Терри Пратчетт - Ночная стража Страница 12

Как только он исчез в сумерках, к Рози бочком подступила Дотси.

— Нам проследить за ним, дорогуша?

— Не стоит.

— Тебе следовало разрешить Сади немного с ним поработать. После этого всякие нахалы ведут себя куда сдержаннее.

— Думаю, этого человека будет трудно сдержать. А неприятности нам не нужны. По крайней мере, сейчас. Мы уже слишком близко.

— Зря ты покинул свой дом в такое время, господин.

Ваймс перестал барабанить в закрытые университетские ворота и оглянулся.

За его спиной стояли трое стражников. Один из них держал факел. Другой — арбалет. Третий, похоже, считал, что подъем тяжелых предметов не входит в сегодняшнюю ночную программу.

Ваймс, стараясь не делать резких движений, повернулся.

— По-моему, он уже мечтает провести остаток ночи в приятной прохладе наших темниц, — заметил стражник с факелом.

«Ничего себе, — подумал Ваймс. — Ну прямо конкурс на лучшего шутника года. У тех, кто стоит на страже закона, никогда не было чувство юмора, однако они все равно пытаются шутить».

— Я просто хотел посетить Университет, — сказал он.

–. Правда? — удивился стражник без факела и арбалета. Он был довольно тучным, и Ваймс сумел различить тусклый блеск сержантских нашивок. — А где ты живешь?

— Нигде, — ответил Ваймс. — Только что приехал в город. Продолжим по списку? Работы у меня нет, денег тоже. Но это не является преступлением.

— Стало быть, ты решил прогуляться? Во время комендантского часа? Вот так, налегке? — спросил сержант.

— Когда на душе легко, и дышится легче, — пожал плечами Ваймс.

— Ну, дышать-то тебе недолго осталось, гы-гы, — встрял один из стражников, однако, наткнувшись на взгляд Ваймса, тут же замолчал.

— Сержант, я хочу подать жалобу, — сказал Ваймс.

— По поводу?

— Тебя, — сказал Ваймс. — И присутствующих здесь братьев Гы. Вы действуете неправильно. Если хочешь кого-то арестовать, делай это немедленно. У тебя есть значок и оружие, правильно? А у него только поднятые вверх руки и нечистая совесть. Совесть нечиста у всех без исключения. Поэтому, пока он размышляет о том, что именно тебе известно и как ты дальше поступишь, ты должен начать задавать вопросы. Причем с ходу, без остановки. Вместо того чтобы отпускать всякие глупые шуточки, которые делают тебя слишком человечным в его глазах, нужно поддерживать в нем состояние сомнения, чтобы потенциальный задержанный не шагнул вот так, не схватил тебя за руку, едва не сломав ее, не выхватил у тебя меч и не приставил его к твоему горлу. А теперь прикажи своим подчиненным опустить оружие, хорошо? Они так размахивают клинками, что могут кого-нибудь поранить.

Сержант что-то неразборчиво пробулькал.

— Вот именно, — согласился Ваймс. — Сержант… И разве это меч? Ты когда-нибудь точил его? Что ты им делал, использовал его как дубинку? Итак, поступаем следующим образом. Вы все кладете оружие на землю, потом я отпускаю сержанта и убегаю вот по этому переулку, договорились? А когда вы снова возьмете в руки свое оружие, — а я очень советую сделать это, прежде чем отправляться за мной в погоню, — я буду уже далеко. Нет человека — нет проблемы. Boпросы?

Стражники промолчали. Но затем Ваймс услышал тихий звук, раздавшийся очень-очень близко. Это был шорох волосинок в его ушах, когда наконечник арбалетной стрелы крайне осторожно проник в его ушную раковину.

— Да, сэр, у меня есть один вопрос, — раздался голос за его спиной. — Ты когда-нибудь прислушиваешься к внутреннему голосу?

Давление в ухе чуть усилилось. Интересно, подумал Ваймс, насколько глубоко проникнет стрела, если нажать на спуск? Впрочем, одного дюйма будет более чем достаточно.

Что ж, иногда приходится проигрывать. Он нарочито аккуратно опустил меч на землю, выпустил из объятий сержанта и покорно отошел в сторону. Четвертый стражник проводил его арбалетом.

— Ноги расставить? — спросил Ваймс.

— А как же… — прорычал, обернувшись, сержант. — Раньше начнем, раньше закончим. Впрочем, для тебя, господин, у нас впереди вся ночь. Молодец, младший констебль. Мы еще сделаем из тебя настоящего стражника!

— И правда, отличная работа, — согласился Ваймс, не спуская глаз с юноши с арбалетом в руках.

А сержант уже начинал разбег.

Прошло время. Пришла боль.

Ваймс лежал на жесткой койке в камере и пытался не думать о боли. Впрочем, могло быть куда хуже. Полные тупицы. Не способны даже намять бока как следует. Большую часть времени они мешали друг другу, а о такой увертке, как перекат в момент удара, похоже, и вовсе не слышали.

Почему это было так приятно? Не боль, нет. Боль он переносил легко. Вернее, это она его переносила — прочь из реальности, в блаженное забытье. Но где-то внутри прятался другой Ваймс, который подавал голос, когда после долгой погони настигаешь преступника, и который подзуживал: дай ему еще, ну дай, — хотя в этом уже не было никакой необходимости. Эта часть его наслаждалась, избивая врага. Он называл эту часть себя зверем. Обычно зверь прятался в своем логове, но стоило возникнуть необходимости, он сразу был тут как тут. Чтобы призвать его, нужна была боль, а еще — страх. Ваймс убивал вервольфов голыми руками, обезумев от ярости и ужаса, чувствуя, как кровь зверя течет по жилам, наслаждаясь этим ощущением… И вот сейчас зверь принюхивался.

— Привет, господин Ваймс, ха-ха. Я все ждал, когда ж ты очухаешься.

Он резко сел. Камеры были отделены решетками не только от коридора, но и друг от друга, чтобы те, кто внутри, сразу понимали, где их место. В клетке. И в соседней клетке, заложив руки за голову, лежал на койке Карцер.

— Ага, вперед, — бодрым тоном продолжил Карцер. — Валяй, попробуй дотянуться до меня. Проверим, быстро ли прибегут стражники.

— По крайней мере, ты тоже попался, — сказал Ваймс.

— Ненадолго, ненадолго. Уже чую запах свободы, ха-ха. Гость города, заблудился, оказал всяческое содействие Страже, извинился за причиненное беспокойство, пожелал отблагодарить за помощь… Зря ты запретил Страже брать взятки, господин Ваймс. Жизнь была намного проще, ха-ха.

— Значит, я арестую тебя в другой раз, Карцер.

Карцер поковырялся в носу, извлек палец, критически осмотрел добычу и щелчком отправил ее к потолку.

— А вот здесь могут возникнуть трудности, господин Ваймс. Это не меня приволокли сюда четверо стражников, не я напал на Стражу, и не я пытался незаконно проникнуть на территорию Университета…

— Но я же просто стучал в ворота!

— О, господин Ваймс, я-то тебе верю. Но ты же знаешь, какими вредными бывают эти стражники. Стоит только косо на них взглянуть, и тебя обвинят во всех преступлениях сразу. Просто ужас, какие грехи они способны повесить на невинного человека, ха-ха.

Да, Ваймс это знал.

— Стало быть, у тебя есть деньги.

— Конечно, господин Ваймс. Я же мошенник. Кстати, гораздо проще быть мошенником, если никто не подозревает, что ты мошенник, ха-ха. Но стражник только тогда стражник, когда люди считают его стражником. Стоит занести в учебники, правда? Ты ведь уже понял, что мы попали в старые добрые времена, ха-ха?

— Похоже на то, — согласился Ваймс.

Ему не нравилось разговаривать с Карцером, но с кем еще можно было поговорить не таясь?

— Позволь спросить, где именно ты приземлился?

— В Тенях.

— И я тоже. И пара громил тут же попыталась меня ограбить. Меня! Нет, ты только подумай, господин Ваймс! Впрочем, они оказались при деньгах, и все прошло гладко. Кстати, у меня создается ощущение, что здесь я буду действительно счастлив. Ага, а вот и наши бравые ребята…

По коридору, помахивая ключами, прошел стражник. Он был пожилым, то есть в том возрасте, когда стражнику охотнее доверяют размахивать ключами, нежели дубинкой, и самой главной его отличительной чертой был нос — вдвое шире и вполовину короче среднестатистического носа. Бросив взгляд на Ваймса, стражник проследовал к камере Карцера и отпер дверь.

— Ты, — сказал он. — Проваливай!

— Да, сэр. Благодарствуйте, сэр, — пробубнил Карцер, поспешив на выход. Он показал пальцем на Ваймса. — На вашем месте, сэр, я не спускал бы с него глаз. Просто животное. Таких нельзя сажать в камеры с приличными людьми.

— Я сказал, вали отсюда!

— Уже валю, сэр. Спасибочки, сэр. — И Карцер, издевательски подмигнув Ваймсу, свалил.

Тюремщик повернулся к Ваймсу.

— И как тебя, х-на, зовут, а, господин?

— Джон Киль, — ответил Ваймс.

— Ну да?

— Ну да. И у меня есть деньги. Все по-честному. Я тоже хотел бы свалить.

— Правда, что ль? Х-на! То есть отдать тебе, х-на, ключи да еще и пять центов на дорожку за доставленное, х-на, беспокойство?

Тюремщик стоял слишком рядом с решеткой и, судя по ухмылке на лице, считал себя умнее всех. На самом же деле он был безумнее некуда, ведь даже при нынешних рефлексах Ваймсу хватило бы секунды, чтобы допрыгнуть с койки до решетки и так впечатать старого придурка в прутья, что его нос размажется по лицу еще больше. Да, в местной темнице настоящему психу есть где разгуляться.