Дмитрий Беразинский - Приключения в мире «Готики» Страница 11

— Я весь во внимании, — исторгнув эту довольно пошлую фразу, мой рот захлопнулся, а глаза и уши перешли в режим боевого сканирования. Здорово я выразился, а? Да-а, не очень.

Фингерс посмотрел на меня задумчиво, но все же махнул рукой.

— Ладно, придурок! Во всяком случае, теория тебе не навредит. А вот что получится в результате твоей практики… одному Аданосу ведомо. Слушай сюда!

В течение следующего часа я узнал о множестве разных вещей: о способах крепления замка и закалке стальных заготовок под замки; о видах отмычек и способах открывания замков, чей механизм сделан из сплавов; о том, как по виду сундука определить, стоит ли о его замок ломать отмычки или он не представляет из себя ничего ценного; наконец, мне показали чертежи наиболее распространенных на сегодняшний и вчерашний день замковых механизмов.

— Короче, салага, — сказал мне Фингерс, — запасайся у Декстера и Мордрага отмычками — сломаешь ты их поначалу огромное количество. Но со временем придет к тебе Его Величество навык, тогда ты практически любой замок сможешь вскрыть в два счета. Но, все же, встречаются замки, которые можно открыть только родным ключом. Это, так называемые, магические замки — их мастерил столяр-колдун.

— А откуда здесь взялось столько бесхозных сундуков? — поинтересовался я.

— Парнишка! — засмеялся Фингерс, — ты то сам понял, что спросил? Здесь была война!!! А ты представляешь себе, что такое ВОЙНА? Сколько народу прошло по Миненталлю, спеша на пристань, которая когда-то располагалась на месте нынешнего лагеря Сектантов, сколько купчин и богатеев драпало по всем дорогам, спасаясь от орков! Сколько народу решило спрятать свои богатства в пещерах и развалинах, втайне потом надеясь вернуться?

Я на всякий случай сделал монументальное лицо и тихонько сказал:

— Так а почему никто не ищет эти сокровища? Их же там…

— Угу! — фыркнул призрак, — только тот, кто ищет, всегда рискует что-то потерять. Девять из десяти таких вот ищеек больше никогда не возвращаются. Там кроме богатств, знаешь ли…

— Ага! — кивнул я, — глорхи, волки, шныги, мракорисы и болотожоры. Даже, говорят, орки встречаются.

Фингерс показал мне большой палец. Только почему-то, он у него был загнут вниз.

— Ну что же, ищи, юный ты наш следопыт. Хвала Инносу, может быть ты когда-нибудь угостишь старого Фингерса пивком. Если через неделю ты еще будешь жив, приходи вновь. Посмотрим на твои таланты.

Вежливо попрощавшись, я двинулся вниз — к арене. Точнее, к ее билетным кассам. Еще точнее — к Скатти. Так звали богато одетого призрака приличной комплекции; он являлся местным букмекером, тренером и вышибалой одновременно. Вышибал бабки из должников. Рядом с логовом Скатти была небольшая полянка, на которой стояла тренога с булькающим котлом. От котла пахло туркменской пополам с таджикской кухней: явственный аромат перца перемежался с паприкой, петрушкой, имбирем и мускатом. Мой нюх терзали так же ароматы адских грибов, орочьего листа и вяленого окорока падальщика. Вокруг котла в разных позах валялись бойцы-гладиаторы. Рослый боец из Старого лагеря вслух мечтал о пиве и гордился недавней победой над неким Гор На Трупом из лагеря сектантов.

— Кирго — это сила, стремительность и…

— И толстая задница! — произнес не меньший здоровяк, — у нас в Новом Лагере за такую попку предложили бы немало кусков руды!

— Карим! — угрожающе произнес Кирго, — не доводи меня до греха.

— Иначе что ты сделаешь? — лениво пробасил тот, кого назвали Карим, — лизнешь меня в мое «шоколадное око»? Вах, баюс!

Карим и впрямь был похож на подгулявшего джигита — сына гор и внука рек. Чернявая рожа в подпалинах, горбатый нос «а-ля Джугашвили» и шерсть на мускулистых предплечьях. В разговор вступил третий боец — облаченный в некое подобие дореволюционных портков с помочами. На портки были мастерски наклепаны чешуйки какого-то могучего животного.

— Гор Ханис слушает вас и недоумевает! — заявил он, — зачем ссориться, когда можно выйти на арену, и раз и навсегда разобраться, кто из нас более достоин.

Бойцы одобрительно зашумели, а прислушивающийся к разговору Скатти внезапно заволновался.

— Эй, вы там! — закричал он, — махать мечами будете вечером, при стечении публики. А теперь чтобы я не слышал от вас никаких заявлений! Кирго, ты только неделю здесь, а уже умудрился поссориться с ветераном Каримом. Смотри у меня!

С опаской пройдя мимо расшалившихся гладиаторов, я подвалил к Скатти.

— Доброе утро!

— Здорово, добрый молодец, — осмотрел меня с ног до головы здоровяк, — чего изволишь?

— Хочу вот вступить в Старый лагерь, — скромно произнес я, — Диего отправил меня к тебе, как к самому влиятельному Призраку.

Здоровяк расхохотался. Хохотал долго, с огоньком.

— Красиво брешешь! — сказал он, наконец, закрыв рот, — хотя по сравнению с Уистлером я и впрямь — лицо влиятельное. Что дальше?

— Что мне надо сделать, чтобы заслужить твое расположение? — пустил я в ход дежурную фразу.

Скатти задумался. Думал он так же долго, как и хохотал. Я уже начал терять терпение, когда он выдал:

— Подвалишь Кариму и накостыляешь Кирго — тогда я побегу к Диего и двумя руками проголосую за тебя. Ну как, ты готов?

Хорошенькое дело! Эти бультерьеры разорвут меня на части, прежде чем я сделаю хотя бы одно движение с мечом. Это ведь то же самое, что выпустить Сильвестра Сталлоне против Майка Тайсона! Негр порвет итальянца, как Тузик грелку. Видимо на моем лице отразилось сильное душевное волнение, поскольку Скатти тихо спросил:

— Что, слабоват пока?

— Тонковат кишечник! — кивнул я, — если бы ты мне хоть показал, как правильно обращаться с этой штуковиной…

Верзила кинул взгляд на мой меч.

— Да уж! — хмыкнул он, — другого слова и не подберешь. Где ты его нашел? Перековал из старой кирки?

— Шкилет один подогнал, — честно признался я.

— Ясно! — протянул Скатти, — знаешь, паря, нету у меня сегодня настроения учить кого-либо бою на мечах. Подойди ко мне послезавтра… да, лучше всего послезавтра!

Уныло озираясь по сторонам, я поплелся дальше по периметру, точнее, по внешнему кольцу. Не успел я ступить и десяти шагов, как вспомнил свой вечерний разговор с Гуно. Елки-палки, здесь с оружием медлить не стоило! Быстренько мне пришлось поворачивать обратно и бежать к своей хижине. Перекинув всю мелочевку из сундуков обратно в чудо-кошель, я поспешил вновь посетить кузницу.

— А, парень с проволочным мечом! — хрипло поприветствовал меня кузнец, — тебе повезло. У меня выдалось несколько свободных минут, так что я могу тебе либо продать хороший меч, либо показать тебе, как изготовить его самому. Вижу, что при слове «продать» ты стал скучен как орк с цепом в голове… ладно, слушай сюда: за сорок кусков руды я продаю тебе стальную заготовку, преподаю основные навыки работы с горном, учу удалять из раскаленной заготовки шлак и шлам, и способам придания клинку правильной формы. Затем ты охлаждаешь готовый клинок в вон том чане с водой и переходишь к точилу, где выбираешь фаску и проводишь предокончательную заточку. Окончательно клинок шлифуется специальными камешками, за пять кусков руды я тебе один дам… так и быть. Но впредь будешь их искать сам. Итак, ты запомнил четыре стадии процесса? Нагрев в горне, работа на наковальне, охлаждение и заточка. Повтори!

— Горн, наковальня, чан и точило! — выпалил я на едином дыхании.

— Слушай, а ты не такой уж и придурок! — с уважением посмотрел на меня Гуно, — если тебя не возьмут в Призраки, я возьму тебя в подмастерья. Все одно лучше, чем гнить в шахте…

В целом, оптимистично. Я вывалил из рюкзака все свое добро, а Гуно скептически глянул на мои ценности. В конце-концов он выдал мне кусок сырой стали и двадцать кусков руды, но взял все — оптом. За сам рюкзак он предлагал семьсот кусков руды, но я отклонил столь любезное предложение. Быть шахтером иди подмастерьем у кузнеца я не собирался точно, а вот сталкеру типа меня отдавать единственную ценную вещь за три кило руды было бы глупостью. Тем более, что семьсот кусков мне и девать собственно было некуда.

Стараясь подражать во всем моему учителю, я положил заготовку в горн и взял клещи среднего размера. Одноглазый подмастерье качнул несколько раз мехами, и в горне загудело. Древесный уголь сменил цвет с оранжевого на белый, а будущий клинок принялся помаленьку накаляться.

— Вытягивай! — крикнул Гуно, — вытягивай, твою мать, пока с конца не закапало! У меня специальный уголек — сталь плавится, будто воск. Клади на наковальню! Плотнее! Еще! Есть! А теперь смотри, формирую основание клинка!

Орудуя пятикилограммовым молотом, точно молотком грамм на триста пятьдесят, Гуно минут за пять придал заготовке довольно-таки изящную форму. Я даже невольно залюбовался, все-таки работа мастера — это работа мастера. И неважно в каком веке либо месте — на это стоит смотреть.