Оксана Малиновская - Чудесный переплет. Часть 2 Страница 11

— Тела–а–ар, — слабым, жалобным голосом позвала я, старательно ковыляя рядом — нога частично онемела и страшно болела в месте укуса.

Телар повернулся и вопросительно взглянул мне в глаза, не представляя, каких ещё выкрутасов от меня ожидать.

— Ты извини, пожалуйста… я сегодня такая кусючая… Это из меня яд змеючий выходит… — виноватым голосом произнесла я и тут же хитро прищурилась.

— Да всё в порядке, не бери в голову, — расплылся в улыбке заметно повеселевший Телар.

Именно тогда я на своей собственной шкуре испытала смысл выражения «пройти сквозь строй» и очень пожалела о том, что не доехала в паланкине прямо до столика в ресторане, а ещё лучше, не заказала официанту еду непосредственно в паланкин. Мы медленно продвигались сквозь узкий коридор, образованный спрессованными в вертикальном положении людскими телами, в сопровождении неизвестно откуда появившейся охраны — двое спереди, в общей сложности четверо — с обеих сторон и двое — сзади.

Толпа возбуждённо шумела и ликовала. Люди приветственно махали руками, посылали воздушные поцелуи и периодически что–то выкрикивали, как будто встречали популярных голливудских актёров, идущих по знаменитой красной ковровой дорожке. Если бы не сдерживающая людей охрана, они, как мне показалось, набросились бы на нас и растерзали на сувениры. «Кричали женщины: ура! и в воздух чепчики бросали…» — пришли мне на память строки Грибоедова. И уж не знаю, что лучше — быть растерзанной на кусочки непонятными фанатами или получить с полсотни ударов шомполами.

Казалось, Телара происходящее нисколько не смущало и не напрягало, как если бы он привык к подобным знакам внимания. Он продвигался твёрдой походкой с гордо поднятой головой, но ни в выражении его лица, ни в улыбке, которой он без конца одаривал толпу, не чувствовалось ни тени снобизма, превосходства и вообще чего бы то ни было негативного, достойного осуждения с моей стороны. Мужчина держался достойно царской персоны — и этим всё сказано.

— Господи, во что я влипла? — прошептала я настолько тихо, что только один Телар и мог меня услышать.

— Я тебе всё объясню позднее, как и обещал, — так же тихо сказал Телар. — Немножко терпения. Не паникуй, просто улыбайся, а если тушуешься — можешь скромно опустить глазки… если ты на это способна, конечно.

Я уловила в его тоне насмешливые нотки и фыркнула, демонстративно отвернувшись. Вот сейчас как разозлюсь, как начну корчить всем рожи или показывать язык, словно глупая обезьяна в зоопарке… И пусть нас щёлкнут папарацци… Хотя, если не кривить душой, он прав: скромно опустить глазки в пол — это не про меня. Так что прощаю.

Вы даже не представляете, насколько сложно для человека, как правило избегающего повышенного внимания, вдруг очутиться в его эпицентре без малейшего шанса спрятаться за чей–то услужливо подставленной спиной или перевести это внимание на кого–нибудь ещё. Честно говоря, я не знаю, кого рассматривали больше — Телара или меня. Я ощущала на себе сотни любопытных глаз, ощупывающих меня с головы до ног. Моя голова пошла кругом от калейдоскопа сверлящих со всех сторон взглядов — просто любопытных, оценивающих, презрительных, настороженных, восхищённых, завистливых… Я старалась не встречаться взглядом с людьми, старалась смотреть поверх их голов, как будто выступала с докладом на конференции — так проще улыбаться и сохранять спокойствие. Пытка продолжилась и в ресторане, куда встречающая нас толпа хлынула вслед за нами, только теперь к ней присоединились ещё и официанты, повара и все остальные служащие ресторана, которые резко выделялись на фоне остальных людей белоснежной форменной одеждой.

Боже, когда же всё это закончится? И почему я не послушала Телара и не согласилась позавтракать в номере? Сейчас бы лежала, вольготно развалившись на диване, и радостно трескала яичницу с ветчиной, периодически метко забрасывая в бассейн с карпами хлебные шарики…

А закончился кошмар, то есть почти закончился, когда мы достигли самого конца зала ресторана, где под ветвями древней финиковой пальмы был отгорожен высокой бамбуковой перегородкой со вставками из ротанга небольшой, но очень уютный отдельный кабинет, вход которого закрывали свисающие, словно гирлянды, занавески, собранные из кусочков стеблей бамбука.

— Слава тебе господи, я сделала это! — с громадным облегчением выдохнула я, тяжело плюхаясь в изящное ротанговое кресло, услужливо пододвинутое под меня улыбающимся официантом.

— Ты умница, — искренне похвалил меня Телар. — По правде говоря, я очень волновался, что ты растеряешься. Не то чтобы я в тебя не верил, но, согласись, это испытание не для слабонервных, а ты к нему не была достаточно подготовлена.

— Вообще–то, мне следовало задать тебе за всё это приличную трёпку, — упрекнула я его. — Ненавижу внимание, тем более когда до конца не понимаю, чем именно оно вызвано, поскольку не понимаю, как себя вести.

— А кто–то предлагал позавтракать в номере, — ехидно заметил Телар.

— Если бы ты заранее предупредил о том, что меня ожидает, то, поверь, я не стала бы сопротивляться.

— Ну прости, — извиняющимся тоном попросил Телар и, протягивая меню, пояснил: — Выбирай, что хочешь. Если не найдёшь того, чего твоей душе хочется в данный момент, не стесняйся, заказывай и они приготовят.

— И как же они приготовят то, чего нет в меню? Где возьмут ингредиенты? — недоверчиво поинтересовалась я, просматривая страницы меню. — Наколдуют, что ли? Не хочу получить жаркое из крокодила и позднее радостно обнаружить, что его наколдовали из свежевыловленных в ближайшем болоте лягушек.

Телар звонко расхохотался.

— Солнце, мы не колдуем… ну, по крайней мере таким образом, но поварам не составляет труда смотаться за десять минут за мясом крокодила и приготовить его специально для тебя, поэтому смело можешь заказывать.

— Ладно, убедил, — проворчала я. — Только не хочу крокодила, пробовала на Кубе и не особо впечатлилась. Пусть будет обычный креветочный коктейль, омлет и кофе со сливками.

Не успели мы определиться с выбором, как к нам подошёл уже знакомый официант и, приняв заказ, поспешно удалился, подчёркнуто вежливо раскланявшись. Телар достал мобильный телефон и, дождавшись, когда вызываемый абонент ответит, протянул мне трубку:

— Это Иван.

— Ванечка! Привет, дорогой! — радостно закричала я в буквально выхваченную из его рук трубку. — Вы как там, в порядке?.. Хорошо… У меня всё отлично, иду на поправку — у Телара тут замечательный лекарь, который за несколько часов почти полностью поставил меня на ноги. Хромаю, конечно, но это ненадолго. Главное, моей жизни больше ничто не угрожает… Да, сейчас мы завтракаем, а потом у меня несколько процедур в течение дня и завтра тоже… Да, хорошо… Не волнуйся, всё в порядке, он замечательный… Про поезд помню, буду вовремя, не переживай… Спасибо, и чмокни за меня Матвейку!

Я вернула Телару трубку, счастливо улыбаясь, — так приятно было узнать, что у ребят всё в порядке.

— Спасибо тебе большое, — благодарно улыбнулась я ему. — Теперь я спокойна.

— Не за что, — буркнул в ответ Телар, сосредоточенно пиля ножом кусок колбасы на своей тарелке. Раздался омерзительный скрежет, вызывающий ломоту в зубах — он пилил уже тарелку.

— А ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась я, чувствуя, что что–то не так.

— Разумеется, — тем же бурчащим тоном ответил Телар и нехотя взглянул на меня.

Он помолчал немного, борясь с желанием высказаться, и, потерпев полное поражение, обиженно поджав губы, спросил:

— А почему ты Ивана Ванечкой называешь, да ещё дорогим, Матвея — Матвейкой и чмокаешь… А я чем хуже? Телар, да Телар — и всё.

Я застыла в замешательстве с вилкой и ножом в руках, не зная, как ответить: если начну объяснять, то попаду прямиком в детский сад, а если смолчу, то рискую обидеть очень симпатичного мне человека. Значит, детский сад.

— Э–э–э… видишь ли, — начала я издалека. — Они мои близкие друзья, за которых я сильно переживала, поэтому и называю их подобными ласковыми словами… от радости, что с ними ничего плохого не случилось. И вообще, я с ними не целовалась даже, честное слово, в отличие от тебя, — меня чуть не стошнило от своих же слов. — Я бы с удовольствием назвала и тебя как–нибудь ласково, но какое уменьшительно–ласкательное слово можно изобрести из твоего имени? Если только Теларчик… не Теларушка же…

Телар ничего не ответил и лишь продолжал, надувшись, пилить тарелку. Эх–х–х… какие же дети эти мужчины, даже самые мужественные из них… Я приподнялась из кресла и перегнулась через столик со словами:

— Иди сюда.

Глядя на меня доверчивым телячьим взглядом, Телар послушно встал и подался всем корпусом вперёд. Я молча взяла его голову обеими руками и, притянув к себе, — он и не сопротивлялся — звонко чмокнула его в губы.