Николас Поллотта - Бог Кальмар. Внезапное вторжение Страница 10

— Великий Кальмар свидетель, брат мой, нам нипочем не уйти, — просипел третий убийца, прижимая к разбитому носу окровавленный платок.

Получивший увечья вожак шайки отрывисто бросил:

— Мы должны уйти и уйдем. Наш единственный шанс — портал.

Это заявление было встречено одобрительными возгласами.

— Блестяще, — изрекла растрепанная женщина, придерживая одной рукой другую, сломанную.

— Вот потому-то он и вожак, — прошамкал беззубым ртом еще один; его левый глаз уже почти полностью заплыл.

— Но луна пока не полная, — напомнил заговоривший вторым. — Сила еще спит. Понадобится жертва.

Морщась от боли, женщина кивнула в знак согласия, и от этого простого движения из-под разодранного плаща обильно заструилась кровь.

— Убей меня, брат, — добровольно вызвалась она, — и обеспечь ваш отход.

— Да будет так, сестра, — сказал вожак, доставая кривой нож. — И да пребудет на тебе благословение Великого Кальмара.

Рванув на себе плащ, она обнажила горло, и страшный нож полоснул по нему одним быстрым ударом.

На укрощение огня ушло всего несколько минут, и исследователи возобновили прерванную погоню. Ворвавшись на этаж, они обнаружили, что кабинет пуст, так же как и мастерская с хранилищем. Значит, музей.

Схватив из оружейного шкафа по мощной винтовке, вооруженные исследователи бросились в главное помещение музея. Готовые к бою, лорд Карстерс, профессор и Мэри Эйнштейн вбежали в зал, но не обнаружили там ничего, за исключением небольшой малиновой лужицы на полу. От жуткого пятна вели перепутанные кровавые следы, но уже в ярде от него следы обрывались, как если бы оставившие их люди просто растаяли в воздухе.

4

Следующие несколько часов Эйнштейны и лорд Карстерс провели, отвечая на вопросы местных констеблей, которые прибыли, чтобы разобраться, чем вызван переполох в музее. Полицейские ожидали, что это всего лишь еще один взломщик, встретивший свою судьбу в когтях больших кошек, и пришли в ужас, узнав о смерти ассистента профессора.

Под присмотром сонного полицейского врача Билли Оуэна вынесли из здания, и все присутствующие скорбно склонили головы, когда завернутое в простыню тело проносили мимо.

После этого музей тщательно обыскали для выяснения, не спрятался ли где-нибудь кто-то из убийц в масках, но здание оказалось чистым. Было уже четыре утра, когда последний полицейский покинул учреждение. Хотя и основательно вымотанные, все трое исследователей без слов сошлись на том, что спать сейчас было бы никак не возможно.

Тщательно заперев здание, Феликс и Мэри провели лорда Карстерса по вымощенной каменной плиткой дорожке к жилым помещениям, расположенным с тыльной стороны массивного здания. Пройдя прямиком на кухню, усталый проф. Эйнштейн заварил чай, в то время как Мэри молча достала из кладовой хлеб и сыр, а Карстерс, тоже не сидя без дела, накрыл на стол. Как только кружки наполнились горячим напитком, все расположились за столом и дали воцариться на некоторое время миру и покою.

Усталость притупила острые грани светскости лорда Карстерса, помешивавшего чай столовой ложкой, остальные же совершенно не замечали этого нарушения светских приличий.

— Мне показалось, что полиция как-то формально проводила опрос по поводу убийства, — заметил, наконец, лорд, испытывая потребность что-то сказать; все равно что, лишь бы нарушить затянувшееся молчание.

— Ну да, вы ведь член палаты лордов, — ответил проф. Эйнштейн, кладя в чай лимон. — А я — почетный член Скотланд-Ярда.

Подавляя зевоту, Мэри поставила на стол полупустую кружку.

— Со всей этой суматохой я только сейчас начинаю понимать, что бедняга Билли мертв. — Глаза ее затуманились, и по щеке скатилась слеза. Она смахнула ее салфеткой. — Он был добрым другом.

С тяжелым вздохом проф. Эйнштейн ссутулил плечи.

— Да, именно так, девочка. Ну-ну, дорогая, не плачь, Билли не захотел бы видеть слез.

— И верно, — шмыгнула носом Мэри.

— Он ведь, знаете, был валлиец, — пояснил профессор Карстерсу.

— Понимаю, — ответил лорд, вынимая из кармана огромный носовой платок и протягивая его Мэри. Та с благодарностью приняла его.

— Думаю, он бы понравился вам, лорд Карстерс, — прошептала Мэри, вытирая глаза.

Потерявший близких друзей во время Событий, Карстерс сунул руку в карман пальто и достал серебряную фляжку со своим фамильным гербом.

— Так поговорите же со мной о нем, — тут же предложил он, кладя фляжку на стол. — Расскажите мне все о Билли.

Профессор не возражал. Открыв фляжку, он щедро приправил свой чай крепким виски, и даже Мэри сделала то же самое. Глотнув из кружек, и профессор, и его племянница содрогнулись, но вскоре заметно расслабились.

Расстегнув накрахмаленный воротничок, проф. Эйнштейн шумно откашлялся.

— Ну, так уж вышло, что впервые я с ним встретился в Египте. Он носился с этой безумной теорией, будто древние пирамиды не были построены из огромных каменных блоков, которые ворочали тысячи рабов, а были отлиты из вещества, схожего по составу с цементом.

— В самом деле? — вскинул бровь лорд Карстерс. — Я знаю, что цемент изобрели римляне, но пирамиды появились за тысячи лет до того.

— Совершенно верно, — подтвердила Мэри между глотками. — Так или иначе, он был полон решимости воспроизвести технологию, и там, в пустыне, вокруг этого оазиса у него на каждом шагу булькал и пузырился какой-нибудь химический эксперимент.

— Вот как? — пригубил виски Карстерс. — И что дальше?

Проф. Эйнштейн подался вперед, не в силах сдержать улыбку при воспоминании о былом.

— Ну, и никто не потрудился предупредить об этом моих погонщиков верблюдов, так что когда из Афин привезли пиротехнику…

Рассвет уже начал окрашивать небо. Сидя за кухонным столом, трое собеседников все еще смеялись, продолжая нетрезвый разговор, при этом лорд Карстерс делал слабые попытки остановить профессора с племянницей, желая перевести дух. Однако Эйнштейн и Мэри не унимались, твердо решив превзойти друг друга по части баек о злоключениях Уильяма Оуэна.

— … и вот, когда бедняга Билли пытается читать запретную книгу, раздается гром средь ясного неба и их обоих поражает молния! — закончил драматичным тоном профессор. — Естественно, мандарина тут же убило, но Билли уцелел, потому что так и не снял с себя шлем конкистадора!

Лорд Карстерс расхохотался так, что расплескал приправленный виски чай и чуть не упал со стула.

— И что, он н-никак не по-пострадал? — сумел наконец выдохнуть он.

— Ничуточки, — заверила его Мэри, раскачиваясь на стуле; пустая фляжка со стуком упала на стол. — О, к нему с неделю после этого прилипали металлические опилки, а так ничего.

— Валлиец, знаете ли! — закончили все в один голос.

На этот раз смех получился негромким, быстро сойдя на нет. Снова наступило продолжительное молчание. Слышалось лишь легкое потрескивание углей в камине, да где-то на улице заржала лошадь, а потом залаяла собака.

Профессор, вздохнув, вытер салфеткой слезы смеха.

— Уильям Генри Оуэн был хорошим работником и отличным другом, — тихо произнес он. — И мне лично будет его очень не хватать.

Соглашаясь с ним, Мэри и лорд Карстерс высоко подняли кружки. Профессор поддержал их жест.

— За Билли, — провозгласили они и допили то немногое, что еще оставалось на дне. Затем все трое бросили кружки в камин, и те разлетелись вдребезги, словно разбитые мечты.

В наступившей после этого тишине проф. Эйнштейн вытер салфеткой мокрый стол и неуклюже сунул сырую тряпку в карман.

— Думаю, несколько часов сна — это то, что нам сейчас нужно. Оставайтесь, пожалуйста, Бенджамин. У нас есть роскошная комната для гостей, и мы можем послать в клуб за вашими вещами.

Не в состоянии удержаться, лорд со вкусом зевнул.

— Спасибо, сэр, — устало пробормотал он. — Думаю, так будет разумней всего. Этот чай, знаете ли… Очень крепкая штука.

— Именно так, юноша! Именно так.

До крайности смущенная, Мэри потянула дядю за рукав.

— Его нельзя туда, — прошептала она, — комната для гостей уже сколько недель не проветривалась!

— Чепуха, — заявил Карстерс, снисходительно усмехнувшись. — В моем нынешнем состоянии неудобно спать будет, только если постель загорится.

— Как скажете, Бенджамин, — пробормотала она, чувствуя себя без всякой заметной причины совсем маленькой девчонкой. — Тогда разрешите пожелать вам спокойной ночи.

К горлу Карстерса подступили нежные слова, но, взглянув на профессора, он оставил их при себе, ограничившись лишь ответным пожеланием спокойной ночи. Нетвердо поднявшись со стула, проф. Эйнштейн проводил лорда в комнату для гостей, в то время как Мэри побрела по коридору к своей комнате. Сон слетел к эмоционально выжатым людям на быстрых крыльях, и боги были добры к ним, так как спали они без всяких сновидений.