Даниэль Клугер - Невероятные приключения штурмана Кошкина. Страница 12

— Безусловно, — сказал адвокат, — пришлось радикально пересмотреть существовавшее до изобретения хроноскопа уголовное законодательство. Но зато теперь на Когоа не существует преступности.

Из всего рассказа штурман Кошкин понял только, что одна половина когоанского общества очень надежно изолировала от себя свою вторую половину.

— Ладно, — сказал штурман утомленным голосом. — Все ясно, все прекрасно. Так что же мы такого совершили… в смысле, совершим? Хотелось бы узнать. Быть, так сказать, в курсе.

Адвокат извлек из внутреннего кармана мундира черный, с блестящей пуговицей в уголке носовой платок и оглушительно высморкался.

— Нельзя.

— Как? — Кошкин опешил. — Почему?

— Видите ли, — спрятал носовой платок адвокат, — статья уголовного кодекса, по которой выносится приговор, равно как и сам вынесенный приговор, хранятся в глубочайшей тайне.

Далее адвокат поведал остолбеневшему экипажу «Искателя», почему именно ни статьи обвинения, ни приговора никто никогда не узнает.

— В этом и состоит основное отличие нынешних процессуальных норм от прежних. Если преступник узнает, какое преступление он мог совершить в будущем, мысль об этом западет ему в голову, и решение суда окажется своеобразным стимулом зарождения преступного замысла. А ведь именно ради пресечения этого замысла и выносится приговор.

У Кошкина голова шла кругом.

— А почему же нам не сообщают, какому наказанию нас решили подвергнуть? — поинтересовался Альварец.

— По той же причине. Зная меру наказания, преступник может, соотнеся ее с прежним уголовным законодательством и сообразуясь со своими наклонностями, установить, какое преступление ему инкриминируется. Следовательно, решение суда окажется… Впрочем, об этом я уже говорил.

— К-капитан, — вдруг начал заикаться Кошкин. — Ты не находишь, что эта к-камера похожа на к-камеру с-смертника?

— Смертная казнь на Когоа отменена. Мне пора, — адвокат подошел к двери. — Если я вам понадоблюсь, нажмите кнопку. Вот здесь, у двери. В любое время, но лучше днем.

Альварец и Кошкин снова остались одни. Кошкин посмотрел на капитана. На капитана было жалко смотреть. Альварец посмотрел на штурмана. На штурмана было жалко смотреть.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Альварец.

— Понял, — ответил Кошкин.

— Что ты понял?

— Нам отсюда не выбраться.

— Почему?

— Потому что, если мы выйдем, значит, мы отсидим здесь вполне определенный срок. Так?

— Так, — согласился Альварец. — Ну и что?

— Мы, когда выйдем, этот срок знать будем. Так?

— Так, — снова согласился Альварец.

— Значит, мы, рассуждая теоретически, сможем установить, какое именно преступление нам инкриминировалось… инкрими… Короче говоря, будет инкриминироваться… Так?

И с этим Альварец согласился. Он только спросил:

— А на кой черт нам это устанавливать?

— Ты погоди, — Кошкин мотнул головой. — Дай договорить.

— Валяй.

— Следовательно, освобождение осужденного, опять-таки, может способствовать возникновению в голове преступника… Ну, это он нам уже объяснял. Следовательно, мы будем сидеть здесь… — штурман не договорил и обреченно махнул рукой. — Понял, рецидивист?

— Между прочим, рецидивистов здесь тоже быть не может, — угрюмо поправил Альварец. — Как можно повторно совершить преступление, если и первый раз не успел подумать, как тут же загремел. Пожизненно превентивно…

— Идиотские порядки, идиотская планетка, — заключил Кошкин.

— Порядки… — согласился Альварец. — Порядочки… — он замолчал и уставился остановившимися глазами в угол. Кошкин тоже взглянул в угол, но, поскольку в углу не было ничего, он тревожно спросил:

— Ты чего?

— Не мешай, — отмахнулся Альварец. — Значит, порядки… — он вдруг подошел к двери и решительно нажал кнопку звонка.

— Ты чего? — изумлению Кошкина не было границ.

— Сказано — не мешай. Молчи, главное.

Едва капитан произнес эти слова, как появился адвокат.

— Я же просил — лучше днем… — сказал он.

— Видите ли, — вкрадчиво начал Альварец. — Нам с моим другом, — он повернулся к Кошкину, — кажется, что в отношении нас со стороны когоанских властей допущена прискорбная ошибка.

Кошкин с готовностью кивнул.

— Все так говорят, — вяло ответил адвокат.

— Вы не совсем верно поняли меня, — Альварец светски улыбнулся. — Мы никоим образом не подвергаем сомнению компетентность когоанских властей в… э-э… ну, во всем, — капитан снова повернулся к Кошкину. Тут штурман был абсолютно не согласен с ним и открыл было рот, но Альварец подмигнул ему, и штурман молча кивнул еще раз. — Я говорю об ошибке с точки зрения именно когоанских законов. Впрочем, это, скорее, не ошибка, а легкое недоразумение, которое, однако, может иметь серьезные последствия.

— Для кого? — тускло спросил адвокат.

— Для когоанского уголовного законодательства, — неожиданно рявкнул Альварец. Этим он окончательно сбил с толку штурмана, но вызвал интерес адвоката. В глазах того впервые появился слабый огонек.

— Объясните, — сказал адвокат.

— Извольте… Да не мешай ты! — цыкнул Альварец на Кошкина, который пытался делать ему какие-то знаки. — Итак, мы осуждены превентивно, — он снова повернулся к адвокату.

— Совершенно верно.

— Без разглашения тайны приговора и вообще судопроизводства.

— Совершенно верно.

Приблизив свое лицо к лицу адвоката, Альварец многозначительно и веско прошептал:

— Она уже разглашена.

Адвокат отшатнулся.

— То есть как?!

Альварец продолжал сверлить его взглядом.

— Да объясните же! — адвокат явно занервничал.

Альварец обвел рукой пространство.

— Это тюрьма?

— Разумеется, тюрьма, но…

— Гражданам известно, что это тюрьма?

— Известно, но я не понимаю…

— А известно ли гражданам Когоа, что в этой тюрьме в настоящий момент отбывают срок заключенные? Превентивно, — добавил он и торжествующе посмотрел на адвоката.

Тот задумался.

— Вы хотите сказать…

— Вот именно! Вижу, что вы начинаете понимать. Если, согласно вашим новым законам, во избежание… — он запнулся. — В общем, если нельзя разглашать приговор, то тем более нельзя осужденных содержать в тюрьме. По логике. Теоретически рассуждая, это может привести к тем же последствиям, что и разглашение приговора.

— Теоретически, конечно, да, но…

— Теория в любой момент может получить практическое подтверждение, капитан придал своему лицу максимально преступное выражение. — Вы же специалист, профессионал, вы должны это учитывать.

Кошкин молча хлопал глазами. Он ничего не мог понять в том загадочном диспуте, который происходил между Альварецом и адвокатом.

— Но не можем же мы содержать осужденных не в тюрьме! — с отчаянием в голосе сказал адвокат.

— Согласен, — снисходительно молвил капитан.

Адвокат замолчал. Судя по легким судорогам, пробегавшим по его не вполне земному, но вполне по-земному озадаченному лицу, он мучительно искал выход.

— Выход есть, — веско сказал Альварец.

В глазах адвоката вновь вспыхнул огонек.

— Говорите, говорите же, — лихорадочно забормотал он. — Назовите, какой выход, что за выход?

— Осужденные условно… назовем это так, согласны?

— Согласен, согласен, — закивал адвокат.

— Осужденные условно должны содержаться в помещении, которое может считаться местом заключения условно.

Огонек погас. Адвокат разочарованно спросил:

— Где же мы найдем такое место?

— Есть такое место.

Кошкин вытаращил глаза:

— Ты чего, капитан?!

— Это место является в настоящий момент территорией Когоа и в то же время как бы не является ею. Следовательно, оно может считаться местом заключения и в то же время как бы не может считаться таковым, — и капитан назвал пораженному адвокату это место.

Вскоре осужденных перевели в помещение, которое одновременно как бы являлось и как бы не являлось территорией Когоа.

Закончив заполнять бортовой журнал, Альварец сладко потянулся.

— Устал… Ну что, — спросил он у Кошкина, — далеко до Базы?

— Минут сорок осталось. Как думаешь, втык будет?

— За что?

— За опоздание.

— Отговоримся, — капитан махнул рукой. — Мало ли что! Непредвиденные обстоятельства.

Кошкин задумался.

— А интересно все-таки, — сказал он. — Что же за преступление мы с тобой должны были совершить?

— Балда, — буркнул Альварец. — Мы его как раз сейчас и совершаем. На языке когоанского судопроизводства это, наверное, назовут так: «Побег из места заключения с помощью места заключения».