Сергей Мусаниф - Первое правило стрелка Страница 13

На ближайших десяти деревьях висели пять гробов, подвешенных на высоте от шести до пятнадцати метров.

Реджи вытащил из саквояжа дробовик и принялся за дело.

Нашумел он при этом изрядно.

Белки, зайцы и прочие мелкие лесные зверьки, включая небольшое семейство колобков, разбегались в разные стороны. Увы, зайцы были совершенно обычные и выскакивали из кустов, а не сыпались сверху вместе с осколками хрустальных гробов.

Реджи был не из тех, кто останавливается на полпути. Передергивая затвор дробовика, он углублялся в чащу.

Примерно после сорокового выстрела, привлеченный шумом стрельбы, из-за деревьев вышел старичок-лесовичок. На взгляд стрелка выглядел он как гибрид человека с кабаном-бородавочником, разменявшим вторую сотню лет.

— Чего шумишь? — спросил старичок-лесовичок. — Тут ты шумишь, там богатыри палицами машут. Видать, смерть Кощеева кому-то позарез понадобилась.

— Есть такая тема, — сказал Реджи.

— Давай хоть поздороваемся поначалу, что ли, — сказал старичок-лесовичок. — А потом и о смерти Кощеевой поговорим.

— Давай, — сказал Реджи.

Старичок-лесовичок сдернул с головы шапку, бросил ее на землю, трижды на ней подпрыгнул и заорал:

— Мотать мой лысый череп, кого я вижу!

— И тебе привет, добрый человек, — сказал Реджи. Он долго путешествовал по разным мирам и эксцентричным поведением его было не удивить.

— Вот и поздоровались. — Старичок-лесовичок подобрал шапку, водрузил ее на место и сел на пень. — Ну и зачем тебе смерть Кощеева, безобразник?

— Люди попросили, — сказал Реджи.

— Что за люди? Почему я не в курсе?

— Просто люди, — сказал Реджи.

— И это дает тебе право ходить по моему лесу, греметь, гробы бить и зверье пугать?

— Извини, — сказал Реджи. — Так уж получилось.

— Неправильно получилось, — сказал старичок-лесовичок. — Что вы за народ такой, человеки? Все бы вам ломать да разбивать. Чем больше шума, тем интереснее, да? А мог бы просто ко мне прийти, чайку попить, о жизни поговорить. Глядишь, и сказал бы я тебе, где смерть Кощеева.

— Ну и где она?

— А вот теперь не скажу, — заявил вредный старикан. — Ты в лесу такого шороха навел, мне неделю разгребать. Зайцев да белок вернуться уговаривать. Я что тебе, психоаналитик какой-нибудь, что ли? Оно мне надо, жалобы со всех сторон выслушивать?

— Если ты не скажешь, я дальше шуметь начну, — сказал Реджи и в качестве подтверждения своих слов шмальнул из дробовика. Не прицельно, а просто так, для эффекта.

— Нехороший ты человек, — сказал старичок-лесовичок. — Только зря ты тут шумишь. Кощей-то не дурак, раз столько лет прожил. Нету в моем лесу его смерти.

— Как это нету? — удивился Реджи. — А гробы?

— А гробы он специально повесил, чтоб лопухов вроде тебя одурачивать, — сказал старичок-лесовичок. — И я ни в жисть тебе этого не сказал, кабы ты не шумел так страхолюдно.

— Допустим, ты прав, — сказал Реджи. — Где же тогда его смерть?

— Просто так не скажу.

— А за баксы?

— А на кой мне твои баксы в этом лесу? У нас тут обменников нету. Ты мне лучше службу сослужи, вот тогда я и скажу тебе, где смерть Кощеева.

— Не, — сказал Реджи. — Это долго. Лучше я еще постреляю.

— Как знаешь, — сказал старичок-лесовичок. — Пойду пока с богатырями побалакаю. Они парни понятливые, не то что ты, тормоз иноземный.

Богатыри без сил валялись на земле. Лес вокруг них выглядел так, словно по нему пронесся ураган. Земля была засыпана опавшими листьями и хрустальной крошкой. Цепи сиротливо свисали с множества деревьев, словно невесть как попавшие с Триодиннадцатое царство лианы.

— Тяжелое это дело — булавы метать, — сказал Алеша Попович. — Старшой, у тебя полегче ничего нет? Пращи или рогатки, например?

— Нет у меня рогатки, — сказал Муромец. — Если б была, неужели стал бы я булаву свою тяжеленную кидать?

— Легче набег печенегов остановить, — сказал Добрыня, — чем эту твою дуру швырять. Плечо-то как тянет…

— Сволочь он, Кощей этот, — сказал Алеша. — Увижу — убью.

Стенания богатырей были прерваны появлением уже знакомого нам старичка-лесовичка.

Он степенно появился из-за деревьев, повторил номер со шляпой и лысым черепом, выслушал нестройный ответ богатырей и уселся на пень.

— Умаялись, орлы? — спросил старичок-лесовичок.

— Не то слово, отец, — ответил Илья Муромец.

— Гробов, как я вижу, вы изрядно наколотили.

— Старались, отец.

— И то дело. Как успехи?

— Никак, — признался Илья Муромец. — Не нашли пока.

— И не найдете, — сказал старичок-лесовичок.

— Ты это о чем, отец?

Старичок-лесовичок вытащил из кармана кисет, неторопливо набил трубку, разжег ее от огнива, выпустил изо рта клуб дыма, закашлялся, снова втянул дым, снова закашлялся.

Богатыри ждали.

Они знали, что в разговорах с подобными субъектами необходимо проявлять терпение. Пока старичок-лесовичок не решит, что настал нужный момент, он и слова полезного не скажет. А балакать на отвлеченные темы у богатырей просто не было сил.

— Вот так вот, орлы, — молвил наконец старичок-лесовичок. — Хотите знать, где смерть Кощеева?

— Хотим, — сказал Алеша Попович. — Страсть как хотим.

— В моем лесу ее нет, — сказал старичок-лесовичок.

— А как же Иван-мудрец? — удивился Илья. — Зачем же он нас сюда послал?

— Это он там у вас, в деревнях да в городах, мудрец, — сказал старичок-лесовичок. — А в моем лесу мудрецов только двое. Я и дятел. И то дятлу до меня далековато будет. Ошибся ваш мудрец. Оплошал. Смерть Кощеева совсем в другом месте находится.

— Где?

— Экий вы быстрый народ, человеки, — сказал старичок-лесовичок. — У меня в лесу дела так не делаются. Сейчас у нас что?

— Что?

— Сейчас у нас век информационных технологий, — сказал старичок-лесовичок. — Чай, не при царе Горохе живем. А знаете, что из этого следует?

— Что?

— Платить за информацию надо, — сказал старичок-лесовичок. — И не деньгами, разумеется.

— А что требуется? — спросил Алеша Попович. — Рога кому обломать или зубы выбить?

— С вас, богатырей, спрос невелик. Вы ж окромя этого вообще ничего не умеете.

— Следи за выражениями, отец, — предупредил Алеша. — Мы, конечно, возраст уважаем, но можем пару раз и в ухо оформить. Говори лучше, кого обламывать будем.

— К северу от моего леса есть болото, — сказал старичок-лесовичок. — В том болоте живет чудище иноземное. Раз в месяц, аккурат в новолуние, вылезает оно из болота и жрет всех, кто ему по дороге попадается. Моих зверюшек это пугает, да и меня самого, честно говоря, нервирует. Вот чудище это и надо вам извести.

— Каков класс у этого чудища? — спросил Алеша. — Поганое или так, страховидное просто?

— Поганое. Куда уж там поганее. Значит, уговор у нас такой будет. Вы чудище изводите, башку ему отчекрыживаете…

— Кровожадный ты, отец, — заметил Алеша.

— Сие не для кровожадности, а для порядку, — назидательно сказал старичок-лесовичок. — Принесете мне голову чудища, значит, отчитались о работе проделанной. Тут я вам и расскажу про смерть Кощееву.

— Куда голову нести? — деловито осведомился Илья.

— Аккурат к опушке и несите, — сказал старичок-лесовичок. — Там я вас и встречу.

— Договорились, — сказал Илья. — Жди нас там завтра к рассвету. Нет, лучше к закату. Надо ж и поспать мальца.

— А откуда это чудище взялось? — спросил Алеша Попович. Он был самым молодым из богатырей и задавал много лишних вопросов. Муромец, например, предпочитал не знать подробностей о происхождении существа, намеченного в качестве жертвы. Когда ты узнаешь о враге слишком многое, говорил Муромец, хочешь ты того или не хочешь, но приобретаешь к нему личное отношение. А личные отношения, как правило, вредят бизнесу. О враге надо знать только следующие вещи: как он выглядит и где живет. Все остальное — ненужные детали.

— С неба свалилось, — сказал старичок-лесовичок. — В столбе дыма и пламени. Грохоту было… Как от вас примерно.

— Так оно что, летает? — продолжал допытываться Алеша. — Может, это новая разновидность Змея Горыныча?

— Не, не летает оно, — ответствовал старичок-лесовичок. — Ползает только по болоту и голубыми огнями во всех швыряется.

— Голубыми?

— Ага.

— Нет, это не Горыныч, — сказал Алеша Попович.

— Конечно, не Горыныч, — сказал старичок-лесовичок. — Я Горыныча, почитай, с малых лет знаю. А это чудище… И не змей оно вовсе. Так, жаба.

— Жаба с голубыми огнями, — задумчиво сказал Алеша Попович. — Странное сочетание.

— Лирика это, — оборвал младшего богатыря Муромец. — Лирика и пустословие. План такой: сначала едим, потом спим, потом идем на болото и башку чудищу отрубаем. Вопросы есть?