Иван Безродный - Няня Страница 11

— Ну ты чего, Пряник? Не сердись, Пряник. Я же не нарочно, честное слово.

— Не нарочно! — Пряник резко развернулся. — А мне что с того, что не нарочно? Знаешь, как больно?

— Так я же не хотел. Ну, не сердись. Хочешь, я себе тоже штангу на ногу уроню?

— Не хочу! Я, знаешь… Я тебе… Я тебя… Все, короче! Я с тобой никогда больше не буду играть!

— Ну, это зря, — вмешался Бауэр. — За что ты его так? Он же не хотел, и ты это сам прекрасно понимаешь. Зачем же ты сразу ссоришься?

— Это неадекватная реакция, — вставил умное словцо Клистир.

Бауэр поморщился, взглянув на него, и проворчал:

— Грубо сказал, конечно, но, в целом, верно.

— А что мне с ним теперь делать? — разорялся Пряник.

— А ты его прости, — неожиданно предложил командор.

— Это приказ? — неуверенно переспросил Пряник.

— Нет, дружеский совет. Тебе же сразу легче станет: вот увидишь.

Пряник исподлобья посмотрел на Пузыря и, немного помявшись, сказал:

— Ладно, Пузырь, я, короче, тебя прощаю.

— Правда?! — воскликнул Пузырь и бросился Прянику на шею.

— Правда! — просветлел Пряник.

— Ну как, стало легче? — спросил командор.

— Стало! Босс, а ты откуда знал, что полегчает?

Бауэр скромно опустил глаза.

— Сам догадался. Мне как кто подсказал. Мысль сама ударила.

— Кэп голова! — восхитился Клистир. — Давай, ногу перевяжу.

— А хочешь, я посвящу тебе стихи, — предложил Прянику Пузырь.

Пряник покраснел.

— Стихи? Мне? Это как? А получится?

— Конечно получится, — сказал Бяшиш. — Пузырь пишет замечательные стихи.

И тут перед нами появился Кардан. Облачен он был, не много не мало, а в RZ-95 — тяжеленный, весящий около полутонны скафандр высшей защиты. Завывая серводвигателями, с трудом передвигающими скафандр и уставившись на нас слепыми объективами видеокамер, Дон неуклюже шел по центральной аллее. Наконец, он остановился посреди свободного пространства перед большим фонтаном, вращая по сторонам своим мощным шлемом. Его лица видеть мы не могли. В руках он держал мощный армейский бластер, направленный прямо на нас.

Командор смущенно кашлянул и поправил плечико майки.

— Дон, — неуверенно проговорил он, — ты чего это, а? Случилось что?

— Случилось?! — с издевкой пророкотал голос Кардана из динамиков скафандра, а дуло излучателя угрожающе задергалось. — По-моему, это у вас что-то не так. Или я не прав? Ребята, да вы в своем уме? Что вы делаете? Катаетесь на велосипедах, я смотрю! Рисуете, лепите, вырезаете! Занимаетесь сельской самодеятельностью! Устраиваете хоровое пение! А что вы на себя напялили, а? Откуда это все? Где этот сраный робот и кто он, вообще, такой? Почему вы не возвращаетесь на «Голландец»? Я не узнаю вас!!!

— Успокойся, Кардан, расслабься, — вышел вперед доктор. — Все хорошо. Все тебе рады. Зачем так переживать?

— Действительно, зачем? — поддержал его Бяшиш. — Скидывай скафандр — пошли в теннис поиграем.

— Успокоиться?! — взвизгнул Кардан. — Ну, нет уж, дудки! Я не успокоюсь даже в преисподней! Но мне кажется, что я уже попал в нее! Кто бы мог подумать, а?! И это ты, Бяшиш?! А эта размазня — разве тот самый Пряник, гроза всего Южного Креста?! Пряник, говорите, ха?!! Да это просто пирожок с квашеной капустой! А ты Клистир, не уж-то ты, старая обезьяна, самолично закопал свою бесценную флягу с марочным виски?! В теннис поиграем?! Все, мужики! Сказка кончилась. Возвращаемся к нормальной жизни. Скидывайте с себя эту хрень и пойдем играть в джентльменов удачи, в галактических пиратов, потом и кровью, зарабатывающих себе на пропитание.

— Мы в это уже играли, — сказал я. — Ничего хорошего. Морока одна. А виски — что с него радости? Присоединяйся лучше к нам. Кэп научит тебя строить замки из песка. Готов поспорить, ты так не умеешь. Минералки выпьем.

— С газом, — доктор заговорщицки подмигнул Кардану.

— Да пошел ты!!! — динамики скафандра, казалось вот-вот лопнут. — Вы ведете себя как маленькие глупые дети, даже скорее как полные дебилы! Вам ловко обработали мозги, вас превратили в послушных марионеток, исполняющих чужую волю, и я знаю, чьих рук это дело! Меня не проведешь!

Командор, стоявший до сих пор позади нас, развел нас руками и подошел вплотную к Кардану.

— А теперь ты меня послушай, — спокойно сказал он, не обращая внимания на бластер, уткнувшийся ему в грудь. — Не знаю уж, кого ты тут назвал марионеткой и на каком основании. Сам я никогда ничью волю не исполнял и собираюсь. Не родился еще тот, кто станет помыкать мной. И никогда не родится. Тоже самое я могу сказать обо всех, кто стоит сейчас перед тобой, а также о тех, кого ты здесь не видишь, но, тем не менее, сейчас за глаза оскорбил. Кто здесь глупый ребенок, ты бы понял, если б сейчас видел себя со стороны. Это ты вырядился как чучело, размахиваешь оружием, угрожаешь всем, грубишь, оскорбляешь друзей, с которыми прошел огонь и воду, а также Няню, которого ты вообще не знаешь. Ты капризничаешь и хулиганишь только потому, что все происходит не так, как ты бы хотел. И на что ты рассчитываешь? Что я утру тебе сопли и прикажу всем следовать за тобой? Ты забыл, кто здесь командует? Ты вообразил себя героем семи пядей во лбу? Типа, все вокруг дебилы, один ты знаешь, как надо? Почему я должен с тобой нянчиться? Да, ты прав, сказка кончилась. И тебе, дружок, пора вернуться к реальности. Открой глаза, сними розовые очки. О чем ты здесь толкуешь? Какие еще джентльмены удачи? Где ты видел галактических пиратов? В кино? В электронных играх? Проснись! Их нет. А есть неудачники, которые не смогли найти свое место в жизни, пустились во все тяжкие, чтобы доказать самим себе, что они мужики, а не отбросы цивилизации. И что доказали? Кто из нас прожил жизнь счастливо? Покажи мне хоть одного, кто принес какую-то пользу хотя бы самому себе. Покажи, и я передам тебе командование «Летучим Голландцем». И что ждет таких «героев» в будущем? Ты знаешь, кем они кончают? Я знаю. Я видел оборванцев, некогда мнивших себя грозой вселенной. Всеми брошенные, никому не нужные, они неделями копили гроши, чтобы напиться и забыть, кто они такие. А на их похороны приходила только парочка таких же неудачников. Для них это был просто очередной повод нажраться и поныть. Ты этого хочешь? Ты этого желаешь всем нам? Любой из нас, у кого еще мозги совсем не отсохли, думал об этом. Но мы ничего не могли изменить, потому, что в эту дверь гораздо легче войти, чем из нее выйти. Сейчас нам представился шанс, возможно, единственный в нашей жизни, остановиться и подумать. Остановись и подумай, Дон. Это говорю я, Стив Бауэр, капитан «Летучего Голландца», находясь в здравом уме и твердой памяти. Вдумайся в то, что я тебе сказал. Можешь пристрелить меня, если ты сейчас услышал от меня хоть слово неправды.

— Я знаю, что ты Стив Бауэр, — зарычал в ответ Кардан, — точнее был им, пока не стал читать идиотские проповеди. Ты наш командор, никто не спорит, но только когда говоришь как командор, а не как поп на кафедре.

— Ребятки, идемте ужинать! — поскрипывая гусеницами к нам подкатился Няня. — Ой, а это кто к нам пришел? Здравствуй, серебряный мой, как тебя зовут? Я Няня.

— А я — Папа Римский! — Кардан вскинул бластер и нажал гашетку.

— Нет!!! — завопил Пузырь, закрывая Няню собой.

Я закрыл глаза, чтобы этого не видеть.

Но ничего не произошло. Открыв глаза, я увидел, что дуло бластера только чуть покраснело, а от блока регуляции мощности пошел сизый дымок. При этом со стороны башни раздался громкий вой, а оранжевое сооружение наверху потемнело и стало алым.

— Не бойтесь, ребятки, — тихо сказал Няня. — Башня нейтрализует любые вредные поля на территории города. Вам ничего не угрожает.

Кардан страшно выругался, но излучатель из рук не выпустил. Он продолжал как ненормальный давить на гашетку, пока не растратил всю энергию скафандра.

— Ну, и чего ты доказал? — строго спросил Бауэр. — Вылазь уж, клоун, кончай юродствовать.

Кардан нервно дернулся и застыл. Он даже ничего не мог сказать: громкоговоритель отказал.

— Ну что же, мужики, — вздохнул кэп, — будем его вытаскивать, или пусть станет памятником собственному идиотизму?

Мы принялись стаскивать с Кардана скафандр. На помощь к нам подоспели Омлет, Вирус и Штурвал, которые как раз проезжали мимо на велосипедах. Через несколько минут раскрасневшийся и озверевший Кардан показался на свет. Как только мы его освободили, он вырвался и помчался прочь. Его метало из стороны в сторону, несколько раз он спотыкался, вскакивал, снова спотыкался. Наконец он просто встал на четвереньки и иноходью помчался к воротам. Пряник засвистел, но мы неодобрительно на него посмотрели, и он затих.

— Может догоним? — спросил я.

— Ничего, сам вернется, — отрезал Бауэр. — Пусть побегает — может дурь из башки выветреется.

— Непременно вернется, — заверил нас Няня. — Он, на самом деле, хороший мальчик, просто озорник и неслух. Ну, ничего — он посидит один, подумает и исправится, правда, ребятки?