Дмитрий Подоляк - Велики Матюки Страница 11

– Пушки… – задумался доктор. – Правильно! Как там у Пушкина, помните? «И случай, бог-изобретатель!» Я поднимаю рюмку этого чудесного напитка за счастливый, непостижимый, божественный случай!

– Применительно ко мне случай сегодня был не изобретателем, а разрушителем, – мрачно заметил изобретатель.

– Кто знает, Петя, кто знает! – возразил доктор. – Быть может, сегодняшнее происшествие подвигнет тебя на какую-нибудь очередную оригинальную новацию!

– Ну да ладно! За Зинаиду мою пили, за дружбу народов пили, давайте за случай! – покорно согласился хозяин.

Выпили, потянулись закусывать.

– А я все-таки думаю, что ничего случайного в научно-техническом прогрессе нет, – заявил батюшка, – и у каждой новации есть веская причина. Миллионы людей принимают ванны, но лишь Архимед открывает закон плавучести. Миллионы людей наблюдают падающие яблоки, но лишь Ньютон открывает закон всемирного тяготения. Миллионы людей посещают зоопарк, но лишь человек с научным мышлением видит в обезьяньих играх структуру молекулы бензола…[32]

– Я тебя в номер к «Капице» поселю. Вы поладите, – буркнул изобретатель.

– Не перебивай, Петя! Я понимаю, ты сейчас не в духе. Но завтра мы все вместе навалимся, приведем в порядок твою Фукусиму, и ты снова будешь в духе… Я что хотел сказать? Я вот что хотел сказать. Такие якобы случайные открытия – это всегда награда за труд, за упорство, за пытливость ума! А исключения, которые, ясное дело, бывают, только подтверждают правило!

– А я все же вступлюсь за классика! – воскликнул доктор. – Я достоверно знаю, что случай подарил человечеству рентген, телефон и еще массу полезных вещей!

– ЛСД случайно открыли, – заметил я, продолжая терзать гитару. – Мне «ми» даст кто-нибудь сегодня?

– И «Виагру» вроде бы, – вспомнил изобретатель.

– Сыр з плэсэнню случайно получився, – добавила Зинаида.

– Плесень! – Доктор хлопнул себя по лбу. – Конечно! Пенициллин! Слушайте, это вообще феноменальный случай! Вот кто мог подумать, что для открытия антибиотиков достаточно было развести в лаборатории свинарник![33] Нет, ребята, прав классик! Для научного прогресса случай важен не менее, чем гений – парадоксов друг!

– Кстати о парадоксах, – оживился изобретатель. – Давно рассказать хотел. Это прошлым летом случилось. Я тогда только баню срубил и начал туристов приглашать. Сначала знакомых приглашал, потом молва пошла, и потянулся клиент. В общем, закрутилось дело. И шло оно очень неплохо, пока не повадился ездить ко мне Пузиков с компанией.

– Сам Пузиков? Николай Николаич? Председатель райисполкома? – уточнил я.

– Ага. Только это он сейчас Николай Николаич, а я для меня он был Колька Пузик, я с ним в одном классе учился. Парень он был туговатый, учился кое-как, обычно в жизни такие люди звезд с неба не хватают. Но как у нас в народе говорят: «Дурной-то он дурной, а шкварки любит!» Всего-то делов оказалось – дочку секретаря райкома партии окрутить! Через десять лет после школы на встрече выпускников пересеклись – хвастался, институт заканчивает заочно. Еще пять-шесть лет прошло – смотри ты, он уже не Колька Пузик, а Николай Николаич, директор тепличного хозяйства «Огурец».

Но дело не в этом. Значит, только у меня дела налаживаться начали, звонит мне Пузиков, так, мол, и так, наслышан о твоем начинании, молодец, предпринимателям у нас везде дорога, и всякое такое. И в конце разговора – а давай я к тебе иногда буду приезжать с ребятами – в баньке попариться? А я тебя с нужными людьми познакомлю, тебе во всех отношениях польза будет. Давай, говорю, чего уж там, не жалко. Денег я с него не стал брать – вроде как росли вместе, да и, может, действительно, подсобят когда какой вопрос решить. В общем, думаю, с меня не убудет.

Поначалу раз-другой в месяц приедут несколько человек районного начальства, в баньке попарятся, водки выпьют и домой. Потом попривыкли, обнаглели, зачастили. У меня ведь тут глухомань, людей мало, никто их безобразия не видит. Так они мне на шею и сели. Трезвые они еще ничего, но как наклюкаются – беда! Рыбок всех моих золотых из аквариума на наживки извели. Мотор с лодки единственный утопили. А какой моторчик был! Японский! Сколько я ни нырял, сколько ни тралил, так и не нашел ничего! Обещали новый купить – до сих пор покупают! Курей из дробовика постреляли по пьяни. Ружье мое на болоте посеяли. Баню чуть не спалили, вовремя я дым заметил… Один убыток!

Приличные люди, значит, ко мне ездить перестали, и я их прекрасно понимаю! Какой же тут отдых, когда тут такие бармалеи чудят! Пытался говорить с ними по-хорошему, ребята, говорю, во-первых – раз, во-вторых – два… Так не доходит по-хорошему, а по-плохому боюсь, как бы вообще кислород не перекрыли. В общем, капут стал приходить моему бизнесу. Я, грешным делом, уже думал – лучше бы сгореть им в той бане. Совсем отчаялся ситуацию разрулить.

Хозяин замолчал, зацепил вилкой маринованный огурчик и отправил себе в рот.

– Ну, и как разрулил? – нетерпеливо спросил доктор.

– Это как раз самое интересное, – ответил изобретатель, прожевав. – Как-то раз пришлось мне по делам в Питер выехать. По дороге назад познакомился я в поезде с одним очень необычным человеком. Мы с ним в купе вдвоем только были. Я всегда стараюсь билеты в купе брать, я в плацкарте спать не могу. Но дело не в этом. Значит, попутчик мой… Я как увидел его – сразу понял: непростой это мужик. Серьезный такой, волевой. И какая-то необъяснимая правота в нем чувствовалась. Такое чувство было… Как бы вам объяснить… Ну вот обычный человек, когда делает что-нибудь, скажем читает газету или чай пьет – ну пьет себе и пьет, ничего особенного. А этот… А этот все то же самое вроде делает, но при этом он еще и прав.

Мы рассмеялись.

– Ну, дорога длинная, – продолжил изобретатель, – слово за слово, разговорились мы с ним, а тут дело к вечеру, у меня с собою немного было, тяпнули мы с ним моего фирменного, и излил я ему беду свою горькую. Подумал он немного и говорит: «Вижу я, человек ты хороший, и я тебе, так и быть, помогу». Ну, думаю, не иначе из начальства большого кто, а кто именно – спросить стесняюсь. А он мне: «Вот что, давай-ка лучше мой напиток попробуем». Достает он свою бутылку и наливает по стаканам. «Коньяк?» – спрашиваю, а он ухмыляется странно так и говорит: «Не-ет. Это такой правильный напиток, который правильным людям неправильные ситуации исправлять помогает». Выпили мы, значит, с ним его напитка, и говорит он мне: «Расскажи-ка мне поподробнее про усадьбу твою, что за место там, природа какая, обстановка?» И чувствую я: хмелек – хмельком, конечно, но такая легкость в мыслях необыкновенная образовалась! Вспоминаю я усадебку свою и как будто вживую ее наблюдаю, каждый камешек, каждую травинку! И давай я рассказывать, какое это замечательное место, какое тут озеро, какие сосны, как тут у меня что задумано, что сделано и что где посажено. И как эти свинтусы мне всю мою гармонию нарушают. В общем, заливаюсь я соловьем, а он сидит напротив, слушает внимательно. Слушает, слушает и говорит, наконец: «Пойдем проветримся», – а сам встает и открывает купе. А там за дверью – японский шморгендрын! – усадьба моя! Поезд едет, колеса стучат, в окне нашем огоньки мелькают в темноте, а усадьба на месте стоит, как будто не из вагона я на все это смотрю, а из своей мастерской во дворе! И, что интересно, там, в Матюках зорька утренняя занимается! Я поначалу испугался. Вот же, думаю, допился до «белочки»! А он, попутчик мой, как все равно мысли мои читает. «Не бойся, – говорит. – Это не белая горячка. Ты видишь то, что должен видеть. Пойдем». Он шагает из купе наружу, поворачивается ко мне и протягивает мне руку. И, наверное, напиток этот смелости мне придал, только подумалось мне тогда: «А и пойду! Будь что будет!» И шагаю я следом за ним. Вышел, значит, я, оборачиваюсь – точно, мастерская моя! Только мастерской она снаружи выглядит, а внутри у нее купе, и там, в купе, за окном темно и огни мелькают! А снаружи светает, туман, роса легла, петухи кукарекают!

Стою я, диву даюсь, а попутчик мой ухмыляется: «Смелее, это твой мир, ты его только что сам сотворил. Я тебе совсем немного помог. Тут нет ничего такого, что было бы тебе незнакомо». – «Что это? – спрашиваю. – Сон, гипноз?» А он мне отвечает: «Ни то ни другое. Пойдем, у нас мало времени. Покажи, с какой стороны к тебе твои гости приезжают».

Я провел его через деревню, показал дорогу. «Вот, – говорю, – к нам только по этой дороге попасть можно. Иначе только на лодке через озеро». – «Это хорошо, – говорит. – А теперь постарайся представить своих гостей непрошеных». – «Как это?» – спрашиваю. «Просто вспомни каждого из них как можно подробнее», – пояснил мой попутчик. Я сосредоточился, закрыл глаза и давай вспоминать. Спустя где-то полминуты он тронул меня за плечо. «Хватит тужиться, – говорит. – Они?»