Павел Минка - Невообразимо далеко от дома Страница 12

Но непреложные законы действуют, хотите вы того или нет. Поэтому, когда вы оказались за пределами своей среды существования, за вами тут же стали охотиться. Пожирание – необходимо. Ваш случай – уникален, но и ваш Хищник, порожденный действием универсального закона, тоже неповторим в своем воплощении. Он ивановояден, то есть может есть вас и только вас. Его форма и размеры целиком определяются вашими характеристиками. Даже не видев его, мы с уверенностью это можем сказать: его челюсти устроены так, чтобы жевать Иванова и только Иванова, а желудок рассчитан на переваривание исключительно Иванова и никого другого! Кроме того, как любой хищник, он имеет определенное преимущество перед вами. Шансы спастись у вас настолько же малы, как у ягненка, убегающего от волка.

Смерть настигает вас, и отвратить ее почти что невозможно. Это как рок, как судьба. Можно сказать, что вы обречены. Вы и ваш Хищник неразрывно связаны. Он знает, что у него нет никакого другого будущего, как погибнуть, и это опьяняет его. Если он схватит вас, то погибнет после того, как переварит последнюю вашу кость, потому что его предназначение будет исполнено. Но если вдруг вы вернетесь домой, избежав его ловушек, то вас ждет избавление от него навсегда, потому что он погибнет, став бессмысленным. Ваш Хищник знает только одно – охоту. Охоту на вас. Он не знает других планов, других стремлений, не думает ни о чем другом, кроме того, как поймать вас и сожрать. Кроме того, мы не знаем точно, какая у него природа и на что он способен, но, поверьте, это не простая собака, спущенная с поводка, а очень хитрое и коварное существо.

Удачные случаи бегства, конечно же, бывали, но крайне редко, что и вспомнить трудно даже мне, богу. Плохи ваши дела, Иванов. Я бы на вашем месте заказывал деревянный бушлат. Кстати, знаю хорошего гробовщика и могу отправить вас к нему…

Иванов вздрогнул.

– Не надо, – в волнении выговорил он.

– Ну вы хотя бы осознали всю сложность ситуации?

Иванов кивнул.

– Хорошо, что осознали, – сказал Спаталихрон, – потому что ваше время почти вышло. Вы должны сейчас же покинуть планету. Я хоть и бог, но даже мне не под силу отменять универсальные законы бытия. Ничего не поделать…

– А вы не можете отправить меня на мою планету?

– Мог бы, будь у меня больше времени, – сказал Спаталихрон. – Хоть это и нелегко, мог бы. Напомню вновь: я – бог. Но нужны расчеты, на которые, как я уже сказал, времени не осталось. Надо определить все три «К», которые изменяются каждую миллисекунду и взаимно влияют друг на друга. Во-первых, надо установить, куда ушла ваша планета, во-вторых, среди бесчисленных миллиардов альтернативных Земель найти именно вашу – это и есть координата с обозначением «Какая», и, в-третьих, найти точное значение координаты «Когда», что подразумевает очень сложные вычисления в области пространства-времени. Кроме того, это еще не дает полной гарантии того, что вы вернетесь обратно, потому что математика – наука точная, а, значит, ей свойственна своего рода погрешность…

– Иными словами, вам не под силу провести расчеты? – спросил Иванов.

– Под силу, но времени уже нет. Но я отошлю вас к одному своему другу. Его зовут Курчи. Думаю, он вам поможет.

– Кто этот друг?

– Ну, не совсем он мне и друг, – Спаталихрон замялся. – Скорее, знакомый. Хотя даже это – слишком сильное определение для наших отношений. Мы с ним познакомились только что в вашей волшебной соцсети! Я его в друзья добавил, и мы только начали переписку…

Интереснейший тип: не бог, как я, тем более не обладает всем тем спектром добродетелей, которые есть у меня, но кое-какой толк знает и может быть вам полезен!

– Вы хотите отправить меня к тому, кого едва знаете? – возмутился Иванов. – У вас есть кто-нибудь, способный мне помочь и кого вы знаете немного больше?

– Боюсь, что нет, – сказал Спаталихрон. – Пока что Курчи – мой единственный друг, причем дружим мы в соцсети. А потенциальная дружба ничем не хуже настоящей!

– А если… – начал было Иванов, но тут за его спиной стало материализовываться угрожающее и зловещее Нечто. Он понял, что пора делать ноги.

– Ладно, отправляйте меня быстрей к вашему другу! – крикнул он.

– Не стоит благодарности, – ответил Спаталихрон. – Спишемся «ВГалактике», Иванов!

Страшное Нечто почти материализовалось, но Спаталихрон успел щелкнуть пальцами, и Иванов исчез…

Глава 11

Иванов очутился на пустыре. Сначала ему показалось, что он – дома, поскольку пустырь был окружен со всех сторон грязными панельными десятиэтажками, очень похожими на те, которые Иванов видел каждый день, выходя из дома. Но здания все же были не те. Но ларек неизменно был на своем месте, правда, другой формы.

– Очень похоже, – сказал Иванов. – Но не дом!

Иванов вспомнил про Халяву и ощупал шею. Халявы не оказалось на месте.

– Тут я, тут!

Иванов оглянулся и увидел смятую пачку сигарет, лежащую среди другого мусора. На пачке было написано: «Аромат весны. Легкие». И ниже большими буквами: «Курение приводит к импотенции». Рядом с предупреждением было фото грустного человечка, оттянувшего резинку широких трусов и всматривающегося с отчаяньем в ту точку, которую у Спаталихрона прикрывал фиговый листочек.

– Это ты? – переспросил Иванов, недоверчиво вертя помятую пачку в руках.

– Конечно. Ты что, не можешь определить, где Халява?

– Но ты же в новом облике! Кроме того, назвать мусор Халявой нельзя…

– Это ты зря! – ответила Халява. – Посмотри на них – они с тобой бы не согласились.

Иванов прищуренным взглядом осмотрел местность и увидел роющихся в мусорном баке людей. Один из них был бомжом, судя по грязному и неопрятному внешнему виду. Его конкурентами были две опрятные, чистые женщины лет пятидесяти.

– Эх, почти как дома! – протянул Иванов.

– Ты должен раз и навсегда понять, – сказала Халява. – Я изменяюсь, но моя истинная сущность остается прежней. Мне вообще свойственно экспериментировать с внешним видом – я же женщина!

– Бесспорно, – ответил Иванов.

– И вообще, лучше всего найти того, кто будет любить тебя такой, какая ты есть: плохой, хорошей, злой, красивой, доброй – какая есть. Ведь он все равно будет считать тебя лучше всех. Вот с кем стоит быть рядом.

– Что?

– Понимаешь ли, она никогда не звонила и не писала первой, не показывала чувств, сжигающих ее изнутри… Дура? Нет, она просто боялась быть лишней… И ждала, когда появится тот, кому она действительно нужна! А ведь ее сложно найти, легко потерять и невозможно забыть!

– Ты что несешь?

– А, извини, – ответила Халява. – Это я немного подсматривала, что там читает «ВГалактике» наш знакомый бог. Больше не буду, честно!

– Пожалуйста, больше не надо! Я этого точно не перенесу!

Иванов начал идти в сторону ларька, переступая через мусор.

– Кстати, о мусоре, – сказала Халява. – Ты себе и не представляешь, сколько всего полезного выбрасывают люди! Есть даже целая планета мусороедов. Очень похожа на это место, но немного другая… Мусороеды живут в мусоре, едят мусор, ходят в туалет мусором, дарят друг другу мусор, строят дома из мусора – в общем, делают, выражаясь на твоем языке, из говна не только пулю, но все, что душе угодно! И поверь: они очень уважаемые существа во всей Галактике, никто им и слова не скажет, никто не посмеется и никто не унизит. Потому что мусороеды, если так подумать, ничем не отличаются от других существ, которые тоже используют окружающую среду для своей жизнедеятельности. В какой-то мере мусором является все, что есть – любая материальная субстанция появляется в ходе переработки. Мусор – это тоже результат определенной переработки. Только вот если другие существа гнушаются мусором, то мусороеды давно знают, что мусором является абсолютно все, и используют все, что под руку попадется. Идиоты, представляющие разные расы, свозят с других планет мусор на родную планету мусороедов – она уже давно стала общегалактической свалкой. Они думают, что избавляются от мусора, в то время, когда избавляются от настоящего богатства! Поэтому мусороеды и процветают. Философы долго ломали голову, думая над феноменом мусороедов, и пришли к выводу, что они – вершина духовного развития. Они подобны птицам небесным, которые не пекутся о бренных вещах, питаясь со свалки. Или похожи на вашего Диогена, который жил в бочке, презирал материальные блага и плевал на мирские ценности…

– Это тот, который занимался онанизмом на людной площади средь бела дня?

– Во-во, он самый! Удивительный человек, не правда ли?

– Ничего удивительного в этом нет!

– Зайка, – снисходительным тоном сказала Халява. – Ты просто очень приземленное существо… Ты хоть мораль поступка Диогена знаешь?

– Какая мораль в онанизме?

– Как какая? Он же на самом деле не онанизмом занимался, а совершал философский эксперимент! Когда он его завершил, то пришел к выводу, что было бы неплохо, ощущая голод, просто потереть пузо для удовлетворения потребности…