Алексей Сергиенко - Охота на Буджума. Гении Английского сыска. Второй состав Страница 11

— Я хотел, попросить тебя, об одной услуге. Ты знаешь редактора «Зеркала Жизни»?

— Этого извращенца? Исаака Бромберга? Знать его не знаю.

Я промолчал. Ирен, раскурила тонкую пахитоску. Было видно, что редактор чем — то смертельно обидел Ирен. Не иначе, как напечатал её имя, без обязательных прилагательных: «лучшая, знаменитая, неподражаемая». Впрочем, скоро выяснилось, что его грехи, были еще более ужасающими. Он вообще, не писал об Ирен, в своей газетке. Актрисы, подобного не прощают.

— Представляешь, ему 55 лет, а он все живет вместе с мамой. Еще, у него есть кошка. Ты знаешь, я даже сочувствую этой кошке. Но, меня это не должно касаться. В общем когда мы делали для ректоров газет пенную вечеринку он отказался придти. Потом, он все таки, напросился к нам, за кулисы. Девочки спорили, какая из них, ему понравится больше… А он… а он…

— А он, искал мальчика?

— Если бы, вздохнула Ирен. Именно таких мальчиков, у нас пруд пруди. Он искал призрака оперы.

Я не выдержал, и расхохотался. Ирен продолжила рассказ.

С её слов выходило, что в данном случае, мы столкнулись с действительно, редким случаем. Бромберг, похоже, искреннее верил во все, что публиковал на страницах своей газетки. Он тратил немалые деньги на поиски призрака оперы, ловил русалок, сотрудничал с гадалками и медиумами мешками скупая эктоплазму. Поскольку, мою повесть, могут прочитать дети, я не буду описывать все то, что ему подсовывали под её видом.

Вскоре, нашу беседу, прервал импресарио Ирен. Через несколько минут должен был состояться её выход, в вечернем спектакле. Ирен, пересела за гримерный столик, и начала рисовать на своем лице, другую, еще более прекрасную женщину. Черныш, тем временем, тихонько, печенька за печенькой, доедал выставленное на стол Ирен угощение.

Мы договорились, что сразу после спектакля мы поедем к Бромбергу. Ирен написала пару записок подружкам, чьи знакомые работали в редакции. И я не сомневался, что спустя пару часов, мы будем знать где Бромберг проживает. Реши, я проделать подобную работу через картотеку Майкрофта, поиск затянулся вдвое дольше.

Пока же Ирен предложила мне послушать скетчи, с её участием, из зрительного зала. Отказываться было невежливо, и получив контрамарку, прошел в фойе оперы. Впрочем, еще до начал спектакля, я вспомнил, что Ирен, вне сцены носит очки. Места, же, указанные на контрамарке, напротив, были на балконе. Сложив, эту пару фактов, я понял, что Ирен, не узнает что я отлыниваю от работы зрителем.

И я остался пить коньяк, в театральном буфете. Благо там собрались такие же театралы как и я. Мы обсудили травлю лис, сравнительные достоинства и недостатки, борзых щенков, и ловлю рыбы. После чего, наша беседа, плавно перетекла, на обсуждение статей занятых в скетчах актрис. В момент, когда один из театралов, выпучив глаза, и растопырив пальцы, показывал размер бюста Ирен Адлер, в буфет вошла она сама.

Её визит, впрочем, остался незамеченным. Строгое, классическое тёмное платье до пят. Роскошная грива волос, убрана под невыразительную, черную шляпку. Круглые очки. Никакого макияжа. В руках она держала большой, черный зонт. Так одеваются гувернантки. Театральная же публика, привыкла к другой Адлер. Адлер полуголой, с вызывающем макияжем, и страусинными перьями, по всему телу. Кивнув, я вышел из буфета.

— Ирен должен признать, вам очень идет костюм гувернантки. В каком спектакле, вы играете эту роль?

— Спектакле? Ирен фыркнула. Я работаю няней, в семье банкира Банкса.

— Серьезно? Я думал, что вам хватает и денег от ваших театральных выступлений.

— Ватсон, ты даже не представляешь сколько мне платит банкир. К тому же я далеко не простая няня. Мистер Банкс, обожает своих малышей и нанял им самую лучшую няню, которую только можно нанять за деньги. Дети банкиров обычно растут маленькими циниками. А, я возвращаю в их жизнь волшебство. Показываю фокусы. Пою песни. Знакомлю, со сказочными существами. Малыши всерьёз считают меня ведьмой.

— А это не вредит твоей театральной карьере?

— Ватсон, ты думаешь, меня часто узнают в этом костюме? К тому же я работаю под своей настоящей фамилией. Или ты думал, что меня действительно так зовут? Адлер — это название чертовой дыры, где русские укокошили моёго папочку, еще до моего рождения во время идиотской крымской компании.

Беседуя мы незаметно вышли на улицу. Под газовым фонарем, у самого входа, стоял Лейстрейд, и читал старую газету. О возрасте газеты более чем красноречиво говорила пожелтевшая бумага. Так… похоже, Лейстрейд, взял в публичной библиотеке, халтурку на дом.

Мы подошли, к инспектору. Он читал, немного шевеля губами, и похохатывая. Мне стало интересно, и я прочитал заголовок… Потом, взял у инспектора, уже прочитанный им лист. Статья, так развеселившая Лейстрейда, называлась «Правда о Пифкрайте».

Лейстрейд, тем временем, вежливо поздоровался, с Ирен, и предложил сесть, в стоявший неподалеку кеб. Я же, остался читать под фонарем. В статье говорилось, о чудовищном толстяке, неуклюжей бесформенной массе, самом толстом, клубном завсегдатае Лондона.

Вы знаете многих таких толстяков? Особенно, меня развеселило имя. Пайкрафт. Ну, конечно, напечатать Майкрафт, редактор не помел, побоявшись судебного преследования. Впрочем, шарж, и без того, получился ужасно злобным.

Пайкрафт, одержимый своим избыточным весом, употребил какой-то препарат и совершенно потерял массу. То есть, он так и остался, страдающим ожирение толстяком. Просто, он стал летать, как воздушный шар графа Цеппелина.

Сначала, я принял рассказ, за отвязную выдумку. Потом, поразмыслив, я обратил внимание что для выдумки в рассказе, слишком много совпадений.

Я подошел к кебу. Возница, сидел укрыв своим плащом, прижавшуюся к нему Элизу. Ирен, сидела максимально отодвинувшись от вальяжно развалившегося инспектора. Впрочем Лейстрейд, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Я поспешил сесть между ними. Инспектор бухнул мне на колени, переплетенную подшивку «Зеркала Жизни». Я начал листать, и сразу натолкнулся на статью «Занимательный случай, с глазами Девидсона».

Решив проверить, я развернул подшивку. Пары предложений, мне хватило, чтоб понять, что все, описанное в статье, фактически совпадало, с содержимым засекреченной папки, из подвала Майкрофта. Ну, той самой папки, с описанием странного случая, когда человек, начал видеть происходившее, за многие тысячи миль, от него. Следующая статья, называлась «Волшебная Лавка».

Я взглянул на Лейстрейда. Поймав, мой взгляд, он сказал:

— Ты, читай, Ватсон, читай. Я тоже удивился.

В статье, довольно близко к реальности, был описан случай с чиновником, и бумажными курочками. Впрочем, ни адреса лавки, ни объяснения загадочному происшествию, не давалось. Это навело, меня на мысль, что неведомый автор рассказов, черпал вдохновение, из отчетов пропавшего сотрудника Майкрофта — мистера Лиса. Который, тоже ничего не знал, о трюке, с веселящем газом. Или, или… был мистером Лисом. Познакомиться с редактором Бромбергом, мне захотелось еще больше.

Ирен, продиктовала адрес извозчику, и мы тронулись.

— Ты думаешь, о том же что и я?

— В смысле, что статьи, вероятно, написаны Лисом?

— В смысле, что если несколько статей, с точностью, совпадают, с папками Лиса, то вероятно все статьи — правдивы, как толковый словарь.

— А что это нам дает?

Вместо ответа, Лейстрейд отобрал у меня подшивку газет, и начал читать вслух заголовки.

— Новейший ускоритель. Похищенная бацилла. Хрустальное яйцо. Остров доктора Моро. Человек невидимка.

Тут, наверное, я изменился в лице, что моментально заметил Лейстрейд.

— Колись, Ватсон, что, Майкрофт кого — то невидимым сделал?

Не мели чепухи, Лейстрейд, вмешалась в разговор Ирен. Я читала эту статью. Нельзя стать невидимкой, просто став прозрачным. Во первых, придется разгуливать голышом. Грязь, на босых ногах, быстро выдаст тебя. И самое главное — человек невидимка будет слеп как лунь. Ели глаз преломляет свет, то он видим. Если глаз не преломляет свет — человек слеп.

У Лейстрейда отвисла челюсть. Такой Ирен, он еще не видел. Впрочем, годы работы в криминальной полиции, научили его приемам спора. Будучи, неспособен ответить, на заданном Ирен уровне, он передал пасс мне.

— А что по этому поводу скажет дипломированный специалист — глазнюк?

— Окулист, Лейстрейд, окулист. Я даже боюсь представить как ты гинеколога назовешь. И не надо мне льстить, я доктор общей практики. Мой вердикт, в двух словах — Ирен права. Стать невидимым, сделав свое тело прозрачным, нельзя. Тем не менее, в нашей, с Холмсом, практике, был случай, поразительно похожий, на описанный в газете.

Некто Гриффин, человек с уголовным прошлым, где-то раздобыл красящий пигмент. Я даже не могу сказать, какого он был цвета. В человеческом языке, просто нет слов, для него. Ирен, права, глаз человека — это понятная, с точки зрения оптики, машина. Но помимо глаза, у человека есть и мозг.