуда не отпустим!

Чуб довольно хохочет, трясет племянницу за плечи. Она вздыхает по отцу, который не приехал ее встречать. Оксана поправляет на шее украшения и вдруг вскрикивает.

ОКСАНА. Я свой талисман  в самолете  обронила.

ЧУБ. Что за талисман?

ОКСАНА. Серебряное сердечко.

ЧУБ. Это мы сейчас! (Звонит по мобильному.) Так, перевернуть весь самолет и найти серебряное сердечко! (Оксане.) Ты не волнуйся, дочка, никуда твой талисман не денется.

ОКСАНА. Спасибо, дядя. Это память о матери.

ЧУБ. Да, мать твоя, царство ей небесное, была хорошей женщиной.

ОКСАНА. Расскажи мне о ней.

ЧУБ (смущенно). Врать не буду, но ее я видел только на свадьбе, когда женился Басаврюк. А после свадьбы Басаврюк сразу увез жену в другой город и опять пропал! Уже позже я узнал, что сжил он со свету твою мать, сам как в воду канул, а тебя маленькой забрали родственники из Америки. 

ОКСАНА. А сейчас, значит, отец снова объявился?

ЧУБ. Лучше б уж не объявлялся.

ОКСАНА. А как же ты меня нашел?

ЧУБ. Тебя Панночка нашла. Ну, а мне так захотелось родную кровинушку увидеть, что просто сил  нет! Вот я и написал тебе письмо, чтобы ты приехала погостить.

ОКСАНА. Так, может быть, поедем сразу к отцу?

ЧУБ. Да объявится Басаврюк,  не волнуйся!  

Оксана тяжело вздыхает, смотрит из машины на красоты Диканьки. В церквях звонят в колокола. 

ОКСАНА. Как красиво звонят колокола.

ЧУБ. Так ты ж на Украине, дочка! Здесь у нас все красиво! А вот сейчас мы свечку Спасителю нашему поставим.

Чуб останавливается возле Храма. Они с Оксаной, перекрестясь, заходят в Храм, Панночка останавливается возле Храма, не выходит из машины. Набирает по мобильному номер Басаврюка, который в это время (в человеческом обличье) нежится в бассейне с куртизанками. Здесь же бутылки с шампанским, кокаин на стеклышках, шприцы, садомазохисткие принадлежности.

БАСАВРЮК (включает телефон). Кто там?

ПАННОЧКА (шипит). Ну,  ты,  Басаврюк,  и  говнюк!

БАСАВРЮК. Ты полегче!

ПАННОЧКА (мягче). Мог бы и встретить дочку.

БАСАВРЮК. Я не могу расходовать отпущенное мне историей время на всякую ерунду! Или ты забыла о нашей великой миссии?

ПАННОЧКА. Я все помню. А если Оксана вернется в Америку?

БАСАВРЮК. Никуда она от нас уже не денется. Наведем порчу,  напоим,  кокаином  нос запудрим.

ПАННОЧКА. Басаврюк, ты должен прямо сейчас встретиться с Оксаной. Приезжай к Чубу. (Отключает мобильный телефон).

Чуб и Оксана в Храме, ставят свечку Спасителю, матери Божьей. Причем Чуб ставит чуть ли не  пудовые свечки, которые, по его мнению, соответствуют его положению. Идет служба.

Вакула незаметно выходит из своего укрытия, смотрит на кресло, где спала Оксана. Там лежит оброненная цепочка с талисманом в виде сердечка. Он забирает ее. Едва успевает выскочить из самолета, как подъезжает охрана Чуба. Врываются в самолет, начинают его обыскивать.

Вакула несется на спортивной машине по городу. Неожиданно он видит навороченную машину Чуба.  Останавливается. Подходит к церкви, Панночка замечает его и только хочет выйти из машины, как в это время выходят из церкви Чуб с Оксаной. Вакула раскрывает объятия.

ВАКУЛА. С Рождеством Христовым, мастер  Чуб!

Чуб совершенно опешил от такой наглости, но, как истинный  христианин,  ошеломленно отвечает.

ЧУБ. С Рождеством...

Вакула нагло его троекратно целует, смотрит на Оксану,  которая  во  все  глаза  глядит  на  него.

Чуб до того ошеломлен, что только раздувает щеки от негодования,  не  в  силах  ничего  сказать.

ВАКУЛА. С Рождеством, Оксана.

ОКСАНА (изумленно). С Рождеством.

Вакула троекратно целует ее, причем последний поцелуй явно затянулся. Чуб очнулся и бьет Вакулу по плечу. Тот едва не падает.