Валентин Леженда - Бессмертные герои Страница 14

— Парни, все ясно! — торжественно провозгласил Дентос — Не верьте этим полоумным байкам. Теорию о любвеобильности лысых выдумали сами лысые, только и всего.

— Неправда! — заголосил раскрасневшийся Эритрон, которому, по понятным причинам, было обидно за всех лысых граждан Греции.

— Был у меня недавно один лысый любовник, — внезапно подала голос одна из гетер, — по правде говоря, полный импотент.

На этом тема о лысых оказалась исчерпана.

Но события внезапно приняли довольно неожиданный оборот.

Дело в том, что прислуживавший героям юноша нечаянно пролил на лежащего под столом Троноса целый кувшин неразбавленного вина.

Тронос мгновенно очнулся и, увидев, сколько пропало втуне чудесного напитка, хрипло проревел:

— Ты что это, кромионская свинья, вытворяешь?!

Юноша побледнел, а со своего места тут же резко вскочили храбрые дядья Тесея.

— Не смей произносить эти слова в стенах Кромиона! — гневно выкрикнули дядья, здорово насторожив таким своим поведением хитрого Автолика.

— Секундочку, — поспешил вмешаться сын Гермеса. — Извольте объяснить.

И родственники Тесея по отцовской (не Посейдона!) линии пояснили.

Оказывается, окрестности Кромиона уже второй месяц держала в страхе огромная дикая свинья, сбежавшая, по слухам, из столовой самого Олимпа и потому обладающая сверхъестественной силой. Боги специально якобы ее такой вырастили, дабы перед обедом хорошенько за свирепой свининкой побегать, размяться… ну или от свининки. Какая, впрочем, разница.

Но вот простым смертным со свиньей действительно пришлось туго. Кусалась, зараза, не дай Зевс как, так что ночью бродить в округе Кромиона сделалось занятием опасным, если не сказать смертельным.

— Вот так подфартило! — хором выдохнули герои, и через минуту родственники Тесея обалдело глядели на мигом опустевшие, залитые вином столы.

— Может, они нам привиделись, — задумчиво предположил Ирий, хотя версия была ненадежной, вино ведь кто-то все выдул!

Ловить дикую свинью решили на Дентоса.

Могучий герой для этого специально стал на четвереньки и очень натурально захрюкал, чем вызвал новый приступ всеобщего веселья. Но лучше Дентоса никто из героев хрюкнуть так и не смог, даже сам Тесей.

— Мы выманим свинью из логовища! — усмехался придумавший хитрый план Автолик. — Она подумает, что в окрестностях завелся ее сородич, конкурент, так сказать.

— С мечом и в доспехах? — с сомнением проговорил Селий. — Да и вином от «сородича» прет на двести стадий.

— В том-то все и дело! — важно кивнул сын Гермеса. — Дентос единственный из нас всех нажрался до свинского состояния, следовательно, он больше всех подходит на эту роль.

— Рох-рох… — с небывалым энтузиазмом отозвался Дентос.

— Вот видите, он уже вошел в свой сценический образ.

Но произошло непредвиденное.

Вместо кромионской свиньи на громкое наглое хрюканье из густых зарослей выскочили здоровые бородатые мужики в доспехах, десятка этак полтора.

Увидав других вооруженных до зубов бугаев, незваные гости остановились.

— Какого сатира?! — возмущенно воскликнул высокий чернобородый атлет. — Кто дал вам право вмешиваться в наш подвиг?

— А ты, собственно, кто такой? — нехорошо сощурившись, поинтересовался Эритрон.

— Я Аноитос, сын Ареса! — гордо выкрикнул чернобородый.

— Аноитос в переводе со старогреческого означает «дурак», — захихикал на ухо Тесею Автолик, и значительно громче произнес: — А я Автолик, сын Гермеса. Съел, да?

Аноитос заметно помрачнел.

— Герои? — упавшим голосом уточнил он, хотя это и так уже было очевидно.

— Герои! — подтвердил хитрейший из греков. — Вы, как я вижу, тоже.

— Конкурирующая банда! — неприязненно скривился Эритрон.

Что ж, бывали и такие накладки.

— Ну и как будем решать возникшее недоразумение? — спросил Бинатос.

— А нечего тут решать, — мрачно ответил Аноитос — Мы первые начали выслеживать свинью еще со вчерашнего дня, значит, подвиг наш.

— А в ры не хо? — зловеще поинтересовался, как правило, молчаливый Трегастилион.

— В смысле? — не врубился сын Ареса.

— Рох-рох! — очень не к месту подал голос по-прежнему стоящий на четвереньках Дентос, и все с недоумением уставились на пьяного героя.

— В рыло не хочешь? — спокойно пояснил могучий Эритрон.

— ЧТО? — опешил Аноитос — Наверное, я ослышался…

И сын Ареса повернулся к своим спутникам, желая удостовериться, что и они слышали ужасное оскорбление.

Спутники дружно закивали.

— Мне нанесена страшная обида! — проговорил сын Ареса, по-прежнему не веря, что это произошли — Ребята, за оружие!

Ой, что тут началось! Даже не знаю, как и описать. Греция в тот момент, когда сошлись клинки великих героев, содрогнулась. Пошло-поехало героическое мочилово, рубилово, квасилово, колбасилово, мордобилово (нужное подчеркнуть).

Могучий Дентос каким-то совершенно немыслимым образом ухитрился избежать героической сечи, как и в начале конфликта оставаясь в строго горизонтальном положении и выдавая с завидной периодичностью свое коронное «рох-рох».

— Ви-и-и-и! — истошно разнеслось над долиной, где вовсю рубились могучие мужи Греции, и все замерло.

Первой мыслью было: кто-то ранил пьяного Дентоса.

Но с приманкой все оказалось в порядке. Приманка улыбалась, весело прыгая на четвереньках.

Кто же в таком случае так истошно и натурально завизжал?

И тут герои УВИДЕЛИ.

— Так… — тяжело опустил раскалившийся за время битвы меч Аноитос — Признавайтесь, кто убил свинью.

И все почему-то сразу же посмотрели на старавшегося держаться незаметным Тесея.

— Где же твой меч, дружище? — холодным, как лед голосом поинтересовался раскрасневшийся Автолик.

Тесей в ответ потупил взор.

— Все ясно! — с отчаянием выкрикнул сын Гермеса, и все узнали серповидный меч юноши, торчащий в жирном боку валяющейся в густой траве свиньи.

— Я думал, что это предводитель конкурентов, — попытался виновато оправдаться будущий герой Афин.

— Да-а-а-а… -хохотнул Селий.-В профиль вылитый Аноитос.

Так находчивый Тесей блистательно завершил свой третий подвиг. (Вдвойне фигня!)

Глава шестая

ПОДВИГ ЧЕТВЕРТЫЙ: СКИРОН

Мирно разошлись отряды конкурирующих героев, ибо нечего им (благодаря Тесею) было делить.

Искреннее восхищение и не менее искреннюю зависть вызывал будущий герой Афин у своих могучих собратьев, которые чувствовали себя рядом с Тесеем законченными неудачниками.

М-да, было от чего приуныть.

Но особенно негодовал хитроумный Автолик, ибо наглый юноша играючи сравнялся с сыном Гермеса по количеству совершенных подвигов.

О всемогущие боги, что же будет дальше?

Страшно и предположить.

На этот раз никто из героев не стал радоваться и славить молодого коллегу, все по большей части хмуро отмалчивались и старались с Тесеем вообще не разговаривать.

"Вот же уроды завистливые! — с негодованием думал юноша. — Ни ума, ни расторопности, а все дальше, мне на вас глубоко наплевать. Захочу, в одиночный рейд уйду, и никто меня среди вас не удержит».

Что ж, не очень достойные мысли, однако справедливости ради заметим, что Тесей все-таки прав.

Никто не мешал могучим греческим бугаям опередить сына царя Афин и тем самым засчитать себе очередную победу.

Честная конкуренция, так сказать.

Уж если ты умом слаб да и выпиваешь через день… Кого же потом винить, как не себя, любимого.

— Обмывать твой третий подвиг не будем, — на конец объявил хмуро бредущий во главе притихшего отряда Автолик.

Тесей хотел ответить что-нибудь дерзкое, но вовремя передумал, вспомнив своего рассудительного деда, который сначала хорошенько думал, и лишь затем говорил.

— Обмывать подвиг не будем, — поддержал сына Гермеса Эритрон, — но тем не менее обязательно сегодня напьемся.

— С горя, что ли? — захихикал Бинатос, за что удостоился укоризненного взгляда Автолика.

— Так-то оно так, — усмехнулся Тронос — Но ни один порядочный город не откроет перед нами ворота с этаким вот попутчиком.

И широколобый герой ехидно указал на плетущегося в конце отряда Дентоса.

С Дентосом были серьезные проблемы, ибо могучий греческий муж никак не хотел (или, может, не желал?) выйти из так понравившейся ему роли свиньи.

— Дентос, — осторожно окликнул коллегу Автолик, — ты как себя чувствуешь, нормально?

— Рох-рох… — неопределенно отозвался Дентос, широко улыбаясь.

— В смысле «да» или «нет»?

— Да тронулся он умом, что, сразу не видно? — пробасил Эритрон. — Белая горячка, конечная стадия. Очень скоро он станет опасен для окружающих.

Услышав подобное, прочие герои благоразумно стали держаться от весело вышагивающего коллеги как можно дальше.

— У меня вот брат однажды взбесился, — продолжал с серьезным видом врать Эритрон, который, несмотря на свой угрюмый вид, был в душе страшным (в хорошем смысле) шутником. — Половину семьи перерезал. Из Спарты даже регулярную армию вызывали, дабы его усмирить. Триста отважных спартанцев целые сутки рубились с одержимым у города Фермопилы. Многие полегли от острого меча безумца, а некоторые померли чуть позже, заразившись безумием после многочисленных непродезинфицированных укусов. Таким образом благополучно взбесилась добрая сотня спартанских головорезов, на усмирение которых тогдашний царь Крита послал тысячу эфиопских наемников на сотне боевых слонов!