Игорь Мытько - Сестрички и другие чудовища Страница 11

— 128-я страница квартального отчёта аналитического отдела управления, — сказала она.

И тоже не угадала.

— Рано тебе ещё хамить, сержант, — проворчал Мрак. — Это гвоздь в крышку моего гроба.

— Не может быть, — не поверила Мари.

— Я тоже сначала не поверил, — кивнул полковник. — Десять раскрытых преступлений за квартал. Десять! Даже в отделе Ктулху больше! Хотя где они их берут, ума не приложу…

— На дне морском, — сказала Мари. — А у нас профилактика правонарушений. Кошмары перестают совершать преступления, а значит, и раскрывать становится нечего. Ведь нераскрытых преступлений у нас ноль. Видите, в пятой строке…

— Ты думаешь, там, — начальник кивнул наверх, хотя министерство находилось не на крыше, а в соседнем здании, налево за углом, — кто-нибудь дочитывает до пятой строки? Они смотрят на первую и видят что? Что число раскрытых преступлений уменьшилось на сорок процентов!

— А давайте нарисуем сверху ещё строку и напишем, что преступность упала на восемьдесят…

Полковник со всей дури хлопнул ладонью по столу, но нужного эффекта не достиг. То ли потому, что попал по пухлой папке, то ли просто дури не хватило.

— Нечего тут цифрами жонглировать! Сокращение раскрываемости ведёт к ухудшению финансирования, ухудшение финансирования — к текучке кадров, текучка — к росту преступности…

— …рост преступности — к повышению раскрываемости, улучшению финансирования и притоку кадров, — завершила логический ряд Мари. — Так что нужно просто немного подождать.

Полковник Марк грозно пошевелил бровями — как будто две сердитые гусеницы попытались забодать друг друга.

— Боюсь, — сказал он очень официальным голосом, — вы, госпожа сержант, неверно представляете ситуацию!

Слову «боюсь» Мари не поверила. Мрак был бесстрашен. Он не смеялся в лицо опасностям, не бросал им вызов — он их в упор не замечал. Из-за какого-то редкого дефекта зрения полковник вообще не видел кошмаров — ни законопослушных, ни злонамеренных, ни даже кошмаров-рецидивистов. Старые оперативники, которые начинали служить вместе с будущим начальником, рассказывали: стоит он перед страшилищем, смотрит прямо на него, водит руками перед собой и растерянно спрашивает:

— Братцы, а где он?

И братцы-коллеги сиплыми от перепуга голосами подсказывают:

— Да вот он! Прямо перед тобой! Ух, страхолюдина какая! Шире мешок, шире! И выше на полметра! Теперь чуть левее… Давай!

Так совместными усилиями ужасов и ловили.

Через год службы Мрак научился худо-бедно определять кошмары на ощупь и ходил на задержания в одиночку. Руководство решило, что это беспримерный героизм. «Беспримерный» — потому что очень плохой пример для подражания. Все инструкции строго-настрого запрещали несение службы в одиночку. Следуя причудливой бюрократической логике, смельчака-нарушителя сделали начальником секции. Теперь он выходил только на самых матёрых кошмаров, захватывал их голыми руками и джутовым мешком и снова поощрялся повышением. Так Мрак добрался до звания полковника, где его героическая карьера застопорилась. Выяснилось, что не встречается теперь таких кошмаров, на которых должен охотиться целый полковник.

— А почему вы меня вызвали по этому вопросу? — спросила Мари. — Начальник отдела Георг…

— На Георга я давно махнул рукой, — махнул рукой полковник Мрак. — А тебя я вызвал не поэтому.

И замолчал.

— Да? — подбодрила шефа Мари.

Полковник встрепенулся и схватил вырванный листок.

— Да. Сержант Мари! — он ловко вклеил падение раскрываемости обратно в отчёт, как будто так и было. — Вы у нас лучший молодой специалист и лучший… молодец!

Мари подобралась, ожидая подвоха, но Марк резко сменил тему.

— Как там наш стажёр… эксперт… ну, в общем, ты поняла?

Мари поняла и задумалась. На прошлой неделе лейтенант О. подал рапорт о переводе с преподавательской работы в полицейской академии на оперативную работу в отдел Георга, чем весьма озадачил руководство. По штатному расписанию выходило, что лейтенант О. окажется в подчинении сержанта Мари, а это создавало опасный субординационный прецедент.

Лейтенанту хотели отказать, но за него вступился проректор по воспитательной работе. Точнее, не вступился, а выступил, и не «за», а «против», но в нужном О. направлении. Проректор пожаловался, что курсанты его совсем не слушаются, а вместо этого слушаются лейтенанта, беспрекословно выполняя любой его приказ, даже когда это не приказ, а, например, лейтенант чихнул.

Руководство приняло во внимание обоюдное желание лейтенанта и проректора расстаться, создало в штатном расписании загадочную должность «эксперт-стажёр» и подчинило её напрямую начальнику отдела — капитану Георгу.

— Осваивает, — сказала Мари, вспомнив недавний инцидент с ошибочным задержанием лейтенантом стаи мигрирующих курощупов. — Схватывает на лету.

— Ишь ты, — неопределённо отреагировал полковник. — Ну, может, оно и к лучшему. Но вызвал я тебя не за тем, чтобы о лейтенантах болтать. Не болтать нужно, сержант, а делом заниматься. Вот, например, чем не дело: утвердить состав делегации на Всемирную конференцию специальных полицейских. Мероприятие серьёзное, ответственное, международное, начнётся через сорок восемь часов…

«А причём тут я?» — хотела спросить Мари, но не успела, — начальник снова резко сменил курс.

— Как думаешь, лейтенант О. сможет достойно представить наше управление?

— А что на этой конференции надо будет делать? — спросила Мари.

— Да ничего особенного. Прочитать доклад о наших успехах, послушать доклады о заграничных успехах, ну и там вечеринки, банкеты, танцы, караоке…

— Лейтенант справится, — уверенно сказала Мари.

— Вот и расчудесненько! — обрадовался полковник Мрак. — Значит, с завтрашнего дня ты с лейтенантом О. официально в служебной командировке. Иди в международный отдел…

— Я с лейтенантом О.?

— А кто?

— А вы? В прошлом году вы ездили на конференцию — на Мальдивы, я помню!

— Вот видишь, я уже ездил, теперь твоя очередь.

— А как же оперативная работа?

— А у кого преступность рухнула на восемьдесят процентов? — парировал полковник.

— Но ведь профилактическую работу надо вести постоянно, иначе преступность снова вырастет…

— …что в свою очередь приведёт к повышению раскрываемости, улучшению финансирования и притоку кадров!

Мари осознала, что партия вербального тенниса безнадежно проиграна, причём мячи победителю она подавала сама. Но всё-таки сделала последнюю попытку:

— А почему не Георг?

— На Георга я давно махнул рукой, — напомнил Мрак.

Гейм, сет и матч.

— Ой! — спохватилась девушка. — Я совсем забыла, у меня же через два дня родители приезжают, кто же их встретит…

И тут же подумала: «А Ирэн на что?»

— А сестра твоя на что? — благодушно сказал начальник управления. — А чего я тебя вообще уговариваю? Тебе что, не хочется съездить за границу за казенный счет, повидать другие страны… страну?

— Хочется, конечно, — сказала Мари. — Просто не пойму, в чём подвох. Хорошо, я согласна. А в какой стране будет конференция?

Полковник Мрак досадливо крякнул.

— Эмнэ… нда. Понимаешь, это не совсем страна. Это… как бы сказать… Вот у нас сейчас зима, все мечтают отдохнуть на юге…

Начальник замолчал и почесал нос.

— Значит, это где-то на юге?

Марк почесал нос и кивнул.

— Но не в Египте, я надеюсь?

— Нет, что ты! Южнее. В Южном полушарии.

— Отлично, там как раз лето. Бразилия?

Полковник почесал нос, но кивать не стал.

— Аргентина?

— Ещё южнее. Строго говоря… южнее некуда.

Мари почувствовала, что у неё неудержимо чешется нос.

— Вот именно, — обречённо сказал полковник.

И слегка отодвинулся от сержанта.

— Вау, — сказала Мари.

У людей, которые общались с Мари и Ирэн одновременно, иногда возникало ощущение, что с ними говорит один человек — просто у него два рта, четыре глаза и четыре руки.

Иногда, когда нужно было срочно поделиться важными новостями, подобное ощущение возникало и у самих близняшек. Только им казалось, что человек с двумя ртами, четырьмя глазами и четырьмя руками разговаривает сам с собой.

Сейчас был как раз такой случай.

— Привет, сестрёнка, у меня…

— …важная новость, не пере-…

— …бивай меня! Начальство отправляет…

— …меня в важную команди-…

— …ровку. Поэтому тебе придётся…

— …без меня встречать родителей…

— …в аэропорту!

Тут до сестричек дошла информация, которую они услышали друг от друга, и они произнесли хором:

— Я не могу! Давай ты…

— Стоп! — сказала Мари. — Давай сначала я.