Виктор Кувшинов - Ангел во плоти Страница 13

Сестра тоже скрылась за дверью и вскоре появилась с каталкой. Женщины подняли носилки, и я осторожно переложил мальчика на нее. Медсестра увезла каталку, позвав за собой мать для помощи, и я остался один.

«Как странно!» — задумавшись, я уселся на кушетку: «Почему эти люди так обращаются с больными? Словно с неодушевленными предметами. Ни здрасьте, ни до свидания. Ну пусть, я поссорился с медсестрой, но причем здесь мальчик и его мама? Откуда столько равнодушия? Хотя, хирург профессионально определила, что с мальчиком — это да, но почему не улыбнуться, не подбодрить, не сказать пару ласковых слов мальчишке?»

Я так был расстроен, что не заметил, как в комнату зашла новая медсестра. Озадаченно посмотрев на меня, она пробормотала что-то насчет сменщицы и опять-таки, не здороваясь, спросила:

— Что Вас беспокоит?

Я удивленно посмотрел на нее и высказал очевидную глупость:

— Душа болит. Вот, ласки не хватает, — лучше бы я этого не говорил. Сестра подозрительно на меня посмотрела и задала еще вопрос:

— А как Вас зовут?

Я был в таких расстроенных чувствах, что, не задумываясь, ляпнул:

— Буль.

— Что?

— Ну… то есть, как его, Женька!

— ? — сестра все подозрительнее на меня посмотрела и сверилась с папкой, находящейся в ее руках.

— То есть Евгений Григорьевич, — я, наконец, вспомнил, как «меня» зовут.

— А фамилии нет?

— Как нет? Эта, как ее… Котов, вот! — а на душе стало совсем мерзко и захотелось выговориться. Поэтому я скороговоркой понес совсем несусветную чушь. — Вы не понимаете. Конечно, как понять человеку ангела? Но это и не надо, вы хотя бы друг друга не мучайте почем зря. Ну почему вы все такие равнодушные и злые? Знаю, знаю, вы столько боли и горя видите, что любой зачерствеет. Но поймите — все возвращается вам бумерангом. Вы же в ответ от людей, вместо благодарности только проклятия собираете на свою душу. Можно же хотя бы пластмассовую улыбку нацепить — всем же легче будет… и потом, неужели Вам неприятно помогать людям?

— Что-то странные беседы Вы водите, — невозмутимо прервала девушка мою тираду. Затем, еще раз заглянув в паку, буркнула. — Подождите секундочку, что-то здесь не так, — и юркнула за дверь.

А я остался сидеть, соображая, что от меня хотят. Похоже, и эта сестричка не особо горела желанием выслушивать чьи-либо жалобы. Но долго рассиживать мне не дали. Нарушая все неторопливые бюрократические традиции, в комнату заскочили два бравых мужичка в белых халатах и, подозрительно широко улыбаясь, пригласили меня пройти.

— Куда? — только догадался спросить я, вставая с кушетки.

— Да тут недалеко. Нужно маленькую формальность оформить, — проговорил один медработник.

— А, наверно засвидетельствовать, что мальчика привезли, — догадался я, но тут же сам себе возразил. — Но с ним же мать! Я-то тут при чем?

— При чем, при чем! — загадочно улыбнулся медбрат и, ловко подхватив меня под локоть, повел внутрь коридора.

Я, заподозрив, что-то неладное, начал слегка трепыхаться:

— Может, я уже пойду? С парнем, вроде, и так все ясно…

Но мне что-то «ласково» бормотали сразу в два уха и вели под руки вдоль коридора. Так ничего и не поняв, я оказался в комнате, которую открыли ключом. Комната не была пустой. Вернее она была пустой в том смысле, что в ней не было никакой мебели, но в углу на полу сидел человек — мужчина, как будто находящийся в состоянии полусна.

— Хм, — озадаченно промычал один из моих сопровождающих. — А этот откуда здесь?

— Наверное, еще одного сегодня отловили, — ответил равнодушно другой медбрат. — Тоже переправки ждет.

— Что-то впервые у меня такой случай, — возразил первый. — То месяцами никого нет, то сразу двое. Ну да ладно, наше дело маленькое. Только вот не передерутся они тут, пока отправки ждут?

— Да нет, тому, видишь, явно успокоительного вкололи. А машина скоро подойти должна.

— Ох, забыли проверить! — вспомнил первый и, обернувшись ко мне, строго спросил. — Колюще-режущие предметы есть?

— Нет… — ничего не понимая, ответил я.

Медбрат, все-таки не поверил и быстро похлопал меня по карманам. Обнаружив только телефон и кошелек, оставил их на месте. Я настолько был изумлен творимым произволом, что послушно позволил себя осмотреть, но, поняв, что они уходят, наконец включил свое соображение и спросил:

— А что это вы со мной делать собрались? Я домой хочу!

— Хорошо, хорошо! — ответил один из «братьев». Только чуток погоди и будешь дома! — а сам, выскользнув за дверь вслед за первым, быстро захлопнул ее перед моим носом.

Так что мои кулаки встретились только с довольно солидной крашеной деревянной плитой, а до ушей донесся победный звук закрывающегося замка. Быстро сообразив по основательности двери, что рваться туда бесполезно, я не стал в нее колотиться, а решил побеседовать с моим товарищем по несчастью.

Парень, примерно моего, то есть Женькиного возраста, безразлично смотрел на меня каким-то затуманенными глазами. Похоже, его чем-то наркотическим напичкали. Присев перед ним на корточки, я поводил перед его лицом рукой и, заметив, что он реагирует на движения руки, спросил:

— Привет! Ты меня слышишь?

— Да, — тихо ответил он и прикрыл глаза в знак того, что понял вопрос.

— Ты можешь сказать, что с тобой сделали и зачем нас держат в этой комнате? — продолжил я свой странный опрос.

— Да… — парень закрыл глаза, как будто уснул.

— Что, да? — попытался я его расшевелить.

Однако оказалось, что парень просто пытался собраться с силами, так как он снова воззрился на меня и выдавил:

— Пси…

— Что, пси? Пси поле?

— Псих…

— Я псих? Нет уж! Это ты псих! — ответил я и замер: «Господи! Да как же я не догадался сразу! С другой стороны — откуда тут догадаешься?» Я уже целенаправленно спросил. — Ты что, псих, и тебя успокоительным лекарством напичкали?

Парень «кивнул» глазами и выдавил из себя:

— Ты… сам…

— Я псих?! Не-ет, я не псих! — моему возмущению не было предела. Он опять намекал на то, что я сумасшедший!

Но парень только устало закрыл глаза, не пожелав со мною больше разговаривать. Тогда я решил проверить, был ли парень на самом деле сумасшедшим. Надо сказать, что для меня, как для ангела, душевнобольные делились на две категории. Большая была продуктом травм или дисфункций мозга, которые чаще проявлялись в виде склерозов, эпилепсии или потери каких-то чувств, чем настоящего сумасшествия. И вторая группа — это результат подселения всяких мелких и пакостных духов или сожительство нескольких душ в одном теле. Этим, настоящим душевнобольным иногда можно было помочь, но только с изнанки.

Сейчас, находясь в теле Жени, я не мог ничего сделать с этим парнем, но попробовать ощутить «мой ли это клиент» было интересно. Я закрыл глаза и протянув руки к голове человека настроился на его мысли. Какой-то шум… мыслей нет… Нет, ничего не удалось. Может, я переоценил свои способности, а может, парень просто крепко заснул под действием лекарств, но ничего необычного в нем не ощущалось.

Тогда я схватился за мобильник — как всегда, вспомнив о своей палище-выручалище, но Федька был недоступен, и я почувствовал, что влипаю в эту передрягу весьма основательно. В панике я листал длинный список на телефоне, состоящий из целых четырех номеров! Федька, Витек, «родители», Люся. Точно! Люся — я же успел записать ее телефон еще до того, как мы поссорились. А она рассказывала, что работает в какой-то больнице. А вдруг в этой? Сомнения сомнениями, а пальцы уже сами давили на кнопку связи, да так, что я испугался за целостность телефона. Пока я пугался, Женькино ухо само прилипло к трубке, ловя спасительный голос. Наконец после нескольких гудков там раздалось мелодичное: «Алло!». Мое арендованное сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки. Такого ласкающего ухо голоса я не слышал еще ни разу за всю свою тысячу лет жизни! Вот что реал с ангелами делает! Может и правильно меня в психушку определили? Ведь нормальным человеком я никак не был. Но ведь об этом здесь ну никак не могли догадаться! — Все эти мысли за секунду пронеслись в моей голове, и я самым жалобным тоном взмолился:

— Люсенька, только не выключай телефона. Да, я скотина, каких и в раю не сыщешь, но я опять и снова влип в ужасную ситуацию.

— Постой, это ты, Женя? — довольно прохладно ответила девушка, но связь не отключила.

— Да, да, и меня в психушку упекают! Не знаю и за что. Уже с психом заперли, скоро куда-то повезут!

— Ну и правильно делают! Опять ручки свои шаловливые распускал? — в голосе Люси промелькнула обида. Это хорошо, значит, все-таки она ко мне неравнодушна, раз все припомнила.

— Люсь, да я ни ухом, ни рылом!.. То есть ни одной ногой… нет, рукой! — я от волнения перепутал все их русские идиомы. — Я ж с тобой по неопытности, от избытка чувств.