Алина Илларионова(Лесная) - ОБОРОТНИ СНОВА В ДЕЛЕ Страница 14

  Дана это насторожило далеко не сразу. Подсобил случай. Однажды юноша гулял по городу вместе с приятелем. Так, без дела. Но стояла погожая ранняя осень, и листья на фоне прозрачного неба горели, будто точёные из золота. Какого эльфа не увлечёт подобный контраст? Дан размышлял, не смотрится ли алый клён излишне вычурно в общем пейзаже, когда друг толкнул его локтем в бок.

  - Глянь-ка, мой! Похож, а? - кивком головы указал на рыжего курносого мальчишку. Дан ухмыльнулся: и впрямь одно лицо! Потом задумался. Нахмурился.

  Когда шёл домой, настроен был решительно, даже воинственно. Но на пороге на язык точно грузило подвесили. Впрочем, Русанна не была бы собой, если б не сумела его разговорить. И утешила по своей же методике.

  - Видишь ли, сына, аватары устроены иначе. Дети у вас появляются только после совершеннолетия.

  - Мам, мне двадцать. Я уже четыре года как совершеннолетний. Со мной что-то не так?

  - Ах, сына, не говори глупостей! Совершеннолетие у вас не зависит от возраста. Твой отец говорил что-то про сабли... Не помню. Хочешь, купим тебе сабли, если ты уже решил обзавестись наследниками?

  Пораздумав, он пришёл к выводу, что ещё слишком молод для детского рёва по ночам. Тем более мать сама высмеивала подруг, которые постоянно щёлкают спицами точно галки клювом и восхищаются плачевным состоянием внучкиных пелёнок.

  В тот же год Русанна слегла. Сердце и раньше щемило, но едва приступ проходил, женщина шутливо отмахивалась от бледного Дана, стоявшего на коленях возле кровати.

  - Рано или поздно Привратница явится к каждому. Но тебя ждут ещё долгие и светлые столетия жизни. Твой отец говорил, будто аватары могут добавить лет самому близкому существу. Глядишь, и станем бессмертными, а, сына?

  Отец врал. Или мама что-то не так поняла.

  Понаехала родня. Обряженные в чёрное люди плакали, тётушки с рыданием валились на гроб, но поминки окончились песнями. Дан молча сидел во главе стола и мечтал об одном: пусть все свалят к бесям собачьим, и поскорее. Когда хмельных утешителей начали развозить по домам, подошёл дядя и буркнул строго, но отчего-то глядя в пол.

  - Теперь своим умом жить будешь. Через год загляну, проведаю.

  Но жить своим умом Дан не привык. Пышные похороны съели большую часть денег, а оставшиеся унёс ветер. Наверное. Остались только мамины драгоценности. Дан открывал шкатулку, но вместо того, чтобы выбрать, что продать, медленно перебирал, вспоминая, с каким платьем Русанна одевала то или это...

  Дядя нарисовался на пороге гораздо раньше, чем через год, пунцовый от гнева.

  - Ты знаешь, что на поселении творится, дурак?! Кто пьёт, кто лапти с голода жрёт! Староста с бригадирами красильщиков лупцуют! Чего уши развесил?! Собирайся!

  Едва хозяева в сопровождении трёх стражников въехали в поселение, Дан захотел оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. Видел он подобное раньше во дворе сиротского приюта, но там хоть дорожки подметали и ухаживали за лужайкой. Здесь - грязь такая, что чудится, она вот-вот засосёт коня вместе с наездником. Встречать баричей сбежалось наверняка всё поселение, обступив воющей и причитающей толпой, и Дан спрятал нос в воротник, жмурясь от едкого запаха краски пополам с потом. Вперёд, прикусив пальчик, выступил ребёнок с надутым тугим животом. Гомон стих, а он посмотрел с осуждением, как взрослый.

  Дан понял, что ещё минута и сбесится либо он, либо люди. И попросту его разорвут. Когда вернулись, рухнул на диван, обхватив голову руками.

  Дядя Руфин плеснул вина, посмотрел бокал на просвет и разочарованно цокнул - дешёвка.

  - Белое шитьё худо-бедно разошлось, красное и чернуха гниют на складе. В моду входит золотая нить по бирюзе, а их закупать надо, пока момент не упустили! Красильщики вот-вот забастуют. Мастерица-плетея почти ослепла, а девки ей в подмётки не годятся. За землю налог не плачен. Что делать будешь, хозяин?

  - Ч-что? - промямлил Дан, не разобрав ни слова. Перед глазами всё ещё стоял малыш с вздувшимся от голода животом.

  - А продай мне сестрину половину.

  - Чего?

  - Дела. Ты в тканях-красках разбираешься ещё хуже неё. Зачем тебе? Я смогу погасить долг и расплатиться с рабочими. Красители закуплю, станки новые. Всё наладится! Половина дохода тебе, будешь жить как раньше и нужды не знать. Не обману, не волнуйся. Мы же одна семья. Родная кровь...

  Дан помнил, что мать велела гордиться родной кровью.

  Приехали люди, вежливые, доброжелательные, с улыбкой подсовывали какие-то бумаги. Листов было море, и Дан совсем запутался. Ему всё разъяснили, вручили перо и даже в чернила обмакнуть помогли.

  Жизнь вернулась на старую колею. В деревеньку завезли хлеб и позволили взбодрившимся рабочим торжественно изгнать драчунов. Новые бригадиры повели себя осмотрительно и на рожон лезть не стали. За то были приняты хоть настороженно, но не враждебно. В кошельке завелись империалы, в бокале - доброе вино; Дан закрутил роман с приезжей певичкой...

  Когда к ним зачастила ослепительная Ириния, Дан не удивился. Небось, хитрый дядя приманивает к себе увешанную каменьями престарелую невесту. Чудаковатая Ириния улыбалась младшему Ринвейну ярко напомаженными губами и при этом хитро так подмигивала, с намёком. Тот тишком посмеивался: нервный тик её мучит или душевная болезнь?

  Однажды вечером дядя откупорил запотевшую бутыль красного выдержанного и торжественно водрузил на стол.

  - Празднику сегодня быть! Что смеёшься? Нашёл я тебе невесту, да какую! Девушка во всех отношениях солидная, и на возраст не смотри. Главное, она согласна. Я об Иринии. Слушай теперь...

  Кто бы мог подумать, что дядя - настоящий знаток витиеватой словесности и вычурных комплиментов?! Дан выслушал, покивал и пьяненько хлопнул по столешнице пузатым серебряным фужером. Вино щедро плеснуло через край, но чего жалеть! Чай, не бедствуют.

  - Да я не против! Буду ходить за ней с веником, песок подметать.

  - Дурак ты! Через десять лет она превратится в старуху, и всё перейдёт нам! Жить на что собираешься? У тебя в кошельке моль дыру проела.

  - Моль мою половину дохода не проела, а таким способом зарабатывать... Да у неё шея морщинистая, как у черепахи. Ну и шутки у вас, дядя!

  - Какой доход?! Ты видел, что подписывал? Сам мне всё продал, всё! Я купил гнильё! И превратил в золото! Своими руками, вот этими!.. Вот, взгляни, я с тобой уже расплатился...

  Дан не поверил ни собственным ушам, ни глазам. В документах с печатью гномьего банка и собственной его, Эданэля Ринвейна, подписью значилось, дескать, господин Ринвейн старший выкупил долю совладельца и в течение полугода с ним успешно расплатился. Бред какой! Дан потряс головой, но бред не исчез.

  - Не трусь! - насмешливо хмыкнул дядя. - Дом остался за тобой, барчонок.

  Знакомые гномы из банка отчего-то оказались на стороне Руфина. Марий даже пальцем у виска покрутил, мол, сам же подписывал да при свидетелях! Дан пошёл домой, но улицы казались ему чужими, незнакомыми. Присел на ступеньку храма Иллиатара перевести дыхание и невольно покосился на ветхую лачужку сиротского приюта. На крылечке четверо несмышлёнышей возились с котёнком, за ними приглядывала девочка лет десяти. Дети в чиненой застиранной одежде, а зверёк пыльный и наверняка блохастый, но так заразно веселятся! И язык не повернётся назвать их жалкой приблудой. А он, хозяин особняка, жалок. Дурак потому что, а не Ринвейн никакой. Барчонок паршивый... Пойти по друзьям и клянчить в долг? Ха! А кто даст? Пока золотишко в кармане бряцает, ты всем друг и брат, а оставшийся на бобах идиот никому не нужен.

  Домой он вернулся под вечер, не обращая внимания на Руфина, поднялся в материну комнату. Открыл шкатулку.

  - Где?

  - Что? - дядя непонимающе приподнял брови.

  Ничто больше не держало в этом доме, и дорожный мешок Дан собрал мгновенно. За воротами криво усмехнулся, представив себе выражение дядиного лица, когда в дверь к нему постучит матушка Силанья в компании святого жреца, капитана стражи Вышковиц и оравой разновозрастных детишек. По завещанию Эданэля Ринвейна особняк с прилегающей землёй поступал в полное распоряжение сиротского приюта при храме.

  Следующей урок жизнь решила преподать в харчевне. Заведение не внушало доверия, но голод - не тёща, за дверью не обождёт. Дан старался быть настороже и от компании явных завсегдатаев отсел подальше в уголок. Поблагодарил подавальщицу, когда та брякнула на грязный стол щербатую тарелку с какой-то тюрей. Грустно поковырялся в мутной гуще, соображая, он помрёт сразу или помучается? Внезапный девичий вскрик резанул слух. Дан вскинулся и обомлел. Один из мордоворотов усадил подавальщицу к себе на колени и теперь щипал грязными пальцами за бёдра! Конечно, благородное сердце не выдержало. Положив руку на эфес сабли, Дан храбро вышел в центр комнаты и... вызвал мужиков на дуэль. Всех по очереди. Только селяне не желали знать о правилах дуэли. Потому всем скопом намяли бока "неместному", и тот неделю пролежал пластом у престарелой Варьи, не в силах шевельнуться. Впрочем, к знахарке его сами мужики и принесли, сообразив, что несколько перестарались. Выздоравливая, он безразлично рассматривал набивший оскомину закопчённый потолок деревенской лачуги и усваивал то, что втолковывала женщина.