Роберт Рэнкин - Танцы с саквояжем Вуду Страница 10

Как— то в среду был обеденный час — в «Веселый садовник» вошел настоящий нищий. Прямо как с картинки. Маленького роста, босой, оборванный, с грубыми чертами лица, диким взглядом и длинной бородой. Стуча узловатой палкой, он подошел к стойке и потребовал пинту горького пива.

Энди едва удостоил его взглядом и приказал убираться прочь. Такое обращение мне показалось несколько грубым, и я тут же заявил об этом.

— Несколько грубо, — сказал я Энди.

— Ничего не попишешь, — ответил тот. — В таком виде сюда нельзя.

Я оглядел нищего. Традиционная хламида из мешковины, на поясе перетянутая узловатой веревкой. От хламиды исходило зловоние, ее края давно иссеклись в бахрому, а локти протерлись.

— Так в чем проблема? — спросил я у Энди.

— В галстуке, — ответил тот. — Он не надел галстук.

Люди знают мою щедрость. Меня уже несколько раз называли живым святым. Я сжалился над жаждущим и повел его к своей машине, надеясь отыскать что-нибудь, что могло бы сойти за галстук для бедняги. В отделении для перчаток и под сиденьями у меня чего только не было, но кроме куска провода большого сечения [Применяется для запуска двигателя от постороннего источника энергии], найденного в багажнике, ничего похожего на галстук, как назло, не оказалось. Я повязал провод вокруг шеи нищего, и мы вернулись в бар.

— Теперь нормально? — спросил я Энди. Энди покосился на провод.

— Ладно, — сказал он нищему. — Только не надо ничего здесь запускать. Мы расхохотались.

— Пинту горького пива, пока у вас не испортилось настроение, — сказал нищий.

— Почему у меня должно испортиться настроение? — поинтересовался Энди.

— Потому что у меня нет денег, чтобы расплатиться.

— Я заплачу, — сказал я и заплатил.

Я сел в своем любимом углу. Нищий сел рядом.

— Вы ведь Телстар, не так ли? — спросил он, пригубив пива.

— Я — что?

— Телстар. Родившийся под знаком Телстара. Я астролог и разбираюсь в этом.

— Но «Телстар» — искусственный спутник, запущенный в пятидесятых годах.

— Это небесное тело, а астрология занимается тем, что изучает влияние небесных тел.

— Звезд и планет — да, но никак не телекоммуникационных спутников.

Нищий сделал еще один глоток.

— Тут-то вы и ошибаетесь, — сказал он, вытирая с бороды пену. — Астрология занимается всем, что находится близко к нам. Космические объекты находятся в состоянии взаимовлияния. Мы тоже влияем на космос. У звезд и галактик свое влияние, но они от нас за многие тысячи световых лет. Искусственные же спутники намного ближе и оказывают гораздо большее влияние.

— Верится с трудом.

— Ничего, дело поправимое. Вы ведь Телстар. Посмотрите на сегодняшнюю молодежь. Фирменные обувь и шмотки спортивного покроя, гамбургеры, поп-музыка. Как вы думаете, откуда это?

— Чтоб я знал.

— В их гороскопах присутствует спутник «Скай-ти-ви».

— Чтоб мне сдохнуть!

— Не надо. Я скажу вам кое-что еще.

— И что же?

— Я бы не прочь еще пивка.

Я заплатил еще за одну пинту горького пива для нищего и сделал заказ себе.

— По дороге сюда со мной произошел странный случай, — сказал нищий. — Не угодно ли узнать, какой именно?

— Неплохо бы.

— Смотрите, не пожалейте. Но я вам все равно расскажу. Сколько, по-вашему, мне лет?

Я взглянул на его седые волосы.

— Шестьдесят — шестьдесят пять.

— Мне шестьдесят шесть.

— Вам не дашь.

— Просто я держу себя в форме. Я прохожу примерно двадцать пять миль в день вот уже в течение тридцати лет. Я был хиппи в шестидесятых, участвовал в фестивале в Вудстоке…

— Не могли бы вы перейти непосредственно к рассказу о том, что с вами произошло? Мне уже надо уходить. У меня назначен прием к врачу.

— Вы больны?

— Нет. Мне нужно выписать снотворное для моей жены.

— Зачем?

— Она просыпается от собственного храпа. Мы снова расхохотались.

— Так и быть, — сказал нищий. — Я расскажу вам эту историю. Но предупреждаю, она необычная, поэтому отнеситесь к ней со всем вниманием.

— Валяйте.

— Так вот. Как я уже сказал, постранствовал я немало. Днем — в пути, ночью сплю; сверху — звезды, снизу — матушка-земля, и все такое… На прошлой неделе присел отдохнуть на окружной дороге близ Брайтона.

— На А23?

— На той самой. Там всегда кто-нибудь ловит попутку до Лондона. Видели, наверное.

Я кивнул.

— Ну вот, сижу я и вижу молодого парня с картонкой в руках, на которой накарябано «До Лондона». Голосует. Останавливается старенький кремовый с желтым оттенком фургон «фольксваген», парень садится, и я слышу, как водитель спрашивает: «Лондон?», получает ответ: «Да, пожалуйста», и они уезжают.

— И что? — спросил я. — Что здесь необычного? Такое видишь сплошь и рядом.

— Не спорю, но через час фургон вернулся. Тот же самый. Посадил еще одного парня. Опять тот же вопрос: «Лондон?» и тот же ответ: «Да, пожалуйста». И уехали.

— Через час?

— Через час. А еще через час фургон снова вернулся.

— И посадил еще одного?

— Еще одного. Я наблюдал весь день. Он посадил восемь человек.

— Но за час невозможно доехать до Лондона и вернуться обратно. Может быть, он довозил их только до автострады?

— Может быть… Выбранное мной место для отдыха оказалось удачным, и я решил задержаться там еще на день. На следующее утро, ни свет ни заря, старенький фургон «фольксваген» тут как тут и снова сажает попутчика до Лондона!

— _Наверное, междугороднее сообщение или что-нибудь в этом роде.

— _То ли еще будет! Я проторчал там до конца дня и насчитал еще шестерых, уехавших на «фольксвагене». Затем мне пришлось уйти, потому что приехал какой-то парень из муниципалитета стричь траву. Я спросил его о «фольксвагене», и он ответил, что машина примелькалась, поскольку вот уже пять лет как берет попутчиков.

— Я же говорил, междугороднее сообщение.

— Не спешите. В пути чего только не услышишь и не увидишь. Просто голова кругом. Так вот, поскольку я сам двигался в сторону Лондона, то вдруг подумал, почему бы не найти картонку, нацарапать на ней название города, остановить тот «фольксваген» и посмотреть, куда он меня привезет.

— И?

— Что «и»? Задумано — сделано.

— И он отвез вас в Лондон?

— Ну что вы!

— Продолжайте. Рассказывайте же.

— Ну вот. Я увидел, как он подъезжает, поднял руку и выставил картонку с надписью. Он остановился и через окно спросил: «Лондон?» Я ответил: «Да». «Залезай», — сказал он, и мы поехали. Салон «фольксвагена» был обшарпан, водитель в основном молчал, был хмур, и от него не очень хорошо пахло. «Не могли бы вы довезти меня до самого Лондона?» — спросил я. «Разумеется», — ответил тот. — Нам как раз по пути. Мотаюсь туда каждый день». Я спросил, чем он занимается, и он ответил, что «утилизацией».

— Утилизацией чего? — спросил я.

— Отходов, — последовал ответ.

— Через двадцать минут пути он сказал: «Здесь мне надо свернуть. Хочу кое-что сбросить. Вы ведь не возражаете?» Я ответил, что не возражаю, и спросил, что он хочет сбросить. «Письмо», — ответил он. Тут я заметил, что на заднем сидении у него большая коробка запечатанных конвертов. Он свернул с А23, и мы некоторое время ехали по проселочным дорогам, пока не оказались у заброшенной фермы. Водитель затормозил, повернулся через плечо и взял один из конвертов. «Не откажите в любезности, — сказал он. — Отнесите это в дом. Постучите, и, если никто не ответит, положите письмо на стол в прихожей». «Нет проблем», — ответил я, взял конверт и вышел из машины.

От машины до фермерского дома было ярдов тридцать, не больше. Я раза два обернулся и заметил, что водитель не сводит с меня глаз. Я постучал в дверь и стал ждать. Вдруг услышал лай. Обернулся и увидел большую серую собаку, прыгающую вокруг автомобиля. Воспользовавшись тем, что внимание водителя отвлеклось, я юркнул за листы гофрированного железа. Что же дальше? Водитель шикнул на собаку, и та ретировалась. Затем он посмотрел в мою сторону, не заметил меня, улыбнулся и уехал.

— Все это очень странно, — сказал я.

— Очень странно, — подтвердил нищий, — и очень подозрительно. Поэтому я решил осмотреться. На мой стук в дверь так никто и не ответил. Казалось, кругом ни души, и я решил посмотреть за домом. Там я и увидел первую гору.

— Первую гору?

— Футов десять высотой. Сотни или даже тысячи гниющих картонок. Те, что лежали в основании, казались совсем старыми, а наверху — гораздо новее. На всех было написано одно и то же: «До Лондона».

— До Лондона?

— Затем я увидел вторую гору — из рюкзаков и спальных мешков.

— О боже.

— Вот именно. Обдумывая дальнейшие действия, я вернулся к входной двери. Что, если приоткрыть дверь и заглянуть внутрь? Только я протянул руку к ручке, как словно ниоткуда на меня бросилась давешняя собака, норовя вцепиться прямо в горло. Я отшатнулся, и она со всего маху врезалась в дверь, распахнув ее настежь. Я полетел в глубь помещения,а собака приземлилась на лапы в прихожей. Пол под ней вдруг наклонился, словно открылась невидимая дверь, раздался неприятный звук поворотного механизма, и, истошно взвыв, собака исчезла среди хищно вращающихся ножей. Затем пол вернулся в прежнее положение, входная дверь закрылась, и стало очень тихо.