Параллельный мир № 1 (СИ) - Мезенцев Михаил Страница 11

Илья взял телефон и набрал номер почтового отделения.

— Здравствуйте, а не подскажете ли мне, как найти Тихонова Евгения Петровича?

— Почтальона, что ли?

— Да. Он сегодня приносил мне почту, и я забыл у него кое-что спросить.

— Больше не забывайте, — ответила женщина нравоучительным тоном, — почтальон у нас один, а вас много, если каждый будет забывать, сами знаете, что получится. Сейчас дам номер, записывайте.

У почтальона Илья поинтересовался, как выглядела та девушка, которая передала открытку.

— Я точно не помню, — ответил Петрович, — это была брюнетка с короткой стрижкой, симпатичная, похоже, что из городских.

— А почему ты так решил?

— Ну, с лёгкой брезгливостью к деревне, вся из себя: серьги у неё были с драгоценными камнями, очень большими. Пальцы все в кольцах. Машина у неё была… Не знаю точно, какой марки, но дорогая, вишнёвого цвета. Героиня американского фильма, да и только. А ты что, милок, в девчонках своих уже запутался?

— Уже распутался, большое спасибо.

— Ну и хорошо, на свадьбу пригласить не забудь.

Илья сидел в глубокой задумчивости и рассуждал.

«Да, разговор с Петровичем ясности не прибавил, всё только ещё больше запуталось. Под такое описание не подходит вообще ни одна из моих знакомых, разве что — случайных. Ладно, Илья Николаевич, придётся вам сесть в кресло поудобнее, сконцентрироваться и вытянуть из глубин сознания все случайные знакомства за последние несколько лет и даже мимолётные взгляды, брошенные когда-то на кого-то. Надо всего-то поднапрячь память, и я вычислю эту любительницу глупых розыгрышей».

Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что Илья медитирует, но это не так. Используя технику аутогенного погружения, Илья полностью сосредоточился на образе брюнетки. Час напряжённого созерцания всевозможных брюнеток из своего прошлого не принёс Илье никаких результатов.

«Отчасти прав был старшина, когда говорил, что солдату не нужна память, ему нужен блокнот и карандаш. Что за ерунда? Мысли в голове бурлят, как речные волны, никакой упорядоченности. Старшину зачем-то вспомнил. Кстати, у старшины же есть дочь — Ирина. И, кстати, она брюнетка, правда, крашеная. Точно — Ирка больше всего подходит под это описание. И серьги у неё с рубинами, и пальцы все в кольцах, и автомобиль вишнёвого цвета имеется…. Нет, Господи! Только не Ирка, она же сумасшедшая. За что судьба ко мне так жестока? Ну, гульнули разок, подумаешь, с кем не бывает.

Не могу понять, как к ней попали ключи от этой шкатулки с секретами? Теперь она будет меня шантажировать — вижу её насквозь. Похоже, придётся вернуться в Брест, чтобы распутать этот узел».

Такая перспектива Илью совсем не радовала, но он должен был найти ключ — это единственная нить, связывающая его с отцом.

— Хотя нет, — оживился Илья, — мы гуляли с ней летом, и она тогда собиралась поступать в университет. Значит, сейчас Ира должна быть студенткой журфака, и она где-то в Минске. К счастью, у нас не так много университетов, где есть факультет журналистики. Отлично. Завтра я её найду, что избавит меня от необходимости встречаться с её папашей. Он мне за два года — вот как надоел!

С чувством выполненного долга (выполненного, конечно же, мысленно, что, тем не менее, придавало Илье уверенности в себе и в успехе завтрашних мероприятий) Илья принялся обедать.

Густые наваристые щи со сметаной и жареный картофель с беконом и огурчиком пришлись очень кстати.

— Неплохо кормят в пригородных отелях, — отметил Илья.

После сытного обеда Илья решил вздремнуть часок-другой, а к концу рабочего дня наведаться в исполком. Это ему не удалось. Привередливый будильник, уставший требовать от владельца замены батареек в письменной форме, в знак протеста не прозвенел в назначенный час. Проснулся Илья только утром, если не сказать — ближе к обеду. Оставшийся день он посвятил поискам Ирины в БГУ — старейшем ВУЗе страны, где издавна готовили журналистов. Попасть на журфак в БГУ всегда было престижно, а Ирка очень честолюбива и ведёт себя так, как будто её отец генерал, а не старший прапорщик.

Илья попал в деканат факультета журналистики только после обеда и увидел сидевшего там методиста, пышногрудую мило улыбающуюся ему блондинку лет сорока пяти.

— Скажите, пожалуйста, могу ли я узнать, есть ли в списке поступивших в этом году на ваш факультет моя, — тут на долю секунды Илья запнулся, — троюродная сестра Ирина Потапенко?

— Так уж и троюродная сестра, — всё так же мило отвечала блондинка, — сейчас посмотрю. А что же Вы не знаете, где Ваша сестра учится? Нехорошо, братец.

— Да я, понимаете, — Илья покраснел, он очень не любил оправдываться, особенно если его поймали на лжи, — в армии был и только пару дней как демобилизовался, а она писала, что собирается поступать именно на журфак.

— Как Вы сказали её фамилия? Потапенко? Нет у нас таких студенток. Подождите. Подождите минутку, я ещё в других документах посмотрю.

Пауза затянулась, методист подошла к шкафу, достала толстую папку и принялась её перелистывать. Илья с почти скучающим видом наблюдал за её ловкими движениями. Несмотря на внешнюю безмятежность, внутренне он был напряжён и сосредоточен. По мере приближения к концу папки, напряжение всё больше возрастало. Папка закрылась оглушающе громко, словно выстрел прогремел в тишине комнаты.

— К сожалению, молодой человек, вашей Ирины Потапенко нет даже в списках тех, кто подавал в этом году документы для поступления на наш факультет. Театральным жестом блондинка развела руками и сочувственно покачала головой — увы, увы. Вас, вероятно, ввели в заблуждение.

— А Вы не подскажете, — широко улыбаясь, спросил Илья, — может, ещё какие-нибудь ВУЗы в Минске готовят журналистов?

— Настоящих и самых лучших журналистов готовят только здесь. У нас такие прекрасные традиции и самые лучшие преподаватели. А другие, это просто смешно, ну каких они могут подготовить журналистов, не имея такой базы, как у нас, — женщина раскраснелась — было очевидно, что эта тема сильно затрагивала её чувства.

Илья понял, что она «подсела на своего любимого конька», и если её не прервать, то придётся слушать ещё долго.

— Да, да, Вы, безусловно, правы, — успел вставить Илья несколько слов как раз в тот момент, когда она решила набрать побольше воздуха для продолжения тирады. И кто же это посмел составить вам конкуренцию?

— Конкуренцию? Да они нам не чета, какие они нам конкуренты? Нет никакого порядка, выдают лицензии сейчас кому угодно, без разбора — всё не унималась блондинка.

— Ну надо же? И много их выдали?

— Чего, — спросила дама, слегка сбитая с толку внезапным вопросом?

— Лицензий выдано, — пошёл в атаку Илья.

— А, лицензий? Две.

— И кому, если не секрет?

— Да какой же это секрет? Это не секрет — это позор. Одна лицензия выдана какому-то частному ВУЗу. Шарашкина контора, а не ВУЗ, с красивым рекламным названием «Академия лингвистики и журналистики». А вторая — лингвистическому университету, но, правда, только на международную журналистику.

Илья вежливо откланялся и поспешил в «Академию лингвистики и журналистики». Поиски заняли несколько больше времени, чем ожидал Илья. И когда он приехал туда к 16.00, то обнаружил, что дверь деканата заперта. Внезапно, как привидение, появившаяся уборщица не то с презрением, не то с сочувствием посмотрела на него.

— Поздно пришли «хвосты» свои сдавать. В это время в пятницу здесь никого не бывает, — и, подумав, добавила, — и до понедельника не будет. А то, в прошлую субботу, Степаныч рассказывал, ломился сюда один умник в девять утра, не ты случайно?

— Не я, — улыбнулся Илья, — спасибо за информацию.

Илья вышел в задумчивости.

«Действительно, — размышлял он, — сегодня же пятница, значит, два ближайших дня в плане поисков будут просто потеряны».

В гостиницу Илья приехал около семи вечера. На улице уже было довольно темно. Он заказал ужин в номер и включил телевизор.