Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч Страница 11

Тут можно читать бесплатно Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч. Жанр: Фантастика и фэнтези / Юмористическая фантастика, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч

Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч» бесплатно полную версию:
У Лукоморья дуб зеленый стоит по-прежнему. Правда, кот ученый куда-то отлучился (и цепь златую уволок, паршивец), вместо русалки на ветвях устроился Сварог, и в облаках рассекает не колдун, а Змей Горыныч, который предпочитает не богатырей в лапах таскать – а коров, хотя и на треть вегетарианец. А еще мечтает Горыныч сродственников отыскать, чтоб род, значит, не прервался. Вот и приходится бедолаге туда-сюда по землям заморским мотаться, и из-за этих командировок пропустил он много интересного: и как царь Вавила трех дочек своих замуж выдавал, и как козни Усоньши Виевны, принцессы Пекельного царства, люд лукоморский преодолел, и как сватался Водяной к невестам иноземным, и как Кощей из пепла восстал аки птица Феникс… Ну что пропустил-то – не беда, а вот кто порядок в царстве-государстве восстанавливать будет?

Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч читать онлайн бесплатно

Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч - читать книгу онлайн бесплатно, автор Ирина Боброва

Но больше, чем дочерьми, гордился царь Вавила сыном – Власием-царевичем. Тот рос не по дням, а по часам. И воевода Потап, наставник царского сына по ратным делам, нарадоваться на него не мог. У царевича была склонность к любому оружию. Одинаково ловко махал Власий и булавой, и тяжелым мечом, и легкой сабелькой. И когда сходились молодцы в потешном рукопашном бою, не было Власию-царевичу равных, несмотря на его нежный возраст. И на коне царевич скакал так, что ветер за ним угнаться не мог, вот только кони быстро под ним падали. А в остальном это был для царя-батюшки просто мальчишка. И относился к нему царь с такой же нежностью, как и к его старшим сестрам.

Баловал царь деток своих, любое озорство приветствовал и оправдывал. Бояре пытались и шуметь, и усовестить царя Вавилу они тоже пытались – бесполезно. Своим детям Вавила разрешал делать все, что только ни придет в их буйные головушки, к чему только ни потянет их юные душеньки.

А у Власия-царевича душенька тянулась к разному зверью. Сейчас-то уже попривыкли, а вот поначалу, найдя под крышкой блюда щуку не зажаренной, а живой, трепещущей, пугались и сердились. Точно так же мог спрыгнуть с блюда хорошо проваренный в меду да травах барашек или взлететь под потолок терема гусь, только что лежавший на тарелке запеченным и в яблоках. Такие шутки кого угодно могли до греха довести, только не царя. Бояре пытались нашептывать, что сын-де его, Власий, с силой нечистой дружит, но Вавила строго пресекал такие слухи. Вот и терпели. Зато охотники без царевича на охоту не отправлялись. Знали: если Власий с ними поедет, то добыча будет богатой. Да воевода Потап с восторгом рассказывал, как во время объезда пограничных постов Власий в одиночку справился с разбойниками. Просто свистнул – и кони разбойников на землю посбрасывали да к Власию со всех ног понеслись. А разбойники – те, кто смог подняться, – наутек бросились.

А уж те жители Лукоморья, к кому царский сын имел расположение, и вовсе нарадоваться на царевича не могли. Скот у них на подворье тучнел и множился, и болезни скотьи те дворы стороной обходили. Зато уж если невзлюбит кого Власий-царевич – бывало и такое, – так жди беды, вмиг вся живность со двора разбежится, поди верни потом. Время, свободное от дел, ратных занятий и детских игр, проводил царский сын в коровнике. Почему-то именно к коровам испытывал он любовь сыновью. Любовь куда большую, нежели к покойной матушке, породившей его, и к отцу родному.

Незаметно утекло пятнадцать годков. Так и росли дети царя Вавилы, и смотрел он на них затуманенным от любви взором. И только один обитатель царского терема, а если сказать точнее, то и не обитатель даже, а хозяин – старый домовой – видел царевых детей такими, какие они есть на самом деле. Может, потому и видел, что сам незаметен был?

– Ну и кого ты из них воспитываешь? – говорил он царю, когда случай выдавался на крыльце вечерком посидеть. – Дети должны берега какие-то видеть. А они у тебя совсем безбашенные сделались – чего на ум придет, то и творят!

– Так то и хорошо, – возражал Домовику царь Вавила. – Зачем же деток с малолетства неволить, приказами да окриками детство их безоблачное омрачать?

– А ежели они вред своими забавами кому причинят? Ведь большие ужо, в пятнадцать годов, поди, не детки будут, а отроки, понимать должны многое, ибо не одни они на белом свете живут! – продолжал настаивать Домовик. – Вон, Марья Искусница натерла полы какой-то гадостью скользкой – и что вышло из этого?

– А что вышло? – заоправдывался царь, почему-то почувствовав себя виноватым. – Блестели полы паркетные аки зеркало!

– А то, что порасшибались многие да травматизьму подверглись, ибо паркет скользким сделался, – то как расценивать?

– Да как то расценишь? Так и расценивать, что с чувством равновесия у бояр да нянек напутано!

– Да ты, царь, глаза разуй и на деток своих внимательнее взгляни, ибо любовь родительская глаза тебе застила, дальше носа собственного и не видишь ничего!

Многое мог бы рассказать Вавиле Домовик о детках его, но царь только отмахивался да на своем стоял:

– Чем бы дитя ни тешилось – все для развития ума да характеру отчаянного полезно. И пугать детей опасностью да бедами не позволю! Ребятишки свободными должны быть аки ветер в поле!

Тут Марья Искусница с крыши свалилась, да прямо в царский пчельник. Вавила с места взвился и понесся на помощь ненаглядной доченьке. Домовик только сплюнул в сердцах. Ну не дело это, не дело! Пусть Вавила и царь, и деткам этим батюшка, а все одно не дело так детей распускать! Да где ж это видано, чтобы царская дочка по крыше лазала?! Да разве для царевны такое дело – позолоту на куполах обновлять?! А уж то, что девица пятнадцати годов от роду – невеста уже на выданье – в мужских портках по Городищу шастает, и вовсе неуважение всех обычаев!

Да, Домовик многое мог бы рассказать царю, если бы тот хоть один раз прислушался. Он-то хорошо знал, чем детки царские занимаются, когда думают, что их никто не видит. Мужичок с локоток вообще был в курсе всех дел и событий в Лукоморье. Получал он известия как от птиц и мышей, так и от своей многочисленной родни, рассеянной по всей стране, по домам и сараям, по лесам и колодцам. Вся нечисть в ближнем или дальнем родстве между собой состояла.

Сегодня стоял теплый летний день, и в тереме никого не было. Домовой, пользуясь отсутствием домочадцев, вылез из укромного угла и сидел на высоком крыльце, греясь на солнышке. Он ждал гостя – Дворцового из хрустального дворца, что на Стеклянной горе высится. Уж сколько лет прошло, как Кощей сгинул, а дворец тот народ так Кощеевым логовом и называет да объезжает стороной. А Дворцовому и на руку это обстоятельство. Боится, как бы кто его воспитанника не увидел да вреда тому не причинил. И сколько Домовик ни втолковывал родственнику, что надо сначала разум потерять, чтобы такому страшилищу рискнуть навредить чем-нибудь, тот не слушал. Еще и обижался, что собрат его малыша обзывает словом поганым. А кто ж он, спрашивается? Змей о трех головах и есть страшилище. Но Дворцовый будто ослеп, что росту в его приемыше уже метра четыре в холке будет, все величал змея дитятком да чадом неразумным.

Дворцовый немного запыхался – бегом бежал. Он поздоровался с Домовиком и присел рядом, опустив перед хозяином мешок, туго набитый драгоценными каменьями.

– Вот, – сказал он, – на муку обменять хочу. Да сметанки бы надобно и яичек. Блинов сыночка захотел.

– Ох, Дворцовый, и что ты с ним нянчишься? – проворчал Домовик, но мешок развязал, жадно разглядывая сокровища. – Зубы-то у твоего любимца какие, да крылья мощные – самому уже пропитание добывать пора.

Дворцовый посерел лицом, живо представив воспитанника на охоте.

– Что ты, как же он сможет животину жизни лишить? Это совсем неприемлемо, ибо душа у него нежная, а потому впадет он в состояние стрессовое, для психики преизрядно вредное! Да я только представлю, что он переживет, почувствовав на зубах хруст позвонков, а на языках вкус теплой сырой крови, так мне совсем плохо становится! А если и того страшнее, клюнет его птица какая или зверь лесной укусит? Что ты, какая охота, это же опасно!

– И что, до старости нянчить будешь? – спросил Домовик, неодобрительно поглядев на гостя.

– И буду. – Дворцовый отстаивал свое упрямство, да не просто так, а аргументами подкреплял. – И нечего ему из дома даже выглядывать!

– Так не усидит ведь, – выдвинул предположение Домовик. – Молодой он, кровь горячая – вылетит из дворца.

– Усидит, не ослушается, – ответил Дворцовый. – Я им сказки о мире страшные рассказываю.

Надо сказать, что не зря говорил Дворцовый о Змее Горыныче во множественном лице. Дело в том, что еще во младенчестве Дворцовый каждую голову змея называл отдельным именем. Головы Змея Горыныча привыкли отзываться на эти имена, и теперь каждая считала себя отдельным существом. Так и повелось. Правая голова звалась Умником и была младшей, левая звалась Озорником и считалась средним братом, а центральная голова отзывалась только на прозвище Старшой и присвоила звание старшего брата, а заодно и лидерство в этой компании.

– Сказки, – передразнил Дворцового Домовик. – Знаю я те сказки. Что ты ему плетешь, будто дворец хрустальный – это весь мир, а за ним – места страшные, адово Пекельное царство? А не думал ты, что, когда он за стены дворца попадет, откуда знать будет, что здесь и как? С кем дружить надо, а с кем враждовать? А о жизни он что знает? А о частной собственности? А уму-разуму где научится?!

– Из книг ученых, – ответил непоколебимый в своей уверенности и родительской заботе Дворцовый. – Их от Кощея цельная библиотека осталась. Вот пущай он в энтих книжках и живет. Вот подрастет, прочтет все и наукой начнет заниматься. А в том, чтобы мыслить, беды нет. Тут на него богатырь не налетит да головы не отрубит, да и зверь никакой лютый не нападет. Опять-таки, ежели из дворца выходить не будет, я переживать не буду, что на него дерево упадет, бурей вырванное, или, того страшнее, палец о камушек зашибет. А ты знаешь, какие у него коготки на лапках? Изумрудные! Да чешуя стала меняться, цветами радужными переливается. Ох, неспокойно мне что-то. Болит сердце, будто беду каку чует, ибо сердце-то мое не простое, а родительское. А ты знаешь, малыш-то мой недавно…

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.